Девочка со свечкой (СИ) - Теплова Юлия
Как я могла ничего не почувствовать? Ведь беда всегда дает о себе знать: кошмарными снами накануне или маетой в сердце. Я же не чувствовала ничего.
— Люблю тебя, малыш. Вернусь на такси, не волнуйся. — Дверь за ней закрылась.
По показаниям ребят с вечеринки, Свечка вышла с дачи Дмитриенко около десяти вечера. В такси она так и не села. Никто ничего не видел. Как будто человек провалился сквозь землю. Ни улик, ни свидетелей.
Она не могла сбежать или уехать, потому что все вещи, документы и даже карта с накоплениями остались дома.
Почему я не поехала с ней? Ответ очень простой — Мира меня не жаловала, а я в душе сильно ревновала к ней мою Настю.
Я забила тревогу в час ночи.
— Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети. — Одна из самых леденящих душу фраз, когда ты начинаешь понимать, что что-то произошло с тем, кто тебе дорог.
Я позвонила старшему брату Миры, Мирону. Он удивленно ответил, что Насти с ними нет.
Мне едва исполнилось восемнадцать. Я никогда не смогу сполна описать ужас, накрывший меня в ту ночь. Я не решилась позвонить маме. Что она сможет сделать, находясь за тысячу километров? Только захлебнуться от кошмара.
Мирон тут же организовал всех на поиски. Около десяти человек прочесывали дачный поселок и часть лесополосы. Приехала полиция.
Я рванула туда. Не помню, как оказалась на месте. У меня стучали зубы и от напряжения пошла кровь из носа. Я была совершенно бесполезной в поисках.
Меня встретил Костик, наш с Настей друг детства. Они учились со Свечкой в одном классе и ходили в художку. Он обнимал меня и твердил, что все будет хорошо, хотя у самого тряслись руки.
Утром к нему пришли с обыском, как ни странно, несвязанным со Свечкой. Его машину целенаправленно обыскали, и Костя сел по очень неприятной статье. Он вышел только в этом году, благодаря очень хорошему адвокату. Я знаю, что его подставили. Он не мог промышлять подобным. Я знаю Костика всю жизнь.
Мне повезло со следователем. Петр Семенович искренне хотел помочь. Позже он потирал усы и прятал глаза, чувствуя себя бессильным.
Мое заявление приняли сразу, несмотря на миф о трех сутках, но дело довольно быстро закрыли за неимением достаточного количества улик.
Два года я билась, как одержимая. Я оббивала пороги следователей.
Петр Семенович почти сразу вышел на пенсию, и дело передали молодому и совершенно безразличному к моему горю следователю.
Я искала Настю с волонтерами, писала во все городские паблики, — а год назад я сдалась.
Больше всего на свете я надеюсь, что Настя жива. Надеюсь, но не верю. Боль притупилась. Я начала считать дни рождения и праздники без нее. Мне причиняли боль люди, которые продолжали как ни в чем не бывало проживать свою жизнь: жениться, рожать детей, любить, ссориться, пить кофе на летних верандах. В то время, как у Насти, возможно, больше не будет такого шанса.
Когда начало рассветать, я обессиленно смотрела на грязную речку, больше напоминающую болото, и, наконец, понимала всю чудовищность произошедшего в ту ночь. Осенний туман оседал на губах, отдавая горечью.
Мне пришлось сообщить маме о случившемся. Я не хотела, чтобы она узнала об этом от следователей.
Она страшно кричала. У меня пошли мурашки от ее крика, переходящего в вой.
Потом я металась, разрываясь между поисками Свечки и поездками к маме.
Мамина психика включила защитный механизм. Она не узнавала нашу детскую комнату и думала, что у нее только одна дочь. Мозг заблокировал всю информацию о Насте. Она смотрела наш детский альбом и спрашивала меня: «Гася, кто эта рыженькая девочка рядом с тобой?». Я сжимала зубы, чтобы не закричать.
В моменты озарения мама пила. Она сгорела за год, как будто ее материнское сердце включило программу самоуничтожения.
И я осталась одна.
Меня поддерживали Анюта, сестра Федорцова, и ее теперь уже муж Роберт со смешной фамилией Дельфин. Анютка, соответственно, тоже стала Дельфином.
