(Не)счастье на мою голову - Екатерина Орлова
– Ну привет, Громов. Твоя девочка у меня. Жду тебя в том же гараже. Одного. И не опаздывай. Слишком соблазнительное у нее тело, чтобы просто смотреть на нее. Сиськи зачетные. – Он подмигивает мне, а я снова чувствую тошноту. Сбросив звонок, он улыбается. – А ведь и правда зачетные. Я думал, у танцовщиц поменьше будут.
После этих слов он отводит своего подельника к выходу из гаража, и они тихо о чем-то переговариваются. Потом тот выходит, а мой похититель, положив на край стола пистолет, садится рядом и запускает на телефоне онлайн игру в шахматы.
– Говорят, твой Гром любит играть в шахматы. Интересно было бы с ним разыграть партию. Что скажешь? Например, сыграть на тебя, – подмигивает он и погружается в игру, а я шумно дышу носом.
В гараже душно и не хватает кислорода, и мне кажется, что я с каждой минутой становлюсь все слабее. От этого мужика исходят такие мощные вибрации, что они еще сильнее выматывают меня. Через некоторое время я уже готова отключиться, как дверь в гараж распахивается, и в него влетает Матвей Громов, держа у виска подельника моего похитителя пистолет. Похититель подскакивает на ноги, а я чувствую, что сознание окончательно плывет. Зажмуриваюсь и падаю на бок на диван, отключаясь.
Глава 1
Тина
Я намеренно вызываю в голове воспоминания о том дне, когда парень по кличке Борзый похитил меня, перепутав с моей дочкой. Тогда мне было жутко страшно, а сейчас случившееся воспринимается мной как некое приключение. Может, потому что все давно позади, и этот самодовольный засранец даже пытался заигрывать со мной. А еще потому что он на самом деле не представлял угрозы. Хотя кто знает, как все могло бы повернуться, если бы Борзый не был заинтересован в благополучном исходе.
Железная дверь грохает, и конвойный бросает на меня заинтересованный взгляд.
– Проходите.
Я проскальзываю мимо него, стараясь не касаться решетки, за которую он держится, и дверь за мной с лязгом закрывается, заставляя вздрогнуть. Какое же мерзкое место! Ненавижу сюда приезжать. Мне кажется, я потом несколько дней не могу смыть с себя тюремный смрад и отвратительное ощущение, будто меня окунули в грязь. Если бы не необходимость, я бы ни разу не навестила Ровинского. Пусть бы сгнил в этом клоповнике!
Меня проводят по коридору, стены которого до середины выкрашены ужасной зеленой краской. Я всегда задавалась вопросом, кто так аккуратно рисовал окантовку на таких “панелях”? Всегда идеально ровная полоса более темного оттенка. Такая же была в детской поликлинике, куда я водила Агату в раннем детстве. Там, правда, эти панели были голубыми, но тоже нанесенные масляной краской и с этой ровной полосой.
Господи, о чем я только думаю? Какие к черту панели? Похоже, я буду гонять в мыслях любую тему, только бы не думать о том, что сейчас встречусь с самым отвратительным подонком в своей жизни.
– Остановитесь, – произносит конвойный, а я борюсь с желанием заложить руки за спину и встать лицом к стене, как делают в фильмах. К счастью, заключенная тут не я, так что, слегка встряхнув кистями, выдыхаю. – Проходите.
Распахнув дверь в комнату свиданий, мужчина пропускает меня внутрь. Проходя глубже, чувствую на своей заднице его похотливый взгляд. Мне не привыкать к такой реакции, и все равно как-то мерзко.
– Простите, кофе не предлагаю, сами понимаете.
– Да уж, – отзываюсь, глядя на него.
Сгинь, зараза! Такой же, как мой муж. И почему ко мне все время липнут такие вот… очаровательные засранцы? Симпатичные мужчины, осознающие степень своего обаяния. Но от того и самые отвратительные, потому что кроме собственных потребностей не замечают вокруг ничего.
– Лицом к стене! – слышу из коридора и судорожно втягиваю воздух. Кажется, сейчас я встречусь с мужем. – Пошел.
В дверном проеме возникает фигура Юры. На лицо он немного осунулся за этот год, но в целом остался таким же, каким и был.
Мы познакомились с мужем, когда я училась на первом курсе института на факультете отельного бизнеса. Как же я мечтала укатить в какую-нибудь Турцию и стать управляющей отелем. А еще лучше – купить свой. Крохотный, на пару номеров, но родной и уютный. Но моим мечтам не суждено было осуществиться, потому что Ровинский буквально ворвался в мою жизнь на одной из студенческих вечеринок.
Обаятельный, красивый. Он щедро осыпал меня комплиментами, много шутил и не давал проходу. Мне это, конечно, льстило. Я влюбилась если не за пару часов, то за пару дней точно.
Юра не учился не то что с нами, он в принципе не видел смысла в высшем образовании. В то время каждый, у кого была такая возможность, занимался бизнесом. Торговля, какие-то школы, повсеместно открывавшиеся в нашем городе, разные услуги. Что угодно, на чем можно было построить бизнес. Юра промышлял покупкой, продажей и хранением автомобильных шин. Крутился в автомобильном бизнесе как белка в колесе.
Через три года наших отношений я забеременела, и мы сразу поженились. Юра еще сильнее ушел в работу и начал стремительно подниматься. Мы тогда так обрадовались, что у него пошел бизнес, что я даже не заметила, когда у мужа появились новые увлечения. Бильярд, карты, казино, девочки, водка рекой. Он все чаще уезжал “по делам” и все реже бывал дома. Но я все прощала и верила ему, потому что любила.
– Мой Цыпленок, – произносит муж своим бархатным, но уже не таким приятным тембром. Он немного просел и стал более сиплым. Кривлюсь, потому что с некоторых пор ненавижу это прозвище. А как же раньше таяла от него! – Рад тебя видеть, – добавляет Юра и садится на железный стул, прикрученный к полу.
Конвоир становится на входе, а Юра кладет скованные наручниками руки на стол, гремя цепью.
– Юра, я пришла просить тебя подписать документы на развод.
– Ты же знаешь, Цыпленок, я не подпишу. Насколько помню, ты собиралась подавать в суд.
– Я подам, но хочу договориться с тобой полюбовно.
– Полюбовно не выйдет, Цыпленок. – Черты его лица заостряются, а взгляд становится настолько пронзительным и резким, что я ежусь. – Или ты будешь моей, или умрешь.
– Э, угрозы, – осекает его надзиратель, а мои глаза расширяются.
– Я пошутил, командир, – хищно скалится Юра, не сводя с меня взгляда. – Малышка, ну зачем ты так? У меня же никого, кроме вас, нет. Ты, моя крошка Агата и мой богатырь Паша.
– Крошка Агата, – кривлюсь брезгливо. – Она уже замужем и сама мать.
– Да, я знаю. Хорошо устроилась. Сюда
