Обещаю, больно не будет - Даша Коэн

— Ок, но тихо, ладно.

— Не маленький. Сам знаю, — цежу я.

Жму руки всем присутствующим за столом. Бегло извиняюсь за свой побег. А затем рву к выходу.

Вижу, как Аммо встаёт со своего насеста и пытается меня перехватить.

Сейчас прикину ему на воротник. Ага…

Перегораживает мне проход, но я, не сбавляя скорости, только сношу его со своего пути. Плечом к плечу, и он отшатывается.

Ржёт.

Урод.

Хочется вернуться и ещё раз пересчитать ему зубы.

Но я себя тушу и сажу на цепь.

Хватит. Всё в прошлом.

Навсегда!

Глава 2 — Крючок

Ярослав

Утром просыпаюсь от молота, который яростно долбит по моей башке, словно по наковальне. Застонал. Перекатился с одного бока на другой, но легче не стало. Накрылся подушкой с головой и приказал себе уснуть. Но где я, а где самовнушение?

Чертыхнулся, отскоблил бренное тело с постели и пополз в душ, словно мне было не двадцать один, а все девяносто три. Знаю, всё это результат бессонной ночи. Но, что поделать? Так бывает, когда на полной скорости врезаешься в своё уродливое прошлое, которое даже спустя три с половиной года способно знатно прокомпостировать мои мозги вместе с уже устоявшимся внутренним миром.

Тихим. Спокойным. Размеренным.

А теперь вот — всколыхнулась осевшая вонючая тина, показав никому не нужные очертания похороненных воспоминаний. Их было слишком много. Целое кладбище истлевших костей. А за рёбрами от одного только украдкой брошенного взгляда тянет. И снова хочется вернуться назад.

Что бы что?

Чтобы сделать ещё больнее. Потому что сейчас кажется, что пожалел. Надо было добить. Надо было растереть в порошок. Тогда мне было хотя бы легче дышать.

Встаю под холодные капли и облегчённо выдыхаю. Тело просыпается, но мозг по-прежнему взбит в кровавый гоголь-моголь. Вытираюсь, надеваю халат и телепаюсь до кухни, где, с тихим стоном и великим прискорбием, прихожу к выводу, что кофе закончился.

— За что? — вскидываю я голову к потолку и понимаю, что без чашки ароматного ристретто сейчас просто не смогу окончательно вернуться к жизни. Так и буду ходить зомбак зомбаком.

Покряхтел обречённо, но всё-таки потопал в гардеробную, где висели немногочисленные мои вещи, прихваченные из столичной квартиры. Схватил какую-то первую попавшуюся белую футболку и голубые бермуды, натянул всё на себя и водрузил на нос солнцезащитные очки, скрывая синяки под глазами от бессонной ночи, а затем припустил на выход.

По пути принял звонок от Олега. Китайцы все подписали. Котлованы начинают рыть на следующей неделе, но Басов-старший тоже не сидит сложа руки и землю роет, но уже носом. Под нас, хотя вся эта эпопея на девяносто процентов заслуга Караева, но деду плевать. Ему в этом мире априори все должны и обязаны

— Позвони старику, поговори с ним, Яр. Ну это уже не смешно.

— Олег, ему не разговоры со мной нужны. Он хочет получить наши активны, и минимум половину. Скажи, ты пойдёшь на это?

— Нет.

— Вот и я нет. Мне хватило прошлогоднего инцидента.

— И того, что он сделал три с половиной года назад? — осторожно прощупывает мужчина тонкий лёд, но я уже пришёл в себя и снова оброс стальной бронёй.

— На это мне давно плевать.

— Ладно.

— Ладно…

— В офисе сегодня тебя ждать?

— Честно? Пока не готов.

Отбиваю звонок и на ходу до пункта назначения гуглю последние сводки по дорогому родственнику. Мэром нашего города он так и не стал, зато каким-то невообразимым образом пролез в команду губернатора края и сейчас сидел в кресле его первого заместителя. Мы работали красиво и чисто, но старый пройдоха всё равно разнюхал, откуда ветер дует и теперь из кожи вон лез, чтобы задним числом аннулировать все наши разрешения и договорённости по масштабной стройке. Или и вовсе выставить нас злостными нарушителями.

К примеру, сейчас Тимофей Романович ратовал за то, что землю под будущий Дворец спорта, парк и многоуровневую парковку мы выбили незаконно, в обход мнениям граждан, видите ли. А сейчас втихую проплачивает широкомасштабные акции, где абсолютно точно купленные люди скандируют «нет» нашему проекту.

— Жадный идиот, — буркнул я, заблокировал телефон и зашёл в тихое, уютное кафе, которое располагалось в притирку к квартире, которую я снял на время пребывания в этих краях. Здесь, по моему мнению, и на моё счастье, варили лучший кофе в городе.

Сел за столик у окна. Озвучил свой заказ подошедшей ко мне молоденькой официантке, на вид ещё школьнице. Молодец, подрабатывает, а не тупые тиктоки снимает, демонстрируя на потеху отмороженным бакланам собственный зад.

Вяло улыбнулся и накинул на чай — это всё, на что меня хватило, а спустя три минуты, словно умирающий от жажды присосался к своему свежесваренному кофе. И зачем-то снова завис в воспоминаниях. Затем на кой-то полез в карты, прикидывая, сколько уйдёт времени добраться до города из моего прошлого. Шесть, максимум семь часов. Если выехать прямо сейчас, то к вечеру я уже успею вернуться.

Зачем?

Ну, может, проверить свою однушку, которую я так и не смог продать. И маяк, который забросил, да так и не довёл до ума.

Или убедиться, что у меня за рёбрами уже ничего не осталось и я наконец-то стал свободным от своих демонов.

— Да к чёрту, — бормочу под нос и отшвыриваю от себя телефон, — я и так это знаю.

В собственном загрузе не особо обращаю внимание на то, что дверь в кофейню открывается, а вместе с ней по помещению разносится перезвон колокольчика, предупреждающий персонал о новом посетителе. От кассы слышу тихое бормотание и бодрый голос девушки-баристы. Громкий смех. Жеманное пожелание доброго дня.

‍А затем кожаная обивка дивана напротив меня жалобно поскрипывает под чьим-то весом.

Лениво поднимаю глаза и замираю.

— Ну привет, что ли.

— Угу, — киваю я и хмыкаю, хотя внутри меня в секунду всё вскипает и дрожит от едва сдерживаемой ярости, — я надеюсь, ты не решил сделать меня предметом своего сталкерства?

— Губу закатай, Басов, — смеётся Аммо, — это моя кофейня.

Твою мать!

Ярослав

— А ты совсем не изменился, — после минутного и неудобного молчания выдаёт бывший друг и прищуривается на один глаз, крутит пирсинг в правой брови и перманентно мне улыбается.

Да, жаль. Очень жаль, что я тогда, три года назад не вынес ему парочку передних зубов. Сейчас бы потешился.

— Я польщён, Рафик, — хмыкаю я.

— Неужели? — прикладывается он подбородком к