Запретная страсть мажора (СИ) - Кей Саша
Дикаев – верхушка элиты студентов нашего универа.
Действительно Дикий, вообще неуправляемый. Даже я за полтора месяца успела наслушаться легенд о его выходках. Универ живет по законам, которые установил Кирилл Дикаев. И самое главное правило – не переходить ему дорогу. А лучше вообще не попадаться ему на глаза.
Никогда не знаешь, что придет ему в голову.
Он, как заряженное ружье, может выстрелить разрывными в любой момент.
Ненавижу таких.
Абсолютная безнаказанность превращает людей в моральных калек. В универе такие почти все, но Дикий – квинтэссенция всего этого. Не понимаю, почему девчонки от него пищат. Первые красавицы готовы унижаться, лишь бы Дикаев обратил на них внимание.
А сейчас объект его внимания – я.
Это не грозит мне ничем хорошим.
Кирилл Дикаев – бомба с неисправным часовым механизмом.
Презрительный взгляд, надменное лицо, пренебрежительный жест, которым он возвращает бретельку мне на плечо, и я готова сжаться в комок. Дикий убирает руку, и я облегченно выдыхаю.
– Молчание – знак согласия? – с усмешкой уточняет он и убирает с моего лица волосы, будто разглядывая, что же это ему подарили. От этого жеста хочется шарахнуться в сторону, но некуда.
Оказывается, я уже вжалась в спинку дивана.
В горле пересохло, нервно облизываю губы, и оценивающий взгляд Кирилла переключается на них.
– Что ты от меня хочешь? – удается мне выдавить из себя.
– Я от тебя? – выгибает он идеальную, словно нарисованную бровь. – Ничего. Пока ты была в повязке, думал, что ты возможно миленькая. Увы, ты меня разочаровала. Страшный енот не в моем вкусе.
Это радует.
– Что я должна сделать? – исправляюсь я.
– Молодец, знаешь свое место, – хвалит меня Дикий. – Ты не должна мне мешать. Не надо бежать в полицию, заявлять на этих уродов. Я сам с ними разберусь.
Не веря своим ушам, смотрю на него.
Да неужели?
– Ты все равно ничего не добьешься. Их родители просто тебя сгнобят.
– А… тебе это зачем? – недоверчиво спрашиваю я.
– Ненавижу тупых, – пожимает он плечами, и белая щегольская рубашка натягивает на широченных плечах.
Он и со мной разговаривает, как с тупенькой.
Собственно, его условия на удивление приемлемы, я ожидала чего-то мерзкого. А парней я все равно не успела увидеть. Не уверена, что даже по голосу их опознаю. А если и опознаю, то засчитывается ли это…
– Вот и чудненько, – Кирилл снова зачем-то трогает мои волосы, но я потерплю. Если он меня сейчас отпустит, я сделаю все, чтобы забыть сегодняшний вечер.
Внезапно, как гром среди ясного неба, еще один насмешливый голос вклинивается в наши переговоры:
– Ты не хочешь развязать ей руки?
Кто тут?
Вскидываю голову и вижу еще одного шкафообразного парня. Кажется, это дружок Дикого, спортсмен и такой же моральный урод. Не помню, как его зовут, но он тоже из тех, с кем лучше не пересекаться.
Он лениво поднимается из кресла, с неожиданной для такого бугая легкостью, вальяжно проходится до куртки, висящей на вешалке, и, достав что-то из кармана, бросает это Дикому.
Кирилл ловит на лету, заходит с боку и освобождает меня от скотча.
– Надо же какие уебки, – морщится он, пока я растираю затекшие запястья. – И скотч-то у них с собой был, и тряпка. Они меня разочаровали.
Я так понимаю, это приговор, но мне никого не жалко. Я только хочу, чтобы меня отпустили.
– Как тебя зовут? – интересуется друг Дикого.
– Ольга… – блею я.
Мое сердце действительно скоро не выдержит, эти двое постоянно кидают меня от животного ужаса до робкой надежды и обратно.
– А ты не такая уж и страшная… – тянет он.
Чувствую, как кровь отливает от лица.
Неожиданно Кирилл резко осаживает приятеля:
– Это мой подарок, и только я решаю, что с ним делать. И я решил ее отпустить.
У меня темнеет перед глазами.
Сейчас бы рванут с места сломя голову, но Дикаев как раз на моем пути, и эту стену мне не преодолеть. Я молюсь всем известным богам, чтобы Дикий остался при своем решении.
