Последние страницы моей жизни (СИ) - Шир Лина

Толкнув дверь, я вышел в гостиную и застыл на месте. На ковре у дивана на четвереньках стояла девушка и собирала железную дорогу. Вернее, не так. Первое, что я увидел — это округлые ягодицы обтянутые черными джинсами и маленькие ступни в коротких белых носочках. Странное зрелище, конечно, но достаточно приятное. Оперевшись на дверной косяк, я продолжал за ней наблюдать. Я не знал, кто она. У меня было мало знакомых женщин, но эта больше напоминала девочку. Длинные пшеничные волосы, собранные в хвост касались пола, но она то и делала, что откидывала их на другую сторону. Стоять и наблюдать за ней было интересно, но нужно было вести себя по-хозяйски. Кашлянув, я обошел ее. Видел, как она вздрогнула и подняла на меня огромные глаза. Та самая девчонка-волонтер, которая продавала мне печенье — теперь собирала железную дорогу.

— Присоединяйся! Я уже запарилась собирать эту дурацкую дорогу! — сказала она, хмурясь и взглянула на наручные часы. — Нет, давай, я сначала покормлю тебя. Готовить я не умею, но можно заказать что-нибудь.

Либо я был заторможен после обезболивающего, либо она была такой быстрой, легкой, как ястреб, хватающий жертву на лету. Она подскочила на ноги, подошла к дивану, на котором валялась ее сумка, достала телефон и взглянула на меня.

— Рис или лапшу? Хотя, на вечер можно и пиццу!

— Стой, стой. Я что-то пропустил момент твоего появления и всего прочего.

— А, ну так… ты сделал укол себе, отключился, а я не смогла оставить тебя одного. Вдруг понадобится моя помощь!?

— Уверен, что нет, так что забирай свой детский сад и уходи! — я указал пальцем в сторону двери, но девчонка лишь моргнула.

— Рис или лапша?

С ней было бесполезно бороться, нужно было просто взять и выкинуть ее из квартиры. А там и спустить с лестницы, чтобы не лазила по чужим квартирам и не разговаривала так с взрослыми мужчинами. А как она разговаривала? Пыталась заботиться? Зачем?

В голове после укола ничего не складывалось, да и я не старался думать о чем-то глобальном. Просто немного напрягало, что она вела себя, как у себя дома. Может быть я был в бреду и наобещал чего? Возможно, но маловероятно. Да и что я зациклился на этой девчонке. Пусть делает, что хочет, а я просто буду делать то, что делаю всегда. Я отправился в ванную.

Вода громко шумела, но я слышал, как в дверь позвонили, потом громкий смех и только шум воды. Прислушался, напрягся и… вздрогнул, услышав, как дверь ванной приоткрылась и девчонка поторопила меня. Она моей смерти хочет. Неужели, я провёл в ванной столько времени, что даже еду успели привезти? Минут сорок? Возможно, я задумался. Это бывало часто, но не помню о чем думал. О многом ненужном, раз ничего не запомнил.

Я натянул штаны, чистую футболку, провёл руками по влажным волосам и наконец-то вышел. Хоть бы девчонки не было. Хоть бы она уже ушла… Думал я, но нет же, она сидела на диване, скрестив ноги и, увидев меня, тут же улыбнулась и указала на столик, на котором уже разложила коробочки с едой.

— Не знаю, что ты любишь, поэтому заказала всего по чуть-чуть! А на десерт пряник в виде листочка… он с корицей! Представляешь?! Там реально листочек — пряник! — она поднялась с дивана, обошла столик и стала искать коробочку с десертом. — Надеюсь, что хотя бы чай у тебя есть.

— Напомни мне, кто ты такая. — Я сел на диван и повернул голову в ее сторону, отчего девчонка как-то робко улыбнулась и сделала глубокий вдох.

— Юля, и я…

— А-а-а… «Усики». Вспомнил. Волонтер. А для чего ты притащила сюда железную дорогу?

Юля снова расплылась в улыбке и потянулась к коробочке, после чего начала ее открывать. Молчала, придумывая что-то, я терпеливо ждал, но она не отвечала.

— Блин, они приборы не положили. Я принесу вилки, видела, где они у тебя лежат. — Вернув коробочку на столик, она упорхнула на кухню, а я откинулся на спинку дивана и провёл руками по лицу.

Она вела себя слишком раскованно, а волонтеры себя обычно ведут сдержанно. Уж это знают все. Может быть решила задурить меня? Хотя, смысл? Если бы хотела вынести мне квартиру, то сделала бы это пока я был в отключке. Тогда что?

— Тебе хоть восемнадцать есть?

— Ну, есть. — кивнула девчушка, протягивая мне вилку и закрытую коробочку. — Не будь таким серьезным, лучше улыбнись! Уверена, что у тебя классная улыбка.

Клянусь, что она в открытую флиртовала со мной, либо я уже слишком стар и каждое приятное слово воспринимаю как флирт. Кажется, я еще не отошел от укола. В голове каша, мысли совсем не о том.

