Разбей сердце принцессы - Моран Фэя
И сегодняшний день вошёл в список тех дней, когда я возвращаюсь домой.
Когда я выхожу из машины и иду в сторону своего огромного жилища, меня встречает Рональд, тут же интересуясь, как прошёл мой день в университете. После долгой утомительной учёбы, загрузившей мозг, не хочется ни с кем разговаривать, поэтому я коротко бросаю: «Всё нормально» – и вхожу в дом. Всё же папе стоило подыскать более молчаливого охранника.
Уже с порога на меня кидается нелепая горничная, которая постоянно что-то забывает, и пытается дружелюбно встретить вернувшуюся домой усталую дочь хозяев.
– Мисс Норвуд! – улыбается она так широко, что мне кажется, её губы вот-вот разорвутся. – Хотите перекусить? Может быть, вам принести что-нибудь в комнату? Или вы…
– Пожалуйста, перестаньте целовать мне задницу. Я обычная, чёрт вас подери, жительница этого дома. – Сказанное мной звучит грубо, и лица стоящих у дверей на кухню горничных выглядят весьма удивлёнными и даже смущёнными.
– Дочка, я же просил не выражаться у нас дома, – доносится до меня голос папы.
Я вздрагиваю от неожиданности и закусываю губу, медленно обернувшись.
Одетый в элегантный тёмно-синий костюм, папа стоит у большого зеркала в прихожей и поправляет галстук на шее. На руке – дорогие часы, а воздух пропитан его одеколоном, который мама, как я помню, просто обожает.
– Упс, – виновато выдавливаю из себя я. – Я и не знала, что ты здесь.
– Здесь я или нет – это никак не позволяет тебе грубо выражаться дома. Ты же знаешь, как твоя мама этого не любит.
Я опираюсь на входную дверь и смотрю на отца, выглядящего слишком молодо для своего возраста. У него каштановые волосы, цвет которых в точности передался мне. Глаза у папы яркие и такого приятного серого оттенка, словно серебро на солнце. Такие же у Дилана. Но фишка папы – это его стиль в одежде. Всегда что-то строгое, классическое, роскошное, но не скучное. Он выглядит так, как и подобает его статусу – как миллионер.
– Я думала, хотя бы сегодня ты переночуешь с нами, – грустно проговариваю я, состроив обиженное выражение лица.
Папа улыбается и подходит ко мне.
– Сегодня слишком много работы. У меня нет времени сидеть дома.
Я ещё более огорчённо опускаю глаза в пол, сверля в нём огромную дыру.
– Но я так скучаю по тебе, – тихо говорю я.
Папа пару секунд молчит, глядя на меня, затем кладёт свою большую ладонь мне на голову, треплет волосы как маленькому ребёнку и смотрит прямо в глаза. В двух кусочках серого неба, из которых состоит его взгляд, отражаются одна лишь доброта и сожаление.
– Потерпи совсем немного. Я покончу со всеми срочными делами, и мы всей семьёй отправимся на незабываемый отдых. Совсем скоро. Я обещаю.
– Там будет море?
– Несомненно.
– И песок?
– Там будет всё, что захочешь. И мы расслабимся так, как сто лет не расслаблялись.
Я радостно улыбаюсь и крепко обнимаю папу. Он отвечает мне, и в его объятиях я словно становлюсь той самой маленькой девочкой, которую он всегда любил катать на своей спине. Чувствую себя его принцессой.
– Люблю тебя, пап, – шепчу я.
– Я тоже тебя люблю. Больше всего на свете.
Мне не хочется отойти и позволить ему вновь уехать на работу, которая забирает у меня отца снова и снова, даже по ночам. Мне не хочется вновь надолго расставаться с ним. Мне хочется видеть папу дома чаще.
Мой взгляд падает на тень, появившуюся возле дверей, и я отстраняюсь от папы, чтобы понять, кому она принадлежит.
Там стоит мама. Прекрасная женщина, дарящая нашему дому свет. Даже когда на улице бушует метель, с ней всегда тепло и уютно. А ещё она безумно красива, и мне повезло получить от неё глаза цвета тёмного шоколада. Но в отличие от папиных каштановых волос у мамы они чёрные, густые и волнистые и выдают её испанское происхождение.
Сейчас она нежно улыбается, смотря на нас двоих, и я замечаю улыбку и на лице отца.
– Моя милая Мария, я как раз хотел подняться к тебе, – говорит он, и мама хихикает.
