Время Листопада (СИ) - Тата Ефремова
Он лег в кровать и начал думать, от чего ему хуже, от гриппа или измены Иры. Им было хорошо вдвоем, она была умелой любовницей и никогда не скрывала, что в их отношениях ее интересуют только секс и деньги. Игорь всегда видел Ирину насквозь. В чем-то она права — ему тоже нужен был секс. Чтобы немного сбросить напряжение, забыть… Ани нет с ним уже пять лет. Он давно потерял надежду' найти такую же, как она, среди окружающих его женщин — всем им нужны только удовольствия и бабки. Но тот человек в поезде, ее мимолетный любовник… Он связан со злейшим врагом Игоря. Что все это значит?
Дерьмовый вирус. На работе одну сотрудницу забрали в больницу с отеком легких. Главное, так же не разболеться. Игорь стал засыпать, забылся тяжёлым сном, дурным, словно похмелье. Дверь на балкон была приоткрыта, и прохладный сентябрьский воздух давал некоторое облегчение. У входа в гардеробную горело несколько потолочных светильников. Игорю становилось все хуже.
…Она появилась из балконной двери — видение, маленький ангел. Тоненькая, легкая, как все небесные жители, золотоволосая, с кудрями, рассыпанными по плечам. Босиком, в коротком, струящемся одеянии, тоже золотом, и без крыльев. Ангел кралась по комнате, смешно поднявшись на цыпочки, испуганно оглядываясь на его кровать. Он следил за ней из-под одеяла мутным взором, тоже с испугом, но и с ноткой облегчения: за ним? Ему пора?
— Ангел, — попытался сказать Игорь, пошевелившись.
Она подпрыгнула, с ужасом уставилась на него. Что-то пробормотала, указывая на дверь. Игорь прохрипел, приподняв голову:
— Не понимаю.
— Я… я… случайно к вам… можно? Я только пройду.
Игорь уронил голову на подушку, тяжело закашлялся.
— Боже мой! — сказал ангел. — Вы больны? Заболели?
Он открыл глаза, а она была совсем близко — прикоснулась к его лбу ладошкой, такой холодной, совсем ледяной. Он шевельнулся, не дал ей убрал ладошку — прижал своей горячей рукой, наслаждаясь целительной прохладой, веря, что если она ещё немного постоит так, рядом, вся болезнь уйдет. Могут ли ангелы заразиться гриппом? Игорь встревожился, пробормотал свой вопрос обметанными губами. Ангел не поняла. Покачала головой:
— У вас хоть лимон есть?
Она исчезла, позвенела где-то в глубине студии. Игорь терпеливо ждал. Появилась вновь, протянула ему кружку:
— Лимон. Чай зеленый. Гвоздику у вас нашла. Лучше всяких… терафлю.
Он пил, с трудом глотая. Стало легче дышать.
— Я пойду, — вздохнула она, — только врача вам вызову. У вас есть телефон? А вот, вижу. А пароль?
— Пять-семь-один-один, — просипел Игорь — их с Аней счастливые числа.
Игорь слышал, как она разговаривает:
— Мужчина. Ну, не знаю… не очень старый. Весь потный и мокрый. Еле говорит. Адрес? Адрес я помню. Пишите… Спасибо, ждем… Тетя! Тетя Женя! Я не могу сейчас говорить! Я в беде!
Пожалуйста, попросите дядю Сему встретить меня на автовокзале… Я не могу сейчас ничего объяснить, это чужой номер! Спасибо!
Она подошла, наклонилась, смахнула назад чудесные длинные локоны, заискивающе спросила:
— Можно я немного денег… и одеться? Меня в психушку сдадут, если я в таком виде и босиком…
Игорь кивнул: конечно. Плохо, что он раскис. Он никогда бы не позволил ее обидеть, эту веселую, нежную девочку'. Жаль, что он плохо видит ее лицо: все расплывается, только ее глаза, светлые, наверное, голубые или серые, сияют для него… и голос… ангельский…
Девушка прошуршала в гардеробной, радостно вскрикнула:
— Ух ты! Мне подойдёт! Это вашей дочки, да?! Я обязательно верну!
Она появилась в свитере, джинсах и кедах. Одежда Ани. То, что он так и не решился раздать, выкинуть. Ане бы понравилось, что её одежду' носит ангел. Он бы мог даже поверить, что это Анечка его пришла с небес, чтобы забрать к себе, но… нет. Она знает, что Владушка будет скучать по папе.
— А деньги? — девушка помялась. — Можно?
Игорь непослушной рукой указал на ящик стола. Деву'шка покопалась в бумажнике, радостно взвизгнула, посмотрела на него и виновато сказала:
— Я пойду, спасибо вам, выздоравливайте! Все верну! Вы же здесь живете… знаете, я кого-нибудь пришлю все вернуть, мне здесь нельзя появляться… Дверь закрывать не буду, вдрут вы не сможете им открыть… ну', скорой… скорая приедет с минуты на минуту.
Заскрипела дверь. Игорь лежал прислутниваясь, почти скорбя: она ушла. Как он мог ее отпустить? Он встал, медленно выпрямился на нестойких ногах, поковылял к двери, втиснулся в щель — почти выпал в коридор. Его ангел была там, в коридоре, длинном, таком длинном, уходящим к лифтам мутной перспективой, что у Игоря затанцевали перед глазами многочисленные двери. Дорогой дом, постройка западного образца, красные дорожки, высокотехнологичные лифты. Девушка шла по дорожке к лифту'. Игорь громко закашлялся, проклиная просту'ду. Рядом, в соседних апартаментах, открылась дверь. Мужчина… парень, выскочивший в коридор, с подозрением глянул на Игоря, увидев девушку'-ангела, бросился за ней. Она оглянулась, попыталась бежать, но он догнал ее в два прыжка, ударил о стену. Девушка упала, перекатилась, сумев вывернуться из его хватки, вскочила, бросилась прочь. Парень побежал за ней.
Игорь тоже рванулся следом. Он не позволит обижать его ангела! Коридор предательски вихлял, пытался уйти из-под ног. Цепляясь за стены, Игорь бежал, как ему' казалось, а на самом деле ковылял. Парень скрылся в двери, ведущей на лестницу. Дверь осталась открытой. Игорь заглянул на площадку. Обидчик ангела (муть перед глазами у Игоря немного рассеялась, и он разглядел, что парень молод, лет двадцати на вид, с очень светлыми, скорее всего обесцвеченными волосами и колечком-пирсингом над бровью), стоял чуть выше, в пролете. Стоял и кусал пальцы, по- настоящему, зубами, исподлобья глядя на выход на крышу':
— Сука! Сука! — пробормотал парень. — Знаешь, что я высоты боюсь. Все равно догоню, все равно моя будешь.
Демон какой-нибудь, подумал Игорь. Они всегда гоняются за ангелами. Дурак ты, демон. Она улетела давно, она ангел, а я тебя убью! И отключился, сполз по стенке у двери. Там его и нашла скорая.
Глава 2. Чудовище
Вечером пришла тетя Галя. Как всегда с гостинцами — вазочкой с салатом из креветок, от «барского стола». Тетя Женя и тетя Галя звали Злату' к столу, но она отказалась — аппетита не было, была скверная тошнота от отвращения
