Танцуй, детка! - Саша Шу
– Наша прекрасная Аиша, поприветствуем ещё раз, господа! – объявляет напоследок Артур, пока я убегаю со сцены, сжимая в ладонях горсти смятых купюр, а за мной плывёт шлейф из развивающихся юбок…
Я сижу в своей импровизированной гримёрной – в задней комнате за баром, которую переоборудовали под костюмерную. Кирпичные стены, ряд трюмо с зеркалами, со слепящими глаза галогеновыми лампами и простые вешалки из Ikea на колёсиках, куда мы с девочками вешаем свои костюмы. Снимаю свою вуаль, промакиваю ватный шарик косметическим молочком и только собираюсь начать стирать с лица толстый слой макияжа, как в нашу раздевалку заходит владелец нашего клуба «Нью-Йорк 56» и по совместительству мой импресарио Артур со словами:
– Алекс, у тебя твой постоянный заказчик, как обычно, уже созрел. Хочешь ещё сегодня двести зелёных?
– Опять Бошан? – вопросительно смотрю я в отражение Арчи в зеркале.
– А как же. Он самый, – утвердительно хмыкает Артур, проводя рукой по своей щеголеватой бородке. И хотя со своими завитыми колечками усами он больше походит на владельца модного барбершопа, в душе он навсегда остаётся жадным и скользким дельцом-сутенером, никогда не упускающим своей выгоды. Не упускающим ни одной лишней копейки. Любой ценой.
– Хорошо, я сейчас переоденусь, – немного подумав, соглашаюсь я. И хотя внутри меня всё сжимается от чувства липкого омерзения, мне очень нужны деньги. Мне слишком сильно нужны деньги. Ещё вчера.
– Ты знаешь, что ему нравится, – утвердительно хмыкает Арчи, и я согласно киваю в ответ.
– Только прошу тебя, пусть Саша будет рядом, ты понимаешь, – предупреждаю я своего хозяина. – Чтобы не было, как в прошлый раз.
– Ты меня знаешь, – показывает Артур вверх большой палец, хотя чувство тревоги и тоски не покидают меня.
Ну что же, я уже не маленькая. Детство закончилось. Пора зарабатывать бабки. Осталось ещё немного. Я мысленно собираю себя по кусочкам, снова входя в образ соблазнительницы Аиши:
– Хорошо, десять минут, и я готова, – говорю я, начиная рисовать себе на веках яркие «стрелы Востока», и Артур, кивнув, выходит из комнаты.
– И что он в тебе нашёл, не понимаю, – недовольна фыркает моя коллега – Кисонька, которая сидит тут же, за соседним зеркалом.
– Возможно, молодость и талант, – бормочу я ей в ответ, не отрываясь от своего макияжа: у меня слишком мало времени на разборки. Чем быстрее я начну, тем быстрее я покончу с этим.
«Деньги, сегодня у меня будут деньги», – мысленно про себя повторяю я успокоительную мантру, чтобы хотя бы на время забыть об омерзительном Бошане.
– Ну да, ну да, ты же у нас самая талантливая и красивая, – тянет Кисонька, жеманно взбивая свои белокурые воздушные локоны. Её милый вздёрнутый носик недовольно морщится, а розовые влажные надутые губки растягиваются в презрительную мину. Дело в том, что совсем недавно, до начала моей карьеры роковой соблазнительницы Аиши в «Нью-Йорк 56», исполняющей восточные танцы, Лена с творческим псевдонимом Кисонька была главной звездой нашего небольшого варьете. Хрупкая, с тонкой талией, но пышной грудью и соблазнительной круглой попкой, она была крошечным порочным ангелочком нашей сцены. В своём трогательном пронзительно-розовом пушистом боа, мини-трусиках и бюстье, усыпанными сверкающими звездами кристаллов Swarovski, она выходила мягкой поступью ласковой кошечки на сцену под песню The Cardigans Lovefool, и весь мир был у её ног. В те времена я наблюдала за её выступлениями из своего «рабочего» уголка, и меня поражала Ленина способность сводить с ума всю мужскую половину нашего разбитного клуба. Посетители, как ополоумевшие мартовские коты, собирались у края сцены, лишь бы иметь возможность поближе рассмотреть свою Кисоньку. Ей даже ничего не надо было делать: она просто проходила по краю, немного пританцовывая, пару раз соблазнительно приседала у хромированного шеста в центре, виртуозно оттопыривая свою попку в стрингах, проводила розовым язычком по металлическому столбу, отчего зал приходил в полное бешенство, после чего ей оставалось только встать на четвереньки, и, выгнув спинку, подползать к очередному поклоннику, уже торопливо сующему ей приготовленные купюры в трусики. Кисонька мурлыкала клиенту в ушко, проводя острым кончиком языка по мочке уха счастливчика, и подползала к очередному мужчине, чтобы повторить свой номер уже с другим.
Её способность элегантно раздвигать ножки на сцене была выше всяческих похвал, и осчастливленные клиенты считали высшей наградой и честью затолкать ей туда свои заработанные честным или не совсем честным трудом денежки. Поговаривали, что этим таланты Кисоньки не ограничивались, и её выступления нередко заканчивались настоящими «горизонтальными танцами», но я никогда не знала этого наверняка.
И вот теперь мне предстояло соперничать с этой высококлассной опытной соблазнительницей, хотя, я уверена, она была бы в шоке, если бы узнала всю правду обо мне. Я мысленно представила себе её выражение лица, когда ей кто-то сообщает, кто её конкурентка на самом деле, и усмехнулась. И начала пристёгивать к своим бёдрам маленькие элегантные кожаные ножны для своего коронного танца.
Вся усыпанная, как золотым дождём, переливающимися монетками, я выхожу из гримёрки в душный и гудящий зал, где на сцене выступает моя
