Наследник для друга отца (СИ) - Серж Олли

Заворачиваю за угол к лифтам и стекаю по стене вниз на ковёр.

В груди болезненно рвётся и ухает. Хочется повыть в голос. Зачем я к нему пошла? Почему из всех мужчин на планете именно он засел в голове? А главное - где найти силы, чтобы больше никогда с ним не встречаться? Пусть уезжает! И никогда не возвращается!

Глава 1

Нина

Старые половицы блестящего паркета скрепят под ногами. Кажется, я обхожу комнаты раз в пятый. И не могу уйти. Автобус через тридцать минут…

Это все больше не мое. Не могу поверить… Как так вышло?

Вот тут возле окна стояли кровать и стол. Я за ним уроки делала. Здесь на подоконнике росла календула, чтобы я ее заваривала и полоскала горло, когда болею. По вечерам, когда холодало, папа разжигал в зале камин. А напротив через коридор была его комната и по совместительству мастерская. Я называла ее «кузницей красоты». Папа был очень талантливым ювелиром. Уважаемым человеком. И вдруг сердце… долги эти страшные. Откуда они взялись? Мы всегда жили по-средствам. Не шиковали.

Кидаю последний взгляд вглубь дома, забираю документы от риэлтора с серванта и решительно выхожу на улицу.

Меня обдаёт стеной сырости и дождя. Какая символичная погода. Запахиваю кофточку покрепче и застёгиваю рюкзак. Надо бы ускориться.

Под крышей остановки постепенно начинают собираться и другие, такие же мокрые люди. Кто-то с ведрами ягод, кто-то с поломанными ветром зонтами.

Между бабульками начинается перепалка за место на лавочке. Выползаю из уголка, освобождая своё. Это, конечно, мало помогает от шума и повышенных тонов, но зато даёт возможность быть не втянутой в обсуждение современной прогнившей молодёжи.

-Ах ты ж плесень лохматая! - Вдруг восклицает одна из женщин. - Напугал. А ну пошёл отсюда!

С жалким скулежем из-под лавки вылетает мокрый, трясущийся пёс.

Ну и кто из нас прогнивший спрашивается?

Роюсь в рюкзаке, разыскивая остатки бутербродов и иду следом за собакой за остановку.

-Тише, тише, - подхожу к животному ближе и кладу еду на пятачок сухого асфальта. - Покушай. Я не буду обижать.

Дождь лупит меня по спине, пропитывая насквозь кофточку и длинный сарафан.

-Ты посмотри, что она делает?! - Слышу за спиной новый виток общественного негодования. - Псину прикормить удумала. А завтра она свой выводок сюда принесёт. И что? Будет снова свора бегать?!

Не реагируя на ругань, остаюсь стоять снаружи остановки. Благо, автобус уже начинает виднеться на горизонте.

В салоне мне по-случайности достаётся козырное сиденье, стоящее прямо на двигателе. Попа, конечно, трясётся как на терке, зато тепло. Я даже немного расслаблюсь и расправляю сарафан, чтобы сох.

Смотрю на часы и мысленно раскладываю оставшееся время пути до общежития на промежутки. Десять минут на пересадку. Маршрутки ходят часто, слава Богу, и ещё пол часа доехать-дойти.

Очень не хочется опаздывать и вступать в общение с комендантом. Нет, женщина она хорошая, пустит, даже если ночью заявишься, но полы мыть заставит. На уборщицах так экономит. Надо сказать, что система работает безотказно. Общага у нас блестит. А за особо тяжкие преступления, к уборке добавляется тортик и палка сырокопченой колбасы. В общем, справедливо, чего уж.

Рисую на запотевшем стекле пальцем, снова улетая в воспоминания. Мысленно хихикаю, видя проплывающую мимо вывеску кафе «Шашлык и тандыр» - местной точки притяжения «ночных бабочек». В детстве мне они так нравились! Красивые… В цветных курточках, с ярким макияжем, на каблуках. Жевали жвачки и ездили на красивых больших машинах.

Мама, как узнала, кем я восхищаюсь, чуть противень с курицей не уронила, а после жестко развеяла мои ошибочные мышления.

После, уже лет в пятнадцать, я очень боялась ходить возле дороги одна. Боялась, что с проституткой перепутают и в машину затащат. Брала с собой холщовую сумку или прибивалась к соседям. Сейчас это все вспоминать забавно…

Внезапно автобус начинает резко тормозить и даёт ощутимый крен вправо. Такой, что я впечатываюсь лбом в стекло, а люди начинают ругаться и причитать, пытаясь поймать пропадавшие сумки и ведра.

-Ах ты ж скотина! - Не сдерживает эмоций водитель.

Выскакивает из кабины и огибает морду автобуса, заглядывая под капот.

Люди припадают к окнам.

-Жива, жива…

Я тоже вжимаюсь в стекло. Кто жив то? Сбили что-ли кого-то?!

-Вот так этих шавок прикармливать! Они потом под колёса бросаются!

Я уже и без последнего комментария вижу знакомую собаку, которая ошалело убегает в лесопосадку.

Вжимаюсь в сиденье. Да, тут я не подумала, что собака может побежать за мной. А может она просто так бежала?

Водитель возвращается на место и, продолжая отборно материться, пытается завести автобус.

Мотор под моей попой тяжело фыркает. Раз, два, три…

-Все! - Расстроенно сообщает водитель. - Приехали. Ждите следующий или электричка через пятнадцать минут.

Люди, возмущаясь, начинают вытекать на обочину. Большинство действительно выбирает электричку, а остальные просто идут обратно домой.

Я специально отстаю от толпы, все-таки чувствуя себя виноватой в случившемся. Вот совсем нет сил защищаться от нравоучительных нападок. Ещё хорошо, что дождь немного успокоился!

Обняв себя за плечи, плетусь по дороге и вдруг слышу, как сзади меня притормаживает машина.

-Девушка!

Вздрагиваю и, не оборачиваясь ускоряюсь. Этого ещё не хватало!

-Девушка!

Паника зарождается где-то в желудке и прокатывается по всему телу, заставляя конечности онеметь. Ну вот зачем я от остальных пассажиров отстала? О чем вообще думала, оставаясь на объездной одна? Хотела острых ощущений? Чтобы за проститутку приняли?

Срываюсь практически на бег. Неужели не понятно, что я не такая! Что я не продаюсь! И вообще, Господи, неужели в наш век интернета женщин действительно до сих пор снимают вот так, на дороге?!

Чёрный джип прибавляет скорости, обгоняя меня. Я уже собираюсь выдохнуть, но вдруг он делает крутой разворот и просто перегораживает мне путь.

Замираю, будто вырезаясь в стену, и оглядываюсь по сторонам. Куда теперь бежать? Назад? К водителю автобуса? Достаю телефон и воинственно держу его в руках, набрав на клавишах экстренную службу. Только пусть попробуют ко мне подойти!

Двери внедорожника распахиваются. Из него выходят трое мужчин в костюмах. Последний кажется мне смутно знакомым. Депутат что ли какой-то?