Их любимая - Дана Блэк
- Ура, мультики! – обрадовался Гриша и отпустил мою ладонь. Забежал вперед и схватился за тележку. Так и поскакал, развернувшись к нам, влюбленно глядя на отца. - Пап, достань только сразу пистолет.
- Какой пистолет?
- Мы купили. Вон в том красном мешочке.
- Гриша, упадешь, - предупредила.
- Нет, я держусь, - маленькие пальчики вцепились в тележку.
Муж катит ее, Гриша забрался на приступку внизу и едет.
- Мама купила пистолет, - рассказывает он. – С глушителем.
Закатила глаза.
Мой шестилетний сын разбирается в оружии лучше меня, с открытым ртом слушает продавцов, когда они нахваливают очередную игрушку.
А потом повторяет нам.
Если он так же, сходу, будет запоминать, что школьные учителя говорят – возможно, у нас растет вундеркинд.
Улыбнулась собственным мыслям – ребенок еще в первый класс не пошел, а я уже вижу в нем гения.
- Григорий, ты ведь не будешь смотреть мультик и стрелять, - внушает сыну Димитрий. – Это же кинотеатр. Что тебе люди скажут? В гостиницу вернемся – и поиграешь со своим пистолетом.
Сын с надутыми губами едет на тележке. Но не спорит, молчит.
- Так, - за руку тронула мужа, останавливая. Сняла Гришу на пол. – Пойдем, солнышко. Кинотеатр вон там.
Разошлись с мужем в разные стороны.
И застыли с Гришей напротив афиши.
Сын зачарованно смотрит на постер нового мультфильма.
А я на соседнюю рекламу.
Большая стильная афиша в серо-золотистых тонах. И нарисовано что-то абстрактное. С постера приглашают на молодежную выставку, что будет проходить на открытии картинной галереи.
Внизу адрес.
И имя художницы – Татьяна Северская.
Постояла истуканом, пожевала губу.
- Мам, мы идем? – позвал Гриша.
- Ага.
Потянула сына к кассам.
Купила билеты. Попкорн. И вредную газировку для нас с мужем, сыну взяла водички. Усадила Гришу на высокий стул возле стойки бара и замерла рядом.
- Как тебе тут, нравится?
- Да, - сын болтает ногами в воздухе.
- Не устал?
- Нет, хочу мультик, - Гриша в нетерпении смотрит на зал, где уже стоит контролер с мусорным мешком в руках – готовится встречать народ с сеанса.
- Ладно…- присела на соседний стул и выловила из сумки сотовый телефон.
Не могу так, надо проверить.
Не поверю, что художница Татьяна Северская – однофамилица. Слишком уж это…
Да быть не может, чтобы в нашем городе жили люди, чуждые проклятому бандитскому семейству.
Когда вбивала в поиск ее имя – уже представляла, что увижу.
Но к такому не подготовиться.
Поиск вывалил кучу фотографий. И на каждой – она. Улыбается в камеру, стоит рядом с картинами, сидит на диване, разгуливает на фуршете.
Везде в модных платьях, с уложенными волосами, макияжем, бокалом шампанского.
Я помню ее другой. Безголовой студенткой, что вечно равнялась на нашу заводилу Юльку.
Вот так.
Листнула дальше по экрану.
И затаила дыхание.
На фото есть ее муж.
Темноволосый и темноглазый. Он больше не носит часы-луковицу, алмазную заколку для галстука и гангстерские шляпы.
Но точно до сих пор слегка заикается, словно от неуверенности, что так меня завораживало.
Везде в новостях трубят про выставку и галериста Севастиана Северского, про его красавицу-жену, талантливую художницу.
Постучала пальцем по экрану, закрывая все вкладки, бросила сотовый в сумку и зажевала поп-корн.
Это сон.
Чушь и бредни.
Святые котики.
Значит, средний женился на одной моей подруге, младший на другой.
Им что, женщин мало было?
Бросили свои аукционы проституток, пистолеты и кошмарить людей. Один жилые комплексы строит, другой галереи искусства открывает – оба женатые и правильные, лицами светят с афиш по всему городу, ну просто образцовые, честные и успешные примеры для подражания.
А старший и главный что, монахом ушел в общину, священником стал?
Хотела посмотреть, но не удержала на коленях ведерко, и попкорн брызнул в разные стороны по полу.
- Черт.
- Мама, - ахнул Гриша. – Не ругайся.
Он спрыгнул со стула и присел рядом.
- Что тут, авария? – прозвучал над головой веселый голос мужа. Дима, поддернув черные брюки, наклонился к нам. - Кто рассыпал, Григорий? Пусть Григорий и убирает.
- Это я, - буркнула.
- Тогда уборщицу позови. Марго, ты еще платьем своим пол протри. Рита, - надавил он голосом. – Прекрати и вставай.
Стукнула картонным ведром по полу и выпрямилась. Потянула за собой Гришу.
Уф.
Хватит.
Северские - не мое дело.
Повторила себе.
- Мы пойдем руки помоем, билеты на стойке, - сказала мужу и повела сына к туалетам.
Не мое дело.
Глава 3
Глава 3
Дверь распахнулась – и на пороге вырос мужчина.
Мы не виделись семь лет, а взгляд у него не изменился – такой же внимательный. И морщинки собраны в уголках глаз.
В русых волосах седина появилась.
Он отрастил кокетливую бородку.
И вырядился почему-то в молодежную розовую рубашку. Пригляделась – да, там у него еще и шейный платок.
- Вау, - еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. – Это тебя новая супруга так наряжает? Гриша, ты посмотри, какой у нас модный дедушка.
- Рубашку она подарила, - на автомате ответил папа и опустил глаза вниз. На внука.
И охнул.
Только тут до него дошло.
- Ритка! Прилетели! Заходите, живее.
Он втянул нас в дом и подхватил на руки смущенного Гришу.
Папа видел его только по фоткам, которые я высылала. Нас ни разу не навещал. А если бы сунулся – мама бы его со скалы сбросила, как детей в легенде.
Во-первых – их скандальный развод.
Во-вторых – он сбежал с кучей денег, его и полиция разыскивала, и бандиты.
Наша фамилия гремела во всех новостях.
Роман Стрелецкий – мошенник и вор.
Вместо папы вляпалась тогда я, восемнадцатилетняя девчонка. Попала в логово братьев Северских – криминальных авторитетов, о которых ходили самые дикие слухи.
И слухи подтвердились, хуже этой троицы разве что сам дьявол.
- Знакомься, это Гриша, - представила сына, когда папа его расцеловал в обе щеки. – Гриша, это дед, помнишь, я рассказывала?
- Чего же вы не сказали, я бы встретил, - засуетился папа. Поставил на пол Гришу и потянулся ко мне с объятиями.
- Пап, - увернулась. – Не надо нежностей, я не маленькая. И я не одна. Там Димитрий машину запирает во дворе.
- Да-да, - заметила, как отец растерялся.
И на миг
