Женские истории. Просто о сложном (СИ) - Крынская Юлия
А дальше Лена проснулась с ним в одной постели. Изучая потолок, вспомнила подробности, и кровь опалила лицо и уши. Даниил не стал проситься на чай. Он просто шагнул в квартиру, и всё случилось прямо в коридоре.
Зазвонил будильник в мобильном Даниила. Он нащупал его под подушкой и, щурясь спросонок, отключил. Лена, раздумывая, как выбраться из кровати незаметно, промямлила:
— Приготовлю тебе завтрак…
— Это я матери сказал, что мне сегодня на сутки, — Даниил сгрёб Лену в объятия, — но не уточнил, где собираюсь их провести.
Лена клятвенно пообещала себе, что их отношения дольше одного дня не продлятся, и утонула в них до весны.
Лена вынырнула из воспоминаний. За окном просыпалась весна. На деревьях набухли почки, сквозь облака заглядывало ярко-голубое удивлённое небо. В сердце зашевелилась незнакомая радость. Лена погладила живот. Ребёнка она однозначно оставит, но как сказать о нём Даниилу, Кате. Словно в ответ на её мысли раздался звонок от подруги.
— Да, — виновато ответила Лена.
— Слушай, помнишь я говорила, что у Данюши бурный роман?
— Угу.
— Он сказал, что хочет жениться и скоро познакомит меня с невестой.
У Лены перехватило дыхание. Катя, послушав её молчание, хмыкнула:
— Не слышу поздравлений. Пойдёшь подружкой матери жениха на свадьбу?
— Не знаю, Кать. Мама попросила приехать. Старенькая она уже. Я, наверное, вернусь к ней.
— А не проще забрать её сюда? — искренне удивилась Катя.
— Я… Я не знаю…
— Приезжай ко мне. Даньки нет, почаёвничаем.
— Ладно.
Пили чай, разговор не клеился. Брякнул домофон, и Лена чуть не выронила чашку.
— Какие люди у нас! — послышался из прихожей голос Даниила. Он вошёл на кухню, поцеловал мать и наклонился поцеловать Лену. Она отпрянула. Катя рассмеялась.
— Ты чего? Он ещё не женился. Может чмокнуть старую знакомую.
Даниил положил руки Лене на плечи:
— Мам, это и есть моя невеста.
Катины глаза округлились, она хватала ртом воздух. Лена пыталась вскочить из-за стола, но Даниил крепко держал её.
— Я люблю Лену. Ещё мальчишкой влюбился.
— Ты знала об этом? — стукнула Катя кулаком по столу. — У вас что-то было?
Лена закрыла лицо руками. Катя едко произнесла:
— Ах да! У вас же бурный роман.
— Мам, это мой выбор.
— Нет! — поднялась Катя из-за стола. — Нет, нет и нет!
Лена вырвалась из рук Даниила и бросилась к двери. Он следом. Лена рыдала в лифте, а Даниил молча обнимал её. Сел за руль Лениной машины и повёз домой.
— Мы взрослые люди, Лен. Мать поорёт и простит.
— Дань, между нами — целая жизнь. Давай забудем всё, — Лена держалась руками за живот.
— Завтра мне на сутки, послезавтра подадим заявление.
На следующий день Катя с Леной не разговаривала. Любимый рабочий кабинет превратился в камеру заключения. Лена подошла к начальнику и попросилась в отпуск за свой счёт. Даниил заступил на сутки, и она, не в силах больше тянуть, закинула чемодан с вещами в багажник, села за руль и прорыдала всю дорогу до дома матери.
Родной Новгород встретил проливным дождём, а мать — подозрительным взглядом:
— И какой срок?
Лена опешила:
— Откуда знаешь?
Мать улыбнулась и прошла в кухню:
— А то я беременную бабу от небеременной не отличу. Мой руки — и за стол.
Не даром говорят — дома даже стены помогают. Лена сочинила для мамы легенду про любовь с женатым мужчиной. Пила чай из любимой с детства кружки и слушала мамино ворчание:
— С мужем не сладилось, так ты женатика нашла. Ладно, вырастим. Работу и здесь найдёшь.
Три дня Лена не отвечала на звонки Даниила и Кати, рыдала по ночам в подушку. На четвёртый день телефон замолчал и тем же вечером Лена услышала, как возле их забора остановилась машина. Она опасливо выглянула в окно, и сердце пустилось в галоп. Даниил быстро справился с нехитрой щеколдой на калитке и широкими шагами пошёл к дому. Прятаться смысла не было. Лена вышла навстречу и замерла на крыльце. Даниил взбежал по ступеням и прижал её к груди. Она втянула носом ставший родным аромат его тела и всхлипнула.
— Ну всё, всё, успокойся. Беременным нельзя нервничать.
