Скверная голубая кровь (ЛП) - Станич К.М.

— Считай, что ты добился своего, — визжит Харпер, срывая кольцо со своего пальца и бросая его в Тристана. Он ловит его, идеально, одной рукой. Моё сердце пропускает несколько ударов, когда он поворачивается ко мне, сверкая серебристыми глазами.

— Поехали. У меня есть одна из папиных яхт. — Он подходит, встаёт передо мной, наклоняется и обхватывает ладонями моё лицо. Зейд, Крид и Зак напрягаются. Виндзор хихикает, этот лёгкий, воздушный звук эхом разносится по озеру. Тристан, удерживая моё лицо в ладонях, проводит большим пальцем по моей нижней губе, а затем ухмыляется Виндзору. Пока он отворачивается, я отстраняюсь, увеличивая дистанцию между собой и парнями.

Миранда встречается со мной взглядом, и в её взгляде есть интересная дихотомия: наполовину страх, наполовину ревность.

Она движется ко мне, подальше от рук Крида, и его челюсть сжимается, когда Миранда приближает губы к моему уху.

— Который из них? — шепчет она, бросая взгляд на пятерых парней на лодке. Харпер и её дружки медленно уходят, но с обеих сторон есть яд. В следующем году… будет война.

Прежде чем у меня появляется шанс ответить ей, Тристан встаёт прямо перед Виндзором.

— Ты, проваливай домой, в Англию, и отъебись; ты нам здесь не нужен.

— А кому это, собственно, нам? — спрашивает Виндзор, поднимая на меня свои карие глаза. В них отражаются танцующие языки пламени, когда он улыбается и приподнимает тёмную бровь. Тристан переводит взгляд с меня на него и хмурится, выпрямляясь во весь рост и расправляя своё шерстяное пальто. — Насколько я могу судить, Марни очень нуждается во мне.

— Это ещё почему? — рявкает Тристан, вздёргивая подбородок. Несмотря на внутреннюю борьбу среди парней-Идолов за трон… Я думаю, что корона всё ещё принадлежит Тристану Вандербильту. Он могущественный враг и потенциальный союзник. Но могу ли я доверять ему?

Сомнительно.

— Потому что, — отвечает Виндзор, невинно моргая и протягивая руку, чтобы указать на меня, — мы встречаемся.

Зейд чертыхается себе под нос, Крид ухмыляется, а Зак хмурится.

Тристан ничего не говорит, глядя на меня сверху вниз штормово-серыми глазами. А потом он поворачивается, уходит и останавливается на краю лодки. Харпер Дюпон стоит там и ждёт. Сначала она встречается взглядом с Тристаном, а затем переводит свой взгляд на меня.

— Наслаждайся этим летом, Марни. Оно станет последним. — Она поворачивается, исчезает внизу по трапу, и вскоре мы слышим звук заводящегося лодочного мотора.

— Она только что угрожала моей жизни? — задаюсь я вопросом вслух, но никто ничего не говорит. Академия закончилась, началось лето, и утром мы все собираемся по домам. Я вернусь в Круз-Бей к своему отцу, а парни отправятся… куда бы они ни отправились.

На данный момент всё стоит на паузе.

Наступит сентябрь, и все перчатки будут сброшены.

— Пойдём, Марни, у меня тоже есть лодка, — говорит Миранда, беря меня за руку и уводя подальше от парней. Я не смотрю ни на кого из них, когда прохожу мимо Тристана и спускаюсь по лестнице.

Второй год в Подготовительной академии Бёрберри был тяжёлым.

Третий год будет настоящим кошмаром.

Глава 1

Последний человек, которого я ожидаю увидеть на пороге своего дома — это Зак Брукс.

У меня от удивления отвисает челюсть, и я захлопываю перед ним дверь. Он протягивает ладонь и останавливает её на полпути, протискиваясь внутрь, в то время как я в шоке прислоняюсь спиной к стойке. Его карие глаза потемнели от гнева, и они сузились, глядя на меня.

— Зак, — начинаю я, моё сердце бешено колотится в груди. Я не видела его с того рокового дня в домике. Мы даже не переписывались. Ну, может быть, он написал мне сообщение, но я заблокировала его несколько месяцев назад.

— Марни. — Он выдыхает, стоя надо мной в своей спортивной куртке и джинсах. Его тёмные волосы длиннее, чем, когда я видела их в последний раз, и то, как они падают ему на лоб, заставляет мои руки дрожать. — Ты не хочешь со мной разговаривать. У меня не было другого выбора, кроме как прийти сюда.

