Загадаю Тебя - Анна Джолос
Падаем.
Понимаю, что мой напарник отключился. А ещё вдруг понимаю, что он в одних носках.
Ну какие сволочи! Совсем с ума сошли? Забрать даже обувь!
На четвереньках выползаю из леса, встаю и бегу в обратном направлении. Не без заминки отыскав своё добро, быстро отвязываю ёлку и спихиваю её с саней. Тащу их до незнакомца, лежащего на припорошенной снегом земле. Не без труда сажаю его туда. Расстёгиваю пуговицы на дублёнке. Снимаю её с себя, одеваю на парня. Тот ещё квест… Вязаным шарфом заматываю ноги. Ледяные ладони прячу в варежки.
Какая удача, что я имею глупую привычку носить второй комплект. Ведь одну пару вечно где-то теряю.
– Готово. Поехали! – дёргаю сани вслед за собой.
Ледяной ветер. Буран.
Очень холодно. Два шерстяных свитера – это ни о чём в такую непогоду, но умом осознаю, что парню тепло сейчас нужнее. Дед неоднократно в красках рассказывал о том, чем чревато переохлаждение. Там ведь могут начаться необратимые процессы, чего крайне не хотелось бы…
А вот и брошенная машина. Выбиты стёкла, разбиты фары, множество вмятин на кузове. Двери распахнуты. В салон намело снега.
Искренне жаль автомобиль, но сейчас куда важнее спасти пострадавшего из-за него человека. По этой причине иду мимо, хоть и мелькает мысль о том, что в мерседесе могут находиться документы, позволяющие установить личность хозяина.
– Раз-два, вперёд! – завожу мотивационно. Не так-то просто, оказывается, катать на санях кого-то потяжелее ёлочки.
Стиснув челюсти, упрямо шагаю по направлению к Загадаево. За поворотом уже виднеются огоньки домов. Люди вовсю готовятся к предстоящему празднику. Режут салаты, украшают ёлку. Вроде и рукой подать, но как же, чёрт возьми, далеко!
Замёрзла, словно цуцик. Зуб на зуб не попадает. Из-за метели не видно ни зги. Только на мерцающие огоньки и ориентируюсь.
Давай, Миронова, давай! Не помрём мы вот так, по чьей-то прихоти!
Боевой настрой помогает пройти ещё немного. А вот дальше вновь начинаются сложности. Небольшой подъём – и это сейчас прямо-таки катастрофа вселенского масштаба.
Я тащу сани вверх, но потом вслед за ними скатываюсь вниз. Один раз. Второй. Третий. Безуспешно.
Падает пакет. Апельсины разбегаются по сторонам, яркими пятнами выделяясь на белоснежном покрывале.
Всё! Не могу больше!
В какой-то момент сдаюсь. Зарычав от досады, бросаю верёвку и оседаю на снег коленками, упрятанными в толстые штаны-ватники.
Нет больше сил. Мы тут оба, вероятно, погибнем. Не добраться нам до Загадаево...
Реву от отчаяния.
Говорил мне дед, что надо есть больше каши. Не слушала, вот и результат. Вон какая хилая! Ни на что толком не способна!
Шмыгаю носом. Зажмуриваюсь. Поднимаюсь на ноги. Беру «вожжи» в руки. Настырно тяну сани за собой. Чуда не происходит, но, кажись, в эту самую секунду некто свыше решает надо мной сжалиться. Потому что за спиной раздаётся короткий автомобильный гудок.
Подпрыгнув от неожиданности, пугаюсь. Сперва предполагаю, что это местное хулиганьё, но затем успокаиваюсь.
– Миронова! Ты чего, пешком пошла? Дурында! В такую-то пургу!
– Помммогите, дядь Коль! – молю, не веря своему счастью.
– Что стряслось-то? – он удивлённо косится на сани.
– Расскажу, – губы еле двигаются. – Его нннадо в тепло.
– Быстро сама садись в машину! Ой дууура!
Забираюсь в салон старенькой нивы и буквально рождаюсь заново, ведь адов колотун остаётся там, за стеклом.
– Матерь божья, он не жмурик-то хоть? – интересуется дядя Коля, затаскивая в салон незнакомца.
– Нннет.
– Но имел все шансы им стать, судя по всему, – добавляет мужчина задумчиво.
Хлопает дверь. Покидав пакеты и сани в прицеп, он садится за руль.
– Там его мерен на дороге? – спрашивает, нажимая на педаль газа.
– Дда.
– Номера Московские. Как его занесло в нашу глушь?
– Ннне знаю. На него напали. Я из леса видела.
– Оля-Оля, глупая твоя голова! Сказала бы, что денег нема, довёз бы так, по-соседски.
– Как-то неудобно, – говорю я тихо, блаженно прикрывая глаза. Согреваюсь. И нет ощущения лучше.
– А идти в метель с санями наперевес, удобно? – ругается, качая головой.
– Ёлка… там… осталась, – отзываюсь о потере с грустью.
Я игрушки утром достала из подвала. Представляла, как буду наряжать новогоднее деревце.
– Да и леший с ней, с этой ёлкой! Чуть не околела на морозе! Слушай, Оль, пощупай пульс. Вдруг он ну... того уже. Испустил дух и к праотцам отправился.
– Перестаньте! Он жив! – говорю уверенно.
– И куда везём его? На обратку до больницы Ипантеевки мне топлива не хватит.
– Домой к деду.
– К деду так к деду, – соглашается Николай Петрович. – То-то старик обрадуется, – выдаёт с некоторым сомнением.
Глава 1
– Это не ёлка, Оля, – констатирует дедушка, хмуро взирая на «гостя», которого дядя Коля укладывает на кровать.
– Не ёлка. Я всё объясню, – спешу уверить.
– Еду. Метель кругом. Смотрю, внуча твоя сани по дороге тащит, – рассказывает Барышников, тяжело дыша. – Раздетая. Без дублёнки! В такой-то морозище! Совсем очумела!
– Зуля, как хорошо, что вы здесь! – перебиваю дядю Колю.
Ни к чему сейчас все эти подробности. Пусть помолчит уже.
– Его избили. Был в сознании, а сейчас… нет, – поясняю ситуацию.
– Расступились, чего встали! Дышать нечем, – недовольно произносит женщина, подступая ближе.
Дважды повторять не нужно. Николай Петрович исполняет её просьбу незамедлительно, делая два шага влево.
– Они толпой на одного… – шмыгаю носом, едва сдерживая слёзы.
– Вижу.
Видит? Хм.
– Машину хотели отобрать на дороге.
– Машина крутая. Мерен, из последних моделей, – вставляет свои пять копеек дядя Коля. – Новенький. Был, – добавляет тут же, очевидно вспомнив, как автомобиль выглядит сейчас.
– Цыть, – зыркает на него Зуля.
– Живой, чи мёртвый? Выглядит как жмурик.
– Ну дед! – закусываю губу, чтобы не разреветься.
– Живой, – спустя минуту заключает Зулия, поместившая три пальца на радиальную артерию, расположенную у запястья.
Слава Богу!
– Наволочка в крови. Похоже, черепно-мозговая травма. Сотрясение.
– А на шее чё эт у него? – прищуривается дядя Коля.
– Цепь сдёрнули, наверное, – предполагает она. – Раз уж раздели-разули, то и ценное, скорее всего, забрали.
– А мерен чего ж не угнали?