— Откуда ты знаешь? — Слёзы тут же высохли на глазах.
— Ты забыла, что я опер? — Даниил взял её лицо в ладони и вгляделся в глаза. — Надеюсь, глупостей не наделала?
— Глупостей я наделала в январе.
— Чуча моя, — Даниил нежно коснулся губами её губ. — Куда ж ты от меня рванула?
— Прости меня. Я… Я думала, умру без тебя.
— Нет, жить мы будем долго и счастливо.
— А Катя? Она знает про ребёнка?
— Да. Позвони ей. Мама ждёт.
— Мне стыдно, — Лена уткнулась носом Даниилу в грудь.
Даниил достал мобильник и набрал номер:
— Привет, мам! Да, доехал. Всё в порядке. Сейчас дам Лену.
Даниил впихнул ей трубку в руки. Некоторое время подруги молчали. Первой не выдержала Катя:
— Как я понимаю, подружкой мамы жениха ты не сможешь присутствовать на свадьбе.
— Катя, я очень люблю тебя, — порывисто произнесла Лена. — Я так виновата. Прости меня.
— Ладно, доча, — вздохнула Катя и довольно рассмеялась: — Буду и свекровью, и подружкой невесты.
Станция Дно
Ночную тишину душного плацкарта разорвал голос проводницы:
— Станция Дно. Стоянка три минуты!
Лана испуганно остановилась в тамбуре и выглянула из вагона. Разбитый мокрый асфальт и пошарпанное, некогда белое здание вокзала. В голубом свете фонарей тёмные силуэты деревьев за пустынной платформой выглядели зловещей декорацией фильма ужасов.
— Девушка, выходите? — раздался за спиной мужской голос.
— Да, да, секунду, — Лана оглянулась на мужчину. Лет тридцати пяти, темноволосый, коротко стриженный, в плаще, он не вызвал у неё опасений — слишком устало смотрели его серые глаза.
Лана вышла из вагона, прижимая к груди завёрнутую в байковое одеяло Катю. Тяжёлый рюкзак оттягивал плечи. Сбегая из роскошного особняка мужа, Лана хватала лишь то, что понадобится малышке на первое время. Благо на дворе лето.
Накрапывал мелкий дождь. Лана ругала себя, что не дождалась утра на столичном вокзале, но страх гнал её вперёд. На этой станции жила тётя Галя, мамина сестра. До того как попасть в детский дом, Лана несколько раз бывала у неё в гостях с мамой. Когда мамы не стало, тётя изредка навещала её, а Лана отправляла ей открытки с Новым годом и днём рождения. Потом общение сошло на нет. Словно проклятие тяготело над семьёй Ланы. Дедушка с бабушкой умерли, когда ей исполнилось пять. Отца она никогда не знала. Мать, успешная модель, пользовалась бешенным успехом у мужчин. От неё Лане достались белокурые волосы, синие глаза и фигура, которую окружающие обозначали всегда одним словом: «Обалденная». Лана ни в чём не знала отказа, но мать часто уезжала, и её воспитанием занимались няни. Они часто менялись из-за маминого вспыльчивого характера. Лана тоже побаивалась родительницу. Схема работала так: мать срывалась на Лане, утром извинялась к вечеру заваливала подарками.
Тётя Галя была полной противоположностью сестры. Унаследовав от деда тучную фигуру и ворчливый характер, она вышла замуж за одноклассника. Тот сел на пять лет за поножовщину, а после тюрьмы, не найдя работу, вместе с тётей Галей уехал в дом, доставшийся ему по наследству. Пробовал наладить хозяйство, но крепко запил. Встречи сестёр всякий раз заканчивались ссорой, и мама твердила, что ноги её больше не будет в доме Галины. Накануне пятнадцатилетия Ланы, мама попала в автокатастрофу по дороге в Рим. Спешила на самолёт и не справилась с управлением на мокрой дороге. Перед смертью мама влезла в долги и купила пентхаус в Москве-Сити, но они так и не переехали туда. Лана не успела и глазом моргнуть, как оказалась в детском доме. Все дети стремились попасть в приёмные семьи, а Лана мечтала поскорее избавиться от опеки государства и завести свою. Мечтала о ребёнке.
Айдаров приезжал в детский дом как один из спонсоров. Лане сначала показалось, что он хочет взять её под попечительство. Но он дождался совершеннолетия Ланы и сразу перевёз её в свой дом. Директор детского дома убеждала Лану, что это счастливый билет, мол, ты привыкла с детства к дорогой обстановке и вернёшься в привычную среду. Квартира от государства выглядела конурой на фоне особняка Айдарова. Но Лану смущало другое — она не любила Айдарова. И разница в возрасте — двадцать лет.
