Укротить Генерального - Айрин Лакс
Генеральный оттолкнулся носком туфли от пола, откатился на кресле, почти к самой стене и принялся там вращаться из стороны в сторону.
Оскалился.
На меня.
Еще бы зарычал, зверюга.
Чем я ему так не угодила?
— То есть вы, Владислава Алексеевна, считаете, что можете требовать премию. Так, что ли?
— Я, Гордей… Иванович, прежде всего считаю, что заслужила эту премию, как никто другой. Ведь “Вита-Энерджи”...
Босс оборвал меня нескромно.
— Да-да, тысячу раз слышал. Молодец. По знакомству привела крупняк. Премия… — ткнул ручкой в конверт. — Более, чем достойная. Больше, чем у всех, если так посчитать. Какие претензии?
— Вы намеренно обделили меня. Унизили перед коллективом. Я занимаю руководящую должность и больше, чем ваша… помощница, вкладываюсь в работу компании, — добавила с презрительной усмешкой.
Знаю, как и во что вкладывается молоденькая ассистентка Мерзликина.
Член его сосет.
Я как-то задержалась дольше обыкновенного и застала их.
Босс разложил ассистентку на столе и имел в рот.
Голова ассистентки свисала вниз со стола, она принимала жесткий горловой минет.
Мне даже стало жаль бедняжку. Она выглядела так, словно задыхалась.
Член у Мерзликина, кстати… Хорош. И сам он — тоже.
Очень…
Но мы же сейчас не об этом, да?
Привлекательный сукин сын. Брутал.
Ему тридцать с небольшим.
Молод, сексуален зверски, немногословен.
Хорош, и точка.
Но я же не для этого сюда пришла.
Я села на кресло, заложила ноги одна на другую, в ожидании ответа.
— Владислава… — тяжело вздохнул босс и прикрыл глаза, потер их.
Словно от меня у него голова разболелась!
— Давайте прекратим этот бессмысленный разговор. Я вернусь к работе, а вы… Вы пойдете к тому, к кому спешили. К Ване какому-то… — добавил он с ядом.
Он, что, в мой телефон успел заглянуть, когда я отвечала на смс перед тем, как он сунул мне в руки премию?!
Ваня — это моя старшая сестра, Иванна. Я с детства зову ее Ванькой.
Кроме того, у Иванны на аватарке стоит бородато-скуластое лицо ее обожаемого мужа — Ивана.
Иванна и Иван — не разлей вода вот уже много-много лет!
Всем бы такой счастливый брак!
Короче, парочка…
— К кому я собираюсь вас, Гордей Иванович, никак не касается, — отчеканила я.
— Так же как вас, Владислава, не касается, почему я решил не оплачивать путевку в Доминикану персонально для вас.
— Ага!
Я вскочила на ноги, принялась ходить по кабинету.
Постукивала каблучками, а босс за мной наблюдал.
— То есть, это не ошибка. Это не недоразумение. Это намеренные, обдуманные, хорошо спланированные действия!
Я резко обернулась, босс отдернул взгляд от моих бедер на уровень дерева бонсай, которое стояла на прямоугольной подставке. Оно словно парило в воздухе, потому что подставка была прозрачная.
— Да, — кивнул. Ткнул ручкой на дверь. — Свободны.
Да он меня практически выставляет из своего кабинета!
Нахал!
— Почему?
— Что?
— Почему? Разве так сложно ответить? Почему вы не оплатили мне путевку.
Мерзликин выругался матом, треснул дорогущей ручкой, сломав ее, и встал!
Ох, высокий он, мощный… Но плевать!
— Хотите знать?
Я не хотела, чтобы он вот так смотрел на меня, сверху вниз. Поэтому тоже встала.
Между нами — узкий, прозрачный стол, как та самая невидимая линия фронта.
Глаза в глаза.
Ну, почти.
Я все равно ниже него, немного.
Даже на каблуках-шпильках, которыми с удовольствием прошлась по его красивой, слегка небритой физиономии!
— Отлично! Я вам скажу. Но с одним условием. Вы покинете этот кабинет.
— Хорошо. Я жду.
— Хорошо.
Ноздри босса раздувались. Вены на шее вздулись.
Он рывком достал листок из ящика стола, ткнул в него пальцем.
Мое имя в этом списке стояло выше всех.
— Понимаете?
— Не очень!
— А вы подумайте. Подумайте хорошенько, Владислава. Вы эже глава аналитического отдела финансов.
Босс оттолкнулся от стола, принялся ходить вдоль него.
Я пригляделась.
— Вы ранжировали сотрудниц не по фамилии, не по должности и даже не по размеру заработной платы…
— Подумайте. Еще одна попытка. Последняя! — рявкнул он.
До меня дошло…
— По возрасту, — шепнула я. — Вы… Вы всех по возрасту расставили! От большего к меньшему.
— Да. Это так. И вы, Владислава Алексеевна, старше всех.
Босс вырвал листок из моих ослабевших пальцев. Я рухнула в кресло.
— Хотите сказать…
— ДА! — крикнул он.
— Что я… старая?! — выдохнула я.
Боже. Меня бросило в пот. Стало нехорошо…
Мне в этом году тридцать шесть лет исполнится. Я знаю, что выгляжу хорошо.
Черт подери, чтобы после тридцати выглядеть так, как выгляжу я, приходится пахать до двадцатого пота в спортзале, следить за питанием, регулярно посещать косметолога… То есть работать над собой постоянно.
Все окупается.
Мне даже тридцать не дают, а этот…
Этот выскочка назвал меня старухой?!
— Всем остальным сотрудницам меньше тридцати пяти лет, — сухо подвел итог генеральный монстр. — Уверен, вам в компании девочек, которым, в основной массе до тридцати, будет скучно.
— То есть…
Боже…
Он обозвал меня старой и скучной?!
Ну, ему я покажу… скучную!
Глава 3
Глава 3
Я была возмущена до глубины души.
С чего босс решил, что мне будет скучно с девочками?!
Да если так посмотреть, то треть из нашего коллектива — просто скучный офисный планктон, совершенно без увлечений.
Прийти после работы пораньше и рухнуть на диван, успеть к началу показа любимого турецкого сериала — вот их потолок.
В то время как я — образованная, увлекающаяся спортом и искусством. Я и танцую, и волонтерю немного. Я — точно не скучная, меня называют душой компании!
Как он мог назвать скучной… и старой?!
Неужели Мерзликин всерьез считает, что я скучная старуха и испорчу всем отпуск, выйдя в купальнике на общий сбор у пляжа?!
Лучше бы он бы свою ассистентку раздел до конца, прежде чем трахать на столе…
У нее бледные ляжки и несмотря на то, что даже двадцати трех не исполнилось, уже целлюлит вываливается!
— Вам — больше тридцати пяти лет. Вот и причина. Теперь, пожалуйста, освободите мой кабинет. Вы обещали, — напомнил босс.
Я должна была реагировать адекватно, но у меня в голове стучали только эти два слова: старая и скучная.
Боже!
Не могу поверить, что без малого тридцатидвухлетний мужчина считает меня старухой…
Старая.
Скучная.
Одинокая…
Мужчины нет… Нет отношений. Нет детей.