Теперь у меня еще есть Костик.
Марка Николаевича вызывали на допрос один раз, но у следователя быстро пропал к нему интерес. Федорцов за полгода до её исчезновения выставил Настю из квартиры, где они прожили больше пяти лет, и больше не возвращался в ее жизнь. Он просто перелистнул эту страницу.
Безрезультатно пройдя все круги ада, — я научилась жить с этой болью.
И теперь постоянно получаю это сообщение. Человек с сердцем никогда бы себе такого не позволил — а значит, я имею дело с ублюдком без души.
Я жизнь положу, но узнаю, что произошло в тот вечер. Терять мне больше нечего.
3
Я что-то упустила три года назад. Мне нужно восстановить Настин путь от начала и до конца.
Казалось, что я знаю ее вдоль и поперек, но это не так. У меня не было ни одной версии, что могло случиться в ту ночь. Я не знаю, были ли у нее враги и кому она могла перейти дорогу.
Настя вела обычную жизнь среднестатистического человека: пыталась пережить расставание, работала, любила принимать горячий душ, ненавидела грязную обувь и необязательных людей.
Если бы на нее напали, то … тело рано или поздно бы нашли грибники или жители дачного поселка. Там есть несколько домов, в которых живут круглый год.
Не было найдено ни телефона, ни мелочей, вроде цепочки или сережки, указывающих на след.
Рассматриваю скучный пейзаж за окном. Веду пальцем по стеклу, размышляя.
Начать нужно с галереи, где выставлялась Настя до расставания с Марком Николаевичем. После расторжения помолвки ее сотрудничество с владелицей галереи, матерью Марка Николаевича, стало чистой формальностью. Договор с ней продлевать не собирались, хотя вслух это, конечно, не озвучивалось.
Галерея Федорцовой — пафосное место, притягивающее городскую богему и элиту, которая хочет приобщиться к прекрасному за деньги.
Открываю интернет — и сразу срываю куш.
Завтра состоится презентация выставки модной художницы из Санкт-Петербурга, а значит, мне не нужно придумывать повод для встречи со старой гарпией. Достаточно достать приглашение, и в этом мне поможет Анюта.
Беру телефон с облупившегося подоконника и набираю ее номер. Гудки.
— Привеееет, — нараспев отвечает Аня, — какие люди. Как дела? Что надо?
— Почему сразу надо? — разыгрываю удивление.
— Просто так от тебя фиг дождешься звонка. Нет бы позвонить, позвать любимую Анютку на шопинг.
— Обязательно, но потом. А сейчас мне нужно приглашение на завтрашнюю презентацию.
— Заюш, где я тебе его возьму? Все приглашения разошлись месяц назад. Знаешь, как маман в оформление вложилась? Ожидает денежный поток. А тебе вообще зачем?
У нее что-то шумит на заднем фоне.
— Мне нужно поговорить с Лидией Владимировной по поводу Свечки. Нютик, очень надо.
— Опять ты за старое? — Из ее голоса пропадает легкость. — Инга, я тебя еле вытащила тогда. Ты была на грани.
— Пожалуйста.
Слышу, как она приглушенно переговаривается с кем-то.
— Хорошо, тебе Берт свой отдаст. Ты же знаешь, он эти сборища терпеть не может. Только не вздумай сказать маме, что это я тебе приглашение подогнала. Она меня прибьет. И не забудь прилично одеться, никаких толстовок или дешевых платьев в пайетках.
— Спасибо тебе! Роберт — лучший.
— Пока-пока. — Аня чмокает в трубку и сбрасывает вызов.
Лидия Владимировна Федорцова презирает «простолюдинов», и Насте было очень тяжело влиться в этот мир — мир больших денег и лицемерных улыбок. Федорцов был завидным женихом. На него претендовали модели, дочери местных шишек, хищные бизнесвумен, — но он выбрал мою сестру.
Непросто пришлось в свое время и Роберту.
В двадцать он пришел работать к Федорцову-старшему в компанию по сносу и демонтажу зданий. Помимо компании, огромная часть недвижимости в городе принадлежит Николаю Павловичу.
Мозгами Бог Роберта не обделил, поэтому он быстро взобрался по карьерной лестнице, а спустя несколько лет начал встречаться с Аней.