Дружок его только хмыкает и складывает руки на мощной груди. Взгляд его только загорается сильнее. Этот азарт, что я в нем вижу… Это плохо.
– Ты слышишь? – раздраженно спрашивает Кирилл. – Ты свободна. Проваливай.
Я неловко поднимаюсь со слишком мягкого дивана, но выйти у меня все равно не получается, потому что, противореча сам себе, путь мне по-прежнему преграждает Дикаев.
Задрав голову вверх, я с отчаянием смотрю в равнодушные глаза: хватит со мной играть, отпусти, ты же обещал!
– А где же твоя благодарность? – ядовито спрашивает он. – Тебя мама не учила хорошим манерам. Я вот считаю, что ты должна меня поблагодарить.
За то, что ты меня не изнасиловал и отпускаешь? Спасибо тебе, Кирилл Дикаев!
Но это я в мыслях такая дерзкая, а на деле – наедине с двумя опасными парнями – разлепив пересохшие губы, благодарю:
– Спасибо… – и мнусь, не зная, как закончить фразу, чтобы она не прозвучала издевательством. Очевидно же, что тогда Дикий озвереет и оправдает свое прозвище. Не знаю, как, но мне точно не понравится.
– Слабовато, – хмыкает он. – Ладно, я покажу тебе, как надо.
И обхватив меня за талию, обжигая голую кожу горячей рукой, Кирилл притягивает меня к себе и… целует.
Во мне вскипают было улегшиеся ненависть и презрение к этому мажору.
Мой самый первый поцелуй достается Дикому!
Глава 3. Кир
Смотрю на захлопнувшуюся за девчонкой дверь.
Вылетела пулей, будто за ней черти гонятся.
Много о себе думает, малявка. Никто ее догонять не станет.
Как же она меня выбесила своим высокомерным взглядом, будто я – ничтожество.
Словно это я додумался против воли притащить ее сюда. Да нахер она мне сперлась, дрожащая и ревущая?
И ведь по мордахе вижу, что она меня узнала.
Должна понимать, кто она и кто я.
И уж совсем разозлила ее стрельба глазами в Ника, когда он сказал, что она не страшная. Я уже привык, что все девки после меня бегут к Рамзаеву. Блядь, но чтоб вместо меня ему строить глазки?
В потеках туши, косматая, а все туда же! Быстро же она пришла в себя.
Выбесила, короче.
Тоже мне нежная ромашка. Внутри аж все клокочет. За каким лядом она поперлась в ночной клуб?
– Жестковато ты, – хмыкает Ник, наливая себе вискаря.
– С каких это пор ты носишь белое пальто? – огрызаюсь я.
Тоже мне нашелся моралист. Он со своими девками еще жестче, чем я.
Я просто перестаю обращать на них внимание.
– Мне-то что, – пожимает он плечами. – Делай, что хочешь.
А вот ничего не хочу.
Подумаешь, поцеловали ее. Глаза на мокром месте сразу. Я, можно сказать, был нежен.
С внутренним удовлетворением вспоминаю сначала злой, а потом, после моих прощальных слов, раненый взгляд.
Правильно всё я сделал. Нечего тут.
Чего там Рамзаев залепил? Не такая уж и страшная? Он пробовал не на голый пупок смотреть?
Моль бледная. Ни сисек, ни жопы. Ещё и малолетка.
Только полный еблан будет связываться с первокурсницей.
Хотя целуется она не противно. Техники, конечно, не хватает. Зато не пытается высосать гланды, как некоторые. В голове мелькает образ Кавериной с ИнЯза по прозвищу Полиглотка.
Сегодняшней писюхе до Кавернских талантов еще учиться и трудиться.
Нечего было из себя оскорбленную невинность строить, ничего я ей не сделал. Даже наоборот. Мог бы выставить ее вместе гандонами этими. Хер знает, чем бы для нее это кончилось.
А что нюни не стал с ней разводить, ей только на пользу пойдёт. Пусть привыкает к взрослой жизни, раз уж решила влиться в наш террариум.
Только к чувству собственной правоты почему-то примешивается лёгкая гадливость. Может, и не стоило её так отбривать…
Но ведь выбесила же, зараза сивая!
Ладно. Сделано и сделано.
Но на поцелуй я имел полное право, совершенно точно. Я, блядь, сегодня герой-спаситель. И кстати говоря, могла бы больше энтузиазма проявить. В конце концов, она – мой подарок.
