Как притворяются лжецы - Сара Ней
Он пальцем убирает пряди с лица.
— Дафна, верно? — спрашивает он неуверенно.
Трудно сдержать стон разочарования из-за того, что меня заметили, но выдавливаю из себя жизнерадостное:
— Да. Привет, Декстер?
Затем он улыбается, его глаза сияют за темными черепаховыми линзами. Я имею в виду… мне кажется, у него сияют глаза. Может, это просто отражение в его очках?
Эти темные глаза опускаются на мои закуски, корешок билета зажат двумя пальцами правой руки. Его брови поднимаются.
— Тебе нужна помощь? Извини, я идиот; очевидно, что ты кого-то ждешь.
Нервный смешок срывается с моих губ, только я не могу прикрыть рот рукой, чтобы остановить его.
— Боже, спасибо тебе. Мне не нужна помощь, — поспешно говорю я. — Мне просто нужно посмотреть, в какой мне зал, но мне немного неудобно…
Из-за всей этой еды.
— Это все для тебя одной? — Он в замешательстве оглядывается. — Прости, это было грубо. Конечно, не только для тебя. С чего бы? — В его глубоком голосе слышится принужденный, нервный смешок.
Ух ты, момент вот-вот станет неловким.
— Нет, все для меня, — мне едва удается выдавить из себя эти слова. — Я здесь одна.
Глаза Декстера расширяются, отчего его брови поднимаются прямо к линии роста волос. Рот даже слегка приоткрывается, но не издает ни звука.
— Отлично, — шучу, больше для себя, чем для него. — Я лишила тебя дара речи.
Я прослеживаю линию его куртки, спускаюсь к руке, крепко сжимающей его зимнюю шапку.
— Нет! Черт, извини. Я не имел в виду… Я не знаю, что имел в виду. — Глубокий вдох. — Я тоже здесь один.
Внезапно его рот растягивается в глупой ухмылке, и мои зеленые глаза устремляются прямо к его губам, когда они складываются в слова:
— На какой фильм пришла?
Эти губы.
А?
Вместо того чтобы сформулировать ответ, я ловлю себя на том, что пытаюсь не пялиться на идеально очерченную верхнюю губу и их пухлость, окруженные пятичасовой тенью, которой хватило на несколько дней. Сильная линия подбородка. Ровные, белые зубы. И эта линия на его щеке — ямочка?
Декстер прочищает горло, и я завороженно наблюдаю, как напрягаются связки на его шее, когда он повторяет:
— Какой фильм ты пришла посмотреть?
А?
— Хм?
Господи, у меня серьезные проблемы. И если Декстер думает, что я идиотка, он не подает виду; его карие глаза добрые. Дружелюбные. Искренние, без тени эгоизма.
— Какой фильм?
О Боже. Могло ли это быть еще более унизительным? Этот парень трижды задавал мне один и тот же вопрос.
— Э-э… Звездные врата?
Не суди меня! Не осуждай меня, Декстер! Мне хочется кричать. Я хочу спрятаться за своим огромным ведром с попкорном. Да, это правда! Я нахожусь на девятичасовом показе «Звездных врат», фильма двадцатилетней давности, ставшего культовой классикой для ботаников всех времен.
Одна.
Совсем.
В вечер субботы.
На его лице появляется довольная ухмылка, его густые брови во второй раз удивленно взлетают вверх, прежде чем он прочищает горло.
— Я тоже.
Декстер мельком бросает взгляд на корешок своего билета, указательным пальцем поправляя очки на переносице. Боже, это такой милый жест, что я на самом деле поднимаю голову и смотрю на него.
По правде говоря, наверное, могла бы пялиться на него весь вечер.
Прошло всего три минуты, и я нахожу его очаровательным, обворожительным и непритязательно красивым. Он из тех красавцев, которые подкрадываются к тебе незаметно.
Он снова прочищает горло.
— Это, э-э, в двенадцатом зале. Позволь… — Затем он протягивает руку через меня, чтобы взять несколько салфеток для себя, хотя у него с собой всего лишь газировка среднего объема.
Никакого попкорна. Никаких конфет. Никаких закусок.
Стоп. Никаких закусок?
Кто не ест в кино? Кто?
Стесняясь своего обжорства, я отступаю, неловко держа в руках охапку нездоровой пищи, мое лицо пылает.
— Думаю, следует пойти поискать себе место. Да. Я должна найти место. Скорее всего, уже показывают тизеры новых фильмов, а это моя любимая часть…
Хватит болтать, Дафна!
Декстер кивает и тянется за еще несколькими салфетками.
О, брат, между нами говоря, у нас достаточно салфеток, чтобы пережить Армагеддон.
— Хорошо, что ж…
Мы оба двигаемся грациозно и синхронно, в одном направлении, исполняя тот неуклюжий танец с боковыми шагами, который ты исполняешь, когда пытаешься обойти кого-то, но с треском терпишь неудачу.
— Давай я тебе немного помогу, — предлагает Декстер, протягивая руку, чтобы забрать поднос с напитками из моих рук.
— Спасибо. — Я нервно смеюсь, ужасный горячий, яростный румянец заливает мою шею. — Я думаю, лучше пойти этим путем.
Идя по одному и тому же коридору, очевидно, что никто из нас не знает, каков надлежащий этикет, когда вы сталкиваетесь с кем-то в кинотеатре, куда идете в одиночку, и смотрите один и тот же фильм. Я замечаю каждое его движение, каждый косой взгляд, который он исподтишка бросает на меня по пути.
Не говоря ни слова, мы бредем по бесконечному пустому коридору; зернышки из моего ведерка для попкорна время от времени невесомо падают на ковер. Я оглядываюсь назад, на ковер; я чистая Гретель.
Когда мы добираемся до двенадцатого зала, Декстер опережает меня у двери, его рука тянется к дверной ручке, он открывает ее и ждет, пока я войду первой. Джентльмен.
Что-то такое, что можно было бы сделать на свидании, я не могу не размышлять с тоской.
Зал переполнен, темно и — черт возьми, тизеры уже идут! Разочарованная, мои глаза сканируют ряд за рядом занятых, выискивая в полумраке одно пустое место — любое пустое место не далеко от выхода. Я скорее выколю себе глаз палкой, чем сяду в первом ряду, и, к счастью, я нахожу несколько мест на полпути.
Чувствую, как Декстер колеблется на ступеньках, подходя ко мне сзади, точно так же как я чувствую, что он внутренне обдумывает свои варианты; должен ли он попрощаться и пойти искать свое собственное место? Или ему следует присесть рядом, не зная, будут ли ему рады?
Откуда мне знать, что он об этом думает? Ха. Потому что я тоже это чувствую. Должна ли я пригласить его сесть рядом со мной? Было бы это неловко? Возможно, но разве не было бы хуже знать, что он сидит на несколько сидений позади меня и смотрит
