Вернись за мной - Коринн Майклс
Я пихаю его.
— Я покажу тебе отставку.
Прежде чем мы смогли продолжить ссориться, к нам подошли офицеры и сообщили, что мы готовимся к снижению, поэтому объяснили, как должна пройти высадка.
Возвращение домой похоже на то, чего никто не может понять. Оно наполнено эмоциями, воздушными шариками, фанфарами, слезами счастья и кучей волнения. Жены празднично одеты, а дети выглядят идеально ухоженными, хотя мы все знаем, что их жизнь последние девять месяцев трудно назвать идеальной. Мы видим семьи, которые настолько жаждут увидеть своих любимых, что не могут оторваться друг от друга.
А еще есть наши чувства.
Они нестабильны. Мы вроде и готовы вернуться домой и увидеть людей, которых любим, но в то же время знаем, что будет непросто. Любить мужчину, который снова пойдет на службу — не легко. Вот почему я благодарен, что любовь и брак никогда не были в моем списке приоритетов.
Мне нравится знать, что никто не жертвует собой ради любви ко мне.
Командир замолчал, ожидая внимания всех присутствующих.
— Паттерсон и Колдвелл пойдут первыми, поскольку у них родились дети, пока нас не было. Тогда высадка пойдет по алфавиту. После того, как вы отметитесь, заберите свое снаряжение и не возвращайтесь на базу еще две недели, поняли? — Да. — Отвечаем все хором.
Он откладывает блокнот и смотрит на нас всех.
— Не заставляйте меня объяснять своей жене, почему я должен уйти из дома, чтобы забрать из участка одного из вас, идиотов.
Некоторые из нас смеются, но он нет, потому что это случилось в прошлый раз. К счастью, это был не я.
Самолет приземляется, и я клянусь, что чувствую прилив энергии.
Поскольку высадка идет по алфавиту, я буду одним из первых, но наша команда наполнена ребятами у которых есть дети. Я подожду, пока они уйдут, получу выговор от командира Хансена, и пойду своим веселым путем, как это делают другие неженатые ребята.
Командир назвал мое имя, но я остался на месте. Его голос снова повысился.
— Эрроувуд! — Он посмотрел на меня, но я пожал плечами. — Господи, каждое чертово задание вы, дебилы, делаете тоже самое.
Хорошо, я назову твое имя дважды, и если ты не встанешь, то переместишься в конец очереди. Идиоты. Я окружен идиотами.
— Увидимся через несколько недель, — говорит Лиам, когда называют его фамилию.
— Я обязательно попрощаюсь.
Он бьет меня по груди.
— Попробуй этого не сделать.
После того, как названы остальные имена, я снова слышу свое.
Командор совсем не выглядит счастливым, но я вижу оттенок гордости, скрытый за его мрачным взглядом.
— Ты хороший человек.
— Эти дети хотят увидеть своих родителей.
Он кивает. — Вот твои документы. Увидимся через четырнадцать дней.
Я также киваю, беру бумаги и ухожу. Солнце ярко светит, а воздух пахнет чистотой. Когда я спускаюсь по лестнице, к моей коже не прилипает ни пыль ни грязь.
— Эй, придурок. — Я замираю на секунду, прежде чем повернуться лицом к своему брату — которого здесь быть не должно.
— Шон? — Он идет ко мне с раскрытыми руками и широкой улыбкой на губах.
— Рад видеть твою задницу целой и невредимой.
Мы обняли друг друга, стуча руками по спине.
— Что, черт возьми, ты здесь делаешь?
— Я подумал, что кто-то должен завести тебя домой после твоего последнего задания.
— Что ж, рад тебя видеть, — говорю я с улыбкой.
— Я тоже рад тебя видеть, братишка.
Я, может, и самый младший, но не маленький. Шон самый низкий из нас, но у него самое большое сердце. Иногда мне хочется быть более похожим на него.
— Знаешь, я могу разрезать тебя от задницы до шеи примерно за десять секунд, ты действительно хочешь подраться?
Он хлопает меня по плечу.
— Не сегодня, я здесь для чего-то другого.
— Да?
— Да, мы должны встретиться с Декланом и Джейкобом.
Меня наполнила щепотка волнения. Семейные встречи не для нас.
Фактически, последний раз мы вчетвером собирались вместе в день, когда я прошел учебный лагерь. У нас с братьями разница в год. Моя бедная мать родила четырех детей за четыре года, а затем потратила следующие семь, воспитывая четырех мальчишек, которые были известны своим нелегким нравом. Мы объединились и были лучшими друзьями во всяких шалостях.
Но теперь мы все развеялись по миру, и по большей части виделись порознь.
— Где мы встретимся с ними?
Шон сжимает челюсть, а потом тяжело вздыхает.
— В Шугарлоуф. Наш отец умер. Пора возвращаться домой.
Глава 2
Коннор
— И на этом — конец, — говорит Деклан, глядя на дыру в земле, где лежит гроб. Мы стоим на старом кладбище с несколькими разбитыми надгробиями, которые остались стоять после всех тех ночей с костром, когда мы вели себя как идиоты.
Здесь тихо, и воздух наполнен запахом земледелия. Пахнет немного навозом, немного дымом и большим количеством жалости. Я думал, что теперь, когда он умер, мне станет лучше, но я чувствую только гнев.
— Не полностью, — напоминает нам Шон, — Нам еще нужно понять, что делать с фермой и землей.
— Можно сжечь все до тла, — говорю я без эмоций. Из-за возвращения сюда, у меня чешется кожа. Даже когда он мертв, я все еще чувствую, будто он наблюдает, судит и готовится поднять кулаки. Блядь, я все еще чувствую, что тайны, которые мы хранили из-за него, пытаются меня задушить.
— Коннор прав. Хотя мне было бы легче, если бы старик все еще был в доме, когда бы мы его подожгли, — добавляет Джейкоб.
Я согласен. Когда-то мой отец был хорошим человеком. Он любил своих детей, свою жену и свою ферму, отдавая всем нам каждую частичку себя. А потом мама умерла, и мы потеряли обоих родителей.
Тот добрый, веселый и трудолюбивый человек, который научил меня ездить на велосипеде и рыбачить, куда-то делся. Вместо этого он стал пустым пьяницей, который использовал кулаки, чтобы выразить свою ярость.
А муж постоянно злился. На всех. На все. В основном на меня и моих братьев, за то, что мы напоминали ему о женщине, которую он любил, а Бог слишком рано забрал ее. Будто мы не скорбели о потере самой прекрасной матери, которая когда-либо у нас была.
Дек качает головой.
— Это единственное, что оставил нам этот мерзавец, а это место стоит миллионы. Здесь также развеян прах мамы. Мы будем терпеливы и продадим его. Если только кто-то из вас не захочет это
