Всего лишь измена - Мари Соль
— О, даааа!
Это Мила. Её приглушённый по-девичьи тоненький голос ещё никогда не бесил, как сейчас.
Дальше следует то, что меняет мои ориентиры. Как если бы кто-то сказал, что на землю летит астероид. И все мы вот-вот умрём! Не знаю, как все, но я точно уже умерла. Потому, что мужской голос вторит, в привычной манере. Настолько привычной, что я бы узнала его, этот возглас, из тысячи прочих мужских голосов:
— О, боже! О, да! — удивлённо, а после, — О, боже! О, боже! — уже с благодарностью. Словно способность кончать — это благо, дар свыше, великая милость небес.
Так обычно кончает Шумилов. Каждый раз, как впервые! И долго лежит, сохраняя блаженный, мечтательный вид.
На дрожащих ногах поднимаюсь, держусь за комод. Кладу телефон, пребывая в полнейшей прострации, в карман светлых брюк. Его телефон, отправляю в соседний. Нагнувшись, хватаю спортивные кеды. С подошвы на пол коридора ссыпается мелкий песок. Уходя, оставляю входную слегка приоткрытой. Пусть думают, воры!
Не желая ждать лифт, торопливо спускаюсь по лестнице вниз. Стараясь не слышать, как внутренний голос истошно вопит: «Подожди!».
Глава 1
Месяцем ранее…
— Слушай, Мил! А чего такое дорогое это молоко? Или, как их там… сливки? Они из золота что ли? — ругаюсь на Милку.
Окопавшись в бумагах, сижу в уголке.
Наше кафе «ВитаМила» — совместный проект. Был открыт на отсуженный Милкой у мужа «кусок пирога». Бизнес-план разработал мой муж, ведь не зря защитил кандидатскую! Милка — пекарь. А я? Я считаю бюджет.
Люблю считать деньги. Если есть, что считать! Могла бы, как Костик, пойти по научной стезе и добиться успеха. Но аспиранткой мне стать помешала беременность. Ну, хоть красный диплом пригодился! После замужества долго трудилась «у мужа за пазухой». Помогала писать курсовые, дипломные, разным студентам. Он ругался! Мы вроде как были по разные стороны баррикады. Он учил, я филонила. И помогала филонить другим.
Помню, когда выяснялось, что заказчик из ВУЗа, где преподаёт мой супруг, то сразу давала отбой. Он умудрялся узнать мой «почерк», и ставил студентам неуд. А мне приходилось искать оправдания тому, с чего бы работу не приняли, и возвращать предоплату.
Потом родила ещё раз, долгожданного сына Антошку. Нашего с Костиком сына. От счастья он просто летал! Естественно, крёстной взяла «тётю Милу». На дне рождения, когда Тошке исполнился годик, она объявила:
— Ну, что? Будем бизнес мутить?
Милка у нас — просто повар от Бога! Пекла она с юности. Такие вкусняцкие вещи творила, что все удивлялись тому, как стройна. А Милка и правда, стройняшка! Копна белокурых волос, цвета свежей соломы. И грудь, как у Джоли! Не то, что моя, с гулькин нос. Хотя, и мои «семядоли» умудрились выкормить двух. А в её огроменных сисяндрах отродясь не водилось ни капли. И Андрюшка, сынок — полноценный «искусственник».
Так вот, Милка пекла на заказ. Торты, пироженки, разную выпечку. Так украшала, что позавидует скульптор! Такие цветы мастерила, что офигеет от зависти даже флорист. В общем, она продавала их через группу в социальной сети. А тут на полном серьёзе сказала:
— Откроем кафе.
— С ума сошла? — фыркнула я недоверчиво, доставая «бидон молока» для Антошки.
Тот присосался губами к соску моей левой груди, стал цмоктать.
— А чего? У меня от Кирюхи баблосы остались, куда их девать? — подзадорила Милка. Распушила косу и вздохнула, — Назовём «ВитаМила».
— Витамина, — поправила я, улыбнулась сынишке.
Подруга, качнув головой, пояснила:
— Ну, ты, конечно, чучундра! Ну, Вита и Мила. Ну, мы же с тобой!
— Аааа, — поняла я задумку.
Антоха поел, и я спрятала грудь «под замок».
— Ну, конечно. Твой Дрюнька уже первоклассник. А мне, куда Тоху девать?
— Никуда, — удивилась подруга, — Сиди и считай. Прямо тут! Пока наш курносый растёт, будешь работать из дома. Вон Костик поможет. А я буду печь.
Так и вышло в итоге. Открыли кафеху. И Милка, заведуя всем, посылала мне сметы, счета, прейскуранты. А я подводила итог. Мы оформили бизнес на имя Шумиловой В. Это я! А Милка была — самозанятый повар. Так проще. Мы с ней всю жизнь доверяли друг другу. Даже мысли такой не водилось — что кто-то посмеет другую надуть.
Поначалу народ шёл негусто. Но, распробовав, стал пребывать. Как говорится, лучшая реклама — это «сарафанное радио». К тому же, у Милки на тот момент было много подписчиков в группе. Она подтянула их всех! И наше кафе «ВитаМила», пристанище всех сладкоежек, постоянно кишело людьми…
— Это особые сливки! — кричит из-за прилавка подруга. У нас на двери висит табличка «учёт». Иногда перерыв очень нужен обеим, — Фермерский продукт, из козьего молока! Только на них получается самое вкусное Тирамису.
Я снова смотрю на таблицу расходов. Подруга, конечно, нещадно дербанит бюджет!
— Твой Козодоев, между прочим, мог бы тебе и скидочку сделать! Не зря же ты спишь с ним! — кричу ей в ответ.
Милка «насилует» кофемашину. Подходит, держа на подносе две чашечки кофе. На тарелках — десерт.
— Я не хочу смешивать работу и личную жизнь, — отрицает она, добавляя в густую кофейную жижу те самые сливки.
— Ты уже их смешала, — парирую я.
Милка хмурится, пьёт, а потом уточняет:
— Довожу до вашего сведения, госпожа скрупулёзный бухгалтер, что свежайшие продукты пребывают к нам первыми лишь потому, что у нас с Козодоевым секс.
Не могу удержать идиотский смешок. Милка — девушка видная! Если другие становятся «ягодками» в сорок пять, то она и не переставала быть ею. Или мне только так кажется? Мы с ней обе задержаны в детстве.
«Маленькая собачка — всю жизнь щенок», — так говорит моя мать. Мы с Милой мелкие, дробные. Сзади неясно, какой у нас возраст. То ли шестнадцать? А может, и все сорок шесть. Нет! Пока ещё сорок четыре. Обеим. А в этом году — сорок пять.
— А как хоть его зовут на самом деле? — решаю спросить.
Милка возводит глаза к потолку, вспоминая.
— Прикинь, я не помню, — роняет она, — Я его так и зову, Козодоев.
— Ну, ты даёшь, конечно! Спишь с мужиком и не помнишь! — делаю вид удивлённый. Но меня эта новость ничуть не смущает. У Милки табу — не влюбляться. По влюблённости делаешь глупости. А глупить Милка очень не любит! Глупить в нашей паре могу только я.
— Слышишь, а он угорал с моего имени, — ковырнув возбуждающе нежный десерт, добавляет подруга, — Говорит, что коров так зовут!
Вдруг она озадаченно хмурится:
— Так может быть, он из-за
