В поле твоего зрения - Дарья Сергеевна Урусова
Всё началось сначала: мои походы к психотерапевту, таблетки, рассказы о детской травме. Даже на работе заметили, что я изменилась: стала более замкнутой, раздраженной, а главное — несчастной.
Как бы я не скрывала своего состояния, но оно всё равно влияло на работу и жизнь. Каждую ночь в кровати я долго укладывалась, включала ночник и закрывала свою дверь в спальню на щеколду, которую я установила помимо замка. Обычная щеколда, которую можно открыть только изнутри.
Глупо потакать своим страхам, но по другому я не могла уснуть вообще, ожидая, когда придёт рассвет.
Но кошмарам не ведомы щеколды и мои сны превращали жизнь в ад.
Страх обуял меня, казалось, дверь в любую секунду откроется и появится он. Я всё думала о том, в комнату войдёт тот, кого я боюсь больше всего на свете. Я ощутила, как по-моему телу расходятся знакомый паралич, попыталась открыть глаза, но не смогла.
Опять, опять эти кошмары. Даже во сне я ощутила, кто стоит за этой дверью. Скрип. Я помнила этот скрип на протяжении многих лет, он не давал мне покоя. И вот опять этот страшный ужасный скрип, дверь открылась.
“Я во сне, мне нужно проснуться!” — эта мысль билась в моей голове, пытаясь вновь и вновь вернуть меня в реальность.
“ Вдох — выдох, вдох- выдох”. — не помогало.
Ощутила, что кто-то стоит возле кровати.
“Нужно вырваться из сна, только так можно спастись!” — неимоверным усилием удалось раскрыть глаза.
“Бежать! Сейчас взять и бежать.”
Я вырвалась из кровати. Понеслась без оглядки. Выбежала в зал, в котором не горел ночник, только тусклый свет ночных фонарей бьющих через оконные стёкла, как-то освещал мне дорогу. Справа будет входная дверь в квартиру. Выбегаю в тамбур и прислоняюсь к двери спиной. Металлическая дверь ледяная, но мне всё равно, я скатываюсь по ней медленно вниз. Душат слёзы и липкий ужас, который живёт со мной на протяжении многих лет.
Ужас никогда не даст мне почувствовать себя живой. Именно он не даёт мне жить нормальной человеческой жизнью.
Проходит секунда, другая: сердце успокаивается, дыхание выравнивается. Я обожала это состояние. Это значит, что я могу нормально жить. Только как мне вернуться в квартиру? Я не могу туда войти сейчас, ночью.
Напротив меня открылась входная дверь в соседнюю квартиру, и вышел мой сосед. Наши взгляды в темноте встретились, мне показалось, что его глаза засветились. Опять страх.
— Что ты тут делаешь? — он спокойно спросил у меня.
А действительно: что я тут делаю? Растрепанная, заплаканная, реву возле своей квартиры, а не в ней. Я попыталась что-то сказать, но горло перехватило. Спазмы давили, слёзы бежали по щекам. Он протянул руку к выключателю, добавляя света в полумрак тамбура. Секунда, другая, глаза привыкают к свету. Не хочу видеть то, что происходит вокруг меня. Никогда не хотела, чтобы меня увидели такой, но ничего уже сделать было нельзя.
Сосед присел, взял меня за плечи и медленно поднял с пола, затем надел на меня свою фланелевую здоровую рубашку и, подхватив на руки, занёс в свою квартиру. Все произошло настолько быстро, что я не успела закричать.
— Ты как? Что-то случилось? — он поставил меня у своего порога, и отошёл на несколько шагов от меня. — Приготовлю ромашковый чай. У меня есть. Он здорово помогает нервы успокоить.
— Дверь, — прошипела я.
— Дверь? — мужчина остановился и нахмурился. — ты хочешь, чтобы я дверь открыл? Решила домой вернуться?
Домой я не хотела. При упоминании моего дома, тело тут же сковало страхом. Покачала головой.
— Закрыть мою входную?
— Да.
— Хорошо. Проходи в зал. Там свет горит. Я пока чай сделаю.
Мужчина ждал, а я не могла сделать и шага, все силы отдав на побег из своего личного кошмара и квартиры.
Он медленно приблизился, вновь поднял меня на руки и отнёс в тускло освещенную комнату, где работал компьютер и горела всего одна настольная лампа возле него. Усадив на диван, укрыл пледом, и выпрямился.
— Можешь пока лечь на диван. Я быстро.
Когда сосед вышел, я увидела рядом с собой подушку и, укутавшись поплотнее в большой плед, повалилась на неё. Пришли мои отходники. Старые знакомые. Тело стало ватным, трудно шевелить рука и ногами, навалилась усталость и глаза сами собой закрылись. Краем сознания я уловила шум на кухне, шаги и тихий голос.
— Я чай принёс, хочешь?
Пришлось вновь подняться и кивнуть.
Передо мной возник маленький подкатной столик с тарелкой конфет, печенья и кружка горячего чая с весьма специфическим запахом.
— У тебя кто-то в квартире?
— Нет. Я была одна.
— Что-то случилось?
— Кошмар приснился.
— Кошмар? — мужчина нахмурился. Затем присел рядом и осмотрел меня. — Если хочешь, можешь остаться до утра у меня. Я почти закончил, — кивнул на компьютер хозяин квартиры. — Спи на диване, свет выключать не буду.
— Спасибо.
Я отставила чашку и вновь повалилась на подушку. Сил думать, переживать не осталось. Мужчина поднялся, помог закинуть мои ноги на кровать и укрыл их пледом, затем вышел из комнаты и вернулся с покрывалом. Накрыл им меня сверху и вздохнул.
— Спи.
Глаза закрылись, и я окунулась в мир морфея. Мой кошмар прошёл и на его смену пришли странные запутанные сны.
Кран и вода
Кран и вода
Как такое могло случиться, я не понимала. Кран у мойки в ванной комнате капал. Я даже перестала им практически пользоваться, предпочитая умываться тем, что установлен в самой ванной. Неудобно, но выбора у меня не осталось. Кроме этого ночное капанье стало бить по нервам. Понимая, что сам он не починится, вызвала сантехника. Он должен был прийти в пятницу после работы.
До пятницы оставалось ещё три дня и один поход к моему психотерапевту.
После того, как кошмары вернулись, я вновь вошла в свой режим посещения психотерапевта — раз в неделю. Пытаясь не думать, что все мои походы к психологу, все мои реабилитации — это лишь путь в никуда, такая мысль периодически посещала меня после возвращения кошмаров. Моя психотерапевт, женщиной в возрасте с большим опытом. Я у неё наблюдалась уже более 10 лет и полностью доверяла. Считала визиты к ней, несмотря на все мои проблемы, правильным решением.
Для меня терапия превратилась в рутину. Таблетки, сеансы, разговоры о проблемах. Любые споры на работе разбирались. Всё, что могло вызвать приступ, обсуждалось. В критерию опасных я сама отнесла соседа.
Рассказать о моем ночном визите к нему не решилась. Понимала, что делаю
