Устанавливая правила - Сагара Люкс
Выхожу из её машины и, пошатываясь, иду к воротам. Я успеваю набрать код безопасности и войти, прежде чем меня подводят ноги. Трава смягчает моё падение. Холодно, мокро. Я чувствую, как сырость проникает в мои кости. Я хочу встать, но вместо этого начинаю смеяться и смотрю на небо, в голове пробегает мимолётная мысль.
— Говорят, что красная луна приносит несчастье.
— Не несчастье, а кровь, — поправляет меня Оливия, приближаясь. Её шаги утопают в газоне. Она наклоняется надо мной, чтобы поднять на ноги, и её голова на мгновение закрывает луну. — Хорошо, что ты пожелал новую машину на свой день рождения.
— Я не желал новую машину. — Хмурюсь я.
— Да ладно! Что ещё может загадать такой богатый парень, как ты?
Я уже собираюсь сказать ей об этом, как вдруг Оливия замирает, раскрыв от удивления рот. Мы прошли весь путь по подъездной дорожке и оказались перед моим домом.
Она издаёт долгий одобрительный свист.
— Отличное жильё. Твоё?
— Боже упаси!
Мне всегда нравились современные конструкции, простые и функциональные. Вилла, в которой я живу полная противоположность: огромные арки, колоннады и мраморные лестницы. Очарование классической архитектуры. Высота входа более трёх метров. Над главной дверью вырезаны две переплетённые буквы «Р» — инициалы имени моего отца, Роберта Рулза, а также логотип Rules Corporation.
Конструкция, конечно, поразительная, но она далека от моего мировосприятия. Как только получу доступ к своему фонду, куплю квартиру в городе и перееду как можно дальше от родителей.
— Мой отец любит показуху, — поясняю я.
— А он такой же красивый, как ты?
Искренний смех сотрясает мою грудь.
— Даже больше, но не советую тебе приближаться к нему. Он принесёт тебе только неприятности.
Она подмигивает мне.
— Яблоко от яблони. Верно?
— Нет, абсолютно нет. — Я открываю её лицо, убирая локон за ухо. — Я не опасен.
Она наклоняет голову и смотрит на меня так, словно не верит ни единому слову. В темноте она выглядит моложе. На мгновение я обманываю себя тем, что я не сын Роберта Рулза и провёл приятный вечер в компании обычной девушки. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать её, но Оливия отстраняется, кусая губы.
— Есть две вещи, которых мы никогда не должны желать, — осторожно начинает она. — То, чего мы не можем иметь, и о чём можем пожалеть.
Я улыбаюсь ей, уловив подтекст.
— Быть со мной, принадлежит к какой из двух категорий?
Оливия поворачивается ко мне спиной и направляется к машине.
— К обеим, если мои инстинкты меня не обманывают.
Я не жду, когда она исчезнет за воротами, вхожу в дом и закрываю за собой дверь, испуская вздох. Я пьян. Мне следует рухнуть на кровать и выждать, пока пройдёт похмелье, но вместо этого я снимаю обувь и направляюсь в кабинет отца.
В доме темно, но я хорошо ориентируюсь. Мне не нужно включать свет, чтобы попасть туда, куда хочу. Когда я вхожу, то чувствую странный запах, который не могу сразу распознать, но он не мешает мне открыть бар с алкоголем.
Выпивать в компании было приятно, но мне не терпится прогнать вкус дешёвой водки Оливии чем-нибудь получше. Я достаю любимый бурбон отца, но когда вытаскиваю, дно бутылки ударяется о стакан, сбивая его на пол.
Ковёр смягчает звук падения, но я уверен, что хрусталь разбился. Не хочу, чтобы отец узнал, что я был здесь, поэтому направляюсь к выключателю и включаю свет. Я всё ещё думаю, куда спрятать стакан, когда понимаю, что в кресле за столом кто-то сидит.
Меня обездвиживает шок. Бутылка выскальзывает из рук, и на этот раз нет ковра, чтобы заглушить грохот. Содержимое проливается на паркет, мои ноги промокают. Запах алкоголя проникает в ноздри, смешиваясь с запахом, который я почувствовал, когда вошёл.
Я с ужасом понимаю, что это кровь.
— Папа… — шепчу я.
Чувствую, как сердце подскакивает к горлу и перекрывает дыхание. Я подхожу к креслу, на котором лежит тело отца, и опускаюсь перед ним на колени. Джинсы сразу же намокают. Пол покрыт кровью, как и его рубашка. Рядом с ножками кресла лежит пистолет.
— Папа, — повторяю я, не в силах сказать ничего другого.
Его глаза широко открыты, а в черепе зияет чёрная вмятина. Волосы на затылке полностью мокрые. Я беру отца за руку, но она холодная. Ощущаю, как меня охватывает головокружение, переворачивая желудок, пока в сознании эхом отдаются слова Оливии.
«Есть две вещи, которых мы никогда не должны желать. То, чего мы не можем иметь, и о чём можем пожалеть».
— Нет, — шепчу я в шоке.
— Роберт! — Я не знаю, сон это или реальность, но кто-то кричит позади меня. Я поворачиваюсь к двери, где только что появилась мать — волосы в беспорядке, глаза расширены. Узел на халате распущен, словно она вставала в спешке. — Роберт, — повторяет она, срывающимся голосом, а потом снова начинает кричать. — Роберт!
Она подходит к безжизненному телу отца и дёргает его, повторяя его имя — или, может быть, моё. Когда я родился, они решили назвать меня точно так же, как его: Роберт Рулз. Родители сказали, что однажды я займу его место. Это было то, чего я хотел, но не сейчас.
Не таким образом.
— Роберт! Роберт!
Мать продолжает кричать, а меня вот-вот вырвет.
В ночь своего восемнадцатилетия, под кроваво-красной луной я попросил, чтобы мои мать и отец больше никогда не ссорились. Я смыкаю пальцы, сжимая горло.
Мой отец покончил с собой.
Моё желание исполнилось.
Глава 1
Шэрон
Сиэтл, настоящее время.
«Жуткое самоубийство»
Всего лишь два слова, которые довольно легко произнести.
Но невозможно забыть.
С тех пор как их прочитала, я не могу остановиться. Я звонила сестре не меньше миллиона раз, перебирала в памяти все события последней недели, просматривала сообщения, которые она мне присылала… И не нашла ничего — ничего, что могло бы предвещать это.
«Жуткое самоубийство»
Так пишут в газетах, но я в это не верю. Я знаю Джилли лучше, чем кто-либо другой, и уверена, она никогда бы так не поступила, не таким способом. Я включаю музыку на максимум и позволяю своим пальцам летать по клавиатуре компьютера. У меня не получается сосредоточиться, если вокруг тишина, а в этом захолустье её слишком много.
Я набираю имя своей сестры и перечитываю все статьи о ней, ища необычную деталь или противоречие. Версия всегда одна и та же: Джиллиан Аллен предстаёт как умная, хрупкая
