Другая единственная - Наташа Колесникова
Она вернулась в свой кабинет в расстроенных чувствах. Она его лапочка? Кошмар! Бежать отсюда нужно! А где еще найдешь должность и оклад в полторы тысячи долларов? И это не предел, как не раз намекал Булыгин. Деньги ей очень нужны, но… не такой же ценой?
Она еще два часа просидела за компьютером, а потом, когда офис опустел, надела куртку — сентябрь, уже прохладно — и пошла к выходу.
На охраняемой стоянке возле офиса стояла только ее «тойота». Заработала на машину в другой фирме, но та благополучно скончалась после дефолта, и почти год она была безработной, проедая накопленные сбережения. Месяц назад откликнулась на объявление, пришла в фирму и вскоре получила должность менеджера с окладом в полторы тысячи долларов в месяц. Это казалось сказкой, но … теперь понятно, чем приходится платить за эту сказку… А что остается делать? Детей у нее не было, муж бросил после дефолта, пожилой отец вряд ли мог чем-то помочь ей, сама всего добивалась и добилась… Но идиоты в правительстве в одночасье все отняли. Теперь приходится начинать сначала.
Она завела свою «тойоту», чувствуя огонь внизу живота. Чтоб его черти побрали, старого идиота! Если не может, зачем шебуршится, чего хочет достичь? Удовлетворения? А не понимает, что женщина после этого просто возненавидит его?
Мразь никчемная! Но разве можно это сказать ему? Разве что уходя. И уйдет. Еще месяц, может, два потерпит — и уйдет. Такая работа ей не очень нравится.
Лена сжала зубы, лаская себя в горячей воде, это все же лучше, чем в постели с Булыгиным… Он знал уже тогда, когда фирма дышала на ладан, что придет толковый менеджер, знал, что это будет Паша. И тот, непонятно почему, согласился и до сих пор хранит верность Булыгину. Все же почему? У него же своя прибыльная риелторская фирма была, но он согласился… Странный парень!
Непонятный, и не хотелось сейчас это понимать. Лена громко застонала, увидела перед закрытыми глазами лицо Самарина, его глаза тогда, на его даче в Лобне… Закусила губу, мотнула головой. Потом еще минут десять сидела в ванне, опустошенным взглядом смотря на черный кафель стен и отдаваясь приятным пузырькам, которые булькали особенно интенсивно там, где ей больше всего хотелось.
Но нужно было выходить, все, хватит. Она вытерлась махровым полотенцем и, голая, направилась в свою спальню. Когда мужа не было дома, почему-то особенно нравилось ходить голышом. В спальне надела чистое белье, спортивный костюм и пошла на кухню. Там вскипятила чайник, заварила овсянку с яблоком, приготовила в кофейном комбайне кофе капуччино и села завтракать. Нужно было подумать, чем заняться сегодня до банкета, который назначен на семь вечера.
Холодное зимнее утро смотрело своим серым взглядом в окно кирпичной дачи в Лобне. Павел Самарин потянулся в постели, натянул до подбородка ватное одеяло в батистовом пододеяльнике. Сегодня будет спать до полудня, он так решил. Нужно как следует отдохнуть, набраться сил перед вечерним банкетом. Накануне все были на пределе, ждали результатов довыборов, уже после полуночи поняли, что победили, хозяин фирмы «Центурион» Петр Иванович Булыгин стал депутатом Госдумы.
Его вклад в эту кампанию был значителен, да и стимул был серьезным — если Булыгин уходит в депутаты, генеральным директором фирмы, станет он, потому и старался. Все сделал правильно, солидные финансы, которые Булыгин предоставил в его распоряжение, распределил толково, имиджмейкеров нужных нанял и обеспечил боссу победу.
Ну и значит, сегодня имеет право поспать до полудня. Отдохнуть, а потом подумать о том, что вначале сделает на посту генерального директора фирмы, если Булыгин поступит так, как должен был поступить в случае выигрыша выборного марафона. Правда, конкретной договоренности об этом не было, но его кандидатура была практически единственной, сотрудники этого хотели, и боссу выгодно.
Идей было много и раньше, некоторые тормозились Булыгиным из-за его чрезмерной осторожности, некоторые и высказывать хозяину не решался, знал, что тот наверняка заблокирует чересчур смелые проекты.
Но теперь, когда Булыгин уходит в депутаты, а он станет генеральным директором, ни с кем советоваться не нужно будет. Фирма станет прибыльнее в два раза. Жаль, что Ленка ушла с работы, толковый была помощник, да ее уход вполне понятен — жене босса негоже работать под руководством менеджера.
Однако и к другому решению босса, если таковое случится, нужно быть готовым, у него имелись варианты на все случаи жизни.
Самарин повернул голову, посмотрел на большой рисованный портрет, висящий на стене спальни, прямо напротив кровати. С него улыбалась ему красивая женщина с длинными каштановыми волосами. Тонкий нос с горбинкой, озорные черные глаза смотрели так, что казалось, вот-вот она скажет: «Хватит спать, соня! А ну-ка подъем!»
Да ведь она так и говорила ему…
Эх, Габриэла!
Самарин вытянулся под одеялом, закрыл глаза. Все помнил, как будто вчера это было. Непонятно только зачем? Уж лучше бы забыть и жить нормальной жизнью. Да вот не забывалось.
Тусклый свет закрытого облаками солнца просачивался сквозь стекла окна гостиничного номера. Обычный номер, одноместный, с кондиционером, хотя он теперь не был нужен, даже в Испанию пришла самая настоящая осень.
— Он лежал на деревянной кровати и с тоской смотрел на белый потолок. Вставать не хотелось, потому что неясно было, чем занять день после завтрака. На солнце не погреешься, оно если и выглянет из-за туч, будет только светить, а не греть, в море долго не поплаваешь, вода — пятнадцать градусов, не способствует… Можно конечно, куда-то махнуть на машине, которую он взял напрокат, но куда? Третий раз в Испании, все вроде бы знакомо, но с другой стороны — в первый раз такое. Понятно, что поздней осенью местные пейзажи вряд ли красивее, чем в июле и августе. Так что ехать никуда не хотелось, хотя иногда ездил, но радости это не доставляло.
Вечером еще куда ни шло, можно посидеть в ресторане, где собираются немногочисленные постояльцы отеля. Вчера, похоже, перебрал, долго уговаривал какую-то толстую фрау