– Вновь хотел уехать без моего ведома, – шутит она.
Папа подходит к ней и мимолётно целует в губы, произнося: «Я люблю тебя» – и получая такой же ответ от мамы. Моё сердце тает от нежной сцены, и сдержать улыбку не удаётся. Я восторгаюсь любовью родителей друг к другу, перед которой не властно время. Они вместе столько лет, но ещё не растратили чувства. Я искренне ими восхищаюсь.
– Не забудь позвонить, – предупреждает мама прежде, чем отец скрывается за входной дверью.
– Не забуду. До свидания, мои любимые женщины.
– Удачи на работе, пап!
Дверь закрывается, шаги отдаляются.
Мы с мамой остаёмся одни в большой прихожей в полной тишине. Я вздыхаю и собираюсь идти к себе в комнату, но мама меня останавливает.
– Какие планы? – спрашивает она.
– Займусь самобичеванием, – шучу я. – Как и всегда.
– У меня есть идея получше, – хитро улыбается мама, и я заинтересованно смотрю на неё.
– Что ты имеешь в виду?
– Как насчёт того, чтобы отправиться по магазинам и прикупить новой одежды?
Это одно из моих любимых хобби, так что я едва не прыгаю от радости.
– А с чего вдруг появилось такое желание? – интересуюсь, сдерживая эмоции. – Мы ведь уже ходили на шопинг в прошлую пятницу.
– Ну, нам же нужно обновление в гардеробе к потрясающему уик-энду, о котором тебе только что рассказал папа.
Я издаю громкий писк гораздо раньше, чем успеваю в полной мере услышать мамины слова.
– О боже! Как же я люблю вас! – кричу я, а она смеётся над моим детским поведением. – Обоих!
– А мы тебя гораздо больше… – Она проводит пальцем по своим накрашенным губам возле зеркала и произносит: – Иди одевайся. Выходим через час.
И через час я уже стою в прихожей, ожидая её.
За окном удобно устроилась дождливая ночь, а дома непривычно тихо. Лишь стук капель о стекло нарушает почти идеальную тишину.
Я поправляю свои длинные каштановые волосы перед зеркалом и в предвкушении веселья от грядущих покупок вздыхаю. Любовь к шопингу у меня точно от мамы. Ни одна катастрофа, стихийное бедствие или природная аномалия не способны отвлечь её от увлечённых прогулок по магазинам.
Мама, стуча каблуками, подходит к входной двери и довольно оглядывает меня. На ней наряд, прекрасно подходящий молодой богатой женщине, – бежевый комплект из тёплой ткани: длинная юбка и свободного кроя свитер.
– На этот раз ты быстрее обычного, – произносит она с наигранной серьёзностью.
Я цокаю и надеваю свой плащ, учитывая непогоду за окном. Дожди стали идти чаще, чем обычно, и мне приходится носить с собой зонт, однако сегодня он нам вряд ли понадобится.
Покинув дом, мы направляемся к чёрному автомобилю, пока двое мужчин по сторонам от нас придерживают над нашими головами зонты. За рулём автомобиля сидит наш личный водитель, которого я с детства привыкла называть дядей Сэмом [2]. Серьёзный такой высокий мужчина с седыми волосами и старомодной бородкой, он всегда носит специальную фуражку и белые перчатки.
Мы садимся в машину, и мама тут же называет адрес, а я надеваю наушники, включая любимую песню на айподе.
– Ты опять за своё? – недовольно произносит мама, когда автомобиль трогается с места.
– Мм? Ты о чём? – Я уменьшаю громкость, и музыка лишь еле слышно играет на фоне.
– Поговори со мной. Ты вечно где-то в своём мире. Я хочу быть ближе к тебе. Ты же моя дочь всё-таки.
– Но всё, что, по моему мнению, ты должна знать, я тебе и так рассказываю. Необязательно ведь делиться с тобой вообще всем, мне кажется.
Мама удивляется моему ответу:
– Ты действительно так думаешь?
Я молчу, не понимая, что должна ответить.
Почему-то прокручиваю в голове мысль, что мне никогда и не хотелось быть с мамой ближе, чем мы есть сейчас. Наверное, я просто слишком привыкла замыкаться в себе.
– Я не прошу тебя разговаривать со мной целыми днями. Просто… Хотя бы иногда рассказывай мне о том, что происходит у тебя в душе. Я не хочу упустить какой-то важный момент твоей жизни. Не хочу тебя потерять.
