Будоражащий - Джулиана Виктория
Я иду к раздвижным дверям под красным навесом, буквально делая первые шаги к новой жизни, и замечаю, что в здании есть консьерж и охрана, а это далеко не то, что было в нашей с Айяной мрачной однокомнатной квартире. Если честно, это была не квартира, а скорее чердак над гаражом пожилой женщины, но зато дешево и безопасно, что было двумя нашими главными приоритетами при выборе жилья.
Осмотрев ярко освещенный вестибюль с его высококлассным декором, я возвращаю свое внимание к консьержу — это пожилой джентльмен, вероятно, лет шестидесяти, с белыми волосами и добрыми карими глазами. Я бездумно перебираю золотую подвеску на своем ожерелье — эта нервная привычка, которую я использовала в качестве механизма преодоления беспокойства столько, сколько себя помню.
Он улыбается при моем появлении, и, должно быть, хорошо знает свою работу, так как очевидно, что он знает, кто я, когда говорит: — Добрый вечер, мисс Нарваэс. Рад видеть, что вы добрались благополучно, хотя, кажется, немного поздновато.
Он слегка хмурится, глядя на часы на своем обветренном запястье, и морщит лоб, когда понимает, сколько времени.
— К сожалению, менеджера сегодня не будет, но если у вас возникнут проблемы, пожалуйста, звоните в офис.
Он одаривает меня небольшой улыбкой, и его бровь разглаживается.
Я улыбаюсь мужчине, на бейджике которого написано "Ральф", и благодарю его, прежде чем направиться к огромным стеклянным дверям лифта, расположенным в центре обширного вестибюля с высокими потолками, напоминающими палубу прогулочного корабля. К моему несчастью, на двери с надписью "Пентхаус" висит табличка "Не работает".
Я внутренне застонала. Я определенно не буду спрашивать Ральфа или кого-то еще, если есть альтернатива, поэтому направляюсь к двери справа с надписью "лестница" и начинаю подъем на тридцать восьмой этаж с чемоданом наперевес. По крайней мере, я довольно легкая и занимаюсь спортом, так что только на двадцатом этаже я начинаю замедляться от усталости.
К тому времени как я добираюсь до тридцать восьмого этажа, я задыхаюсь, опираюсь руками на колени, а чемодан отбрасываю в сторону. Ясно, что мне нужно начать пользоваться лестницей в спортзале, чтобы укрепить выносливость, иначе я могу просто умереть здесь, если случится пожар. Остается надеяться, что в этом модном здании предусмотрены какие-то супервысокотехнологичные меры безопасности и мне никогда не придется об этом беспокоиться. Теперь, когда эта мысль пришла мне в голову, кажется, что я буду думать о ней посреди ночи, когда не смогу уснуть. Черт, да я, наверное, в конце концов начну искать складную лестницу для окон, чтобы купить ее на те деньги, которых у меня нет, потому что трата денег в странные часы ночи дает мне мощный прилив дофамина и успокаивает мой разум, достаточно долго для того, чтобы я заснул.
Переведя дух, я подхожу к двери справа, к которой приклеена гигантская картонная вырезка моего лица. Очевидно, Кас хотел убедиться, что мне не составит труда определить, какая дверь моя.
Или же он хотел поставить меня в неловкое положение и убедиться, что у того, кто живет напротив, нет никакого желания разыскивать меня, судя по выбранной им ужасной фотографии. На ней я изображена в день нашего двадцать шестого дня рождения в огромной ухмылке, с гигантским кукурузным початком во рту, с сыром котиха и майонезом на щеках.
Иногда он бывает таким клоуном, но, надеюсь, тот, кто живет напротив, еще не видел этого.
Я достаю ключ, который мне прислал Кас, и, конечно же, он прислал брелок с надписью: — Если бы сестры были козявками, я бы выбрал тебя первой.
Я вставляю его в замочную скважину, но он, кажется, не подходит. Переворачиваю его и пробую снова — точно не подходит. Я делаю последнюю попытку, и ключ наконец вставляется, но я не могу заставить его повернуться. Прислонившись лбом к двери, я позволяю раздражению, которое испытываю после долгого дня путешествия, просочиться внутрь.
Выдохнув и выпрямив позвоночник, я осматриваю дверь, пытаясь понять, могу ли я что-то сделать не так. На двери также есть клавиатура, но руководство сказало, что мне придется подождать, пока я зарегистрируюсь у них, чтобы выбрать код безопасности, так что ключ — это все, что Кас мог получить на данный момент. И, похоже, это не помогает.
Решив опробовать несколько случайных комбинаций дверных кодов на случай, если мне удастся подобрать такой, который впустит меня в мою не очень скромную обитель, я начинаю с классического: "Раз-два-три-четыре". Это не срабатывает, хотя я и не надеялась на это, поэтому перехожу к номеру здания, дате своего рождения и номеру двери. Когда ни один из этих вариантов не сработал, я набрала в "Google" название этого жилого комплекса и попыталась выяснить год его открытия. Хотя эта идея показалась мне гениальной, она все равно не срабатывает.
Тревога и разочарование просачиваются внутрь, но я стараюсь взять себя в руки. Я изо всех сил стараюсь помнить, что это всего лишь небольшой всплеск в моих планах. Я жива, в безопасности, здорова, и со мной сейчас может происходить много чего похуже.
Выпустив еще один длинный вдох, я обдумываю варианты, уперев руки в бедра в знак решимости и высунув кончик языка из уголка рта. Это моя поза "глубокой концентрации" — клянусь, она помогает. Я могу спуститься по лестнице и не суметь подняться обратно; могу попытаться найти номер консьержа и надеяться, что он сможет что-нибудь для меня сделать, даже если я знаю, что менеджера здесь нет. Другой вариант — попытаться добраться до квартиры брата и надеяться, что он не спит в самолете, возвращающемся с игры в Мемфисе, и сможет сказать мне код от двери.
Ни один из этих вариантов не кажется таким уж замечательным, поэтому я взвешиваю все "за" и "против" по очереди. Спустившись вниз, я не обязательно получу ответы, так что об этом не может быть и речи. Не мешает позвонить консьержу и узнать, нет ли другого варианта, о котором я не подумала, так что я, скорее всего, так и поступлю. И нет никакой гарантии, что Кас ответит мне насчет своей квартиры, к тому же мне придется добираться туда самой. Решив позвонить Ральфу, я нахожу номер,