— У тебя нет другого выбора, кроме как пробиваться в мой дом с боем? — спрашиваю я, понимая, пока мы стоим там, что вагон поезда слишком мал для его крупного тела. Он захватывает пространство своим присутствием, заполняя его настолько, что мне становится трудно дышать. — Может быть, ты мог бы понять намёк? Я не хочу с тобой разговаривать.

Я отвожу взгляд, и моё сердце слегка колотится. Это ложь. Я действительно хочу поговорить с ним; я просто не собираюсь этого делать.

— Очень жаль. Я хочу поговорить с тобой. Я имею право объясниться без того, чтобы… они разыгрывали драму. — Он делает шаг ко мне, но я продолжаю отворачиваться. Я не собираюсь смотреть на него, не прямо сейчас. Последние несколько месяцев были прекрасными, наполненными солнечным светом, однодневными поездками на пляж и моим десятым и одиннадцатым перечитыванием книг о Гарри Поттере. Последнее, что мне нужно, это ухаб на дороге, который разрушит мою последнюю мирную неделю лета. — Не думай, что я не слышал о том, что произошло в последний день…

— Пожалуйста, не надо, — выдыхаю я. Это последнее, о чём я хочу думать прямо сейчас, о краске, стекающей по щекам, о моей разбитой губе и о выражении лица Зейда… «Единственным призом… был этот трофей. Мы сделали это ради забавы». Слова Тристана пронзают меня насквозь, и я отталкиваюсь от стойки, направляясь по коридору к своей комнате.

Зак следует за мной, и я оказываюсь в ловушке на своей кровати, а его огромное тело заполняет дверной проём.

Мои руки сжимаются в кулаки. Я добавила его имя в свой список мести. Почему я не должна этого делать? Он пытался сломить меня в средней школе, и ради чего? Пари. Поспорил, что попадёт в этот дурацкий грёбаный Клуб.

«Клуб Бесконечности пойдёт ко дну», — думаю я, и опускаю руку на правое бедро. Есть татуировщик, которого некоторые из моих одноклассников подкупали, когда я училась в Лоуэр-Бэнкс, чтобы сделать нелегальную татуировку. Я возьму тысячу долларов из выигранных денег и завтра отправлюсь туда, чтобы сделать себе татуировку.

Чего мне не нужно, так это Зака Брукса, стоящего в моей комнате и смотрящего на меня своими тёмно-коричневыми глазами.

— Ты должна, по крайней мере, выслушать меня, — говорит он, когда я сажусь на край своей кровати.

Я провела всё лето, записывая ужасные вещи о нём в свой блокнот, но всё это было напрасно. Я не знаю, как причинить ему боль так, как он причинил боль мне. Поднимая глаза, я вижу только извинение и печаль в его глазах. Не то что у Крида. Или Зейда. Или Тристана. Они определённо не сожалели.

Мои пальцы впиваются в покрывало; это единственный способ удержать их от того, чтобы не дотянуться до ожерелья, которое висит у меня на груди. Я пыталась продать его — дважды — но у меня ничего не вышло. Продавая его, я чувствовала, что позволяю ему выиграть. Мне не нужны деньги Тристана Вандербильта. Я верну его в первый же день учёбы.

— Разве ты уже не причинил мне достаточно вреда? — шепчу я, и мы оба замираем при звуке открывающейся входной двери.

— Милая, это я. — Голос папы эхом отдаётся в маленьком пространстве как раз перед тем, как я слышу его шаги. Он останавливается в коридоре, соединяющем второй пассажирский вагон, в котором находятся наши спальни, с первым вагоном поезда, в котором есть гостиная, кухня и ванная комната. — Зак, давно не виделись. Не хочешь остаться на ужин?

— Не могу. Планы с моей мамой. — Зак прислоняется плечом к стене, его безжалостный взгляд пригвождает меня к кровати. Я чувствую, что не смогла бы встать, даже если бы попыталась.

— Ну, если у тебя будет время в пятницу, то у Марни день рождения, — начинает папа, и я съёживаюсь. — Поскольку здесь только я и Марни, может быть, было бы неплохо взять с собой друга? — его голос звучит достаточно серьёзно, но мне интересно, знает ли папа, что его слова ранят меня до глубины души. У меня были друзья. Какое-то время у меня много чего было. У меня были Миранда и Эндрю, Зак и Лиззи, и… Идолы.