Я открыл коробку с лапшой и перемешал все вилкой.

— Да хорош мусолить, попробуй! — не выдержала Юля, придвинувшись ближе ко мне и толкнула локтем под руку. — Вкусно же!

— Ты всем взрослым мужчинам тыкаешь?

— Нет, только тем, которые нравятся!

Пауза длинной в пару секунд и комната наполнилась смехом. Девушка смеялась, после чего принялась есть молча. Кажется, сболтнула лишнего, но с кем не бывает?

Накрутив лапшу на вилку, я рассмотрел ее нездоровый цвет и сморщился. Она напоминала земляных червей, которых отец брал с собой на рыбалку. После этих сравнений, есть и вовсе перехотелось, но Юля уплетала эту же лапшу с аппетитом, поэтому я решился попробовать. Вкусно, но если бы не все ароматизаторы и красители — было бы не так. Наверное, нас это и убивает. Чем же еще обусловлен мой диагноз? Не помню, чтобы в нашей семье, кто-то умирал из-за болезней. Отец неудачно упал с лестницы, маму сбила машина, бабушка умерла от старости. Остальных родственников, к счастью не знаю. Почему к счастью? Да я уверен, что они те еще засранцы. На похоронах матери не было ни ее сестер, ни брата, которому она помогала во всем и переживала за его семью, больше чем за свою. Иной раз оставляла меня одного дома и ехала через весь город, чтобы забрать его из полицейского участка. Буду удивлен, если узнаю, что он до сих пор жив. Боря любил приключения. Я снова отвлекся на мысли, а когда вернулся в реальность оказалось, что съел почти всю лапшу. Вот это да. Последние недели, аппетита не было.

— Слушай, а зачем ты притащила сюда железную дорогу? — снова задал я вопрос, на что девушка улыбнулась и протянула мне вторую коробочку.

— Ты же сам хотел.

— Я?!

— Да, у тебя в тетрадке было написано, что ты хочешь железную дорогу, как у Сереги! Не знаю какая дорога у твоего Сереги, но… у Эрика дорога крутая!

— В какой… еще… тетрадке? — удивился я, но потом вспомнил хлам, который разбирал утром. — Ты рылась в мусорном ведре?

— Не рылась я! Да и тетрадь лежала на самом верху, так что не рылась.

— Где она?

— Расслабься.

Девчонка начинала раздражать. Она лезла не в своё дело, кто вообще ей разрешил рыться в моих вещах? Даже в тех, от которых я хотел избавиться. Я поднялся с дивана и взглянул на девчонку, которая продолжала спокойно есть. Видимо, она не привыкла, что где-то ей могли быть не рады. Да, в принципе, если бы я не был неудачником, скорее всего тоже был ей рад. Может быть похвастал бы своими успехами и заслугами, а так… зачем ей тратить время на мои желания, которые я писал столько лет назад. К чему вообще этот бред? Железную дорогу я хотел в восемь. Сейчас для меня это всего лишь детская игрушка. Может, я и правда должен расслабиться. Мы посидим, и она уйдет. Зато я буду ещё долго вспоминать о ней. Да, именно так. Она же… необычная, странная, возможно даже немного глупенькая, в силу своего возраста. Кому нужно будет тащить железную дорогу к незнакомцу, только потому что у него это записано в какой-то тетрадке.

— Пойду поставлю чайник. — Сказал я, отчего на лице девушки появилась улыбка.

Странно, но мне было немного непривычно от того, что в доме помимо меня, был кто-то ещё. Последние несколько лет я только и делал, что писал книги, работал, придумывал… растерял всех друзей, да и знакомые от меня отвернулись. Соседи перестали здороваться. Я не помню, когда вообще видел их в последний раз. Даже их вечно орущего кота неслышно. Также, я не помнил когда в последний раз думал о чем-то помимо книг и их издания. Когда ходил в библиотеку или книжный? Да и когда в последний раз просто гулял по парку? Просто, чтобы очистить свой разум от грустных мыслей? Может быть перед смертью стоило бы пожить так, как этого хотелось всегда? А как хотелось? Последние несколько лет я не мечтал, кажется, ни о чем. Да, я писал книги, и написал не одну и даже не две, их куда больше. Каждый раз, заканчивая книгу, ставя последнюю точку, я думал о том, что я завтра отправлю готовые рукописи в издательство и буду ждать ответа. Но я боялся. Безумно боялся того, что мои рукописи будут высмеяны. Боялся критики и отрицательных комментариев. Боялся, что меня попросят что-то заменить. Но если я изменю что-то — это уже не будет моей книгой… это будет определенный продукт, который будут читать и не понимать сути. А я хочу, чтобы мои книги учили, чтобы после их прочтения люди задумывались о том, как делать не надо. Хочу, чтобы в каждом доме на полке стояли мои книги, да хотя бы одна… просто, чтобы меня знали и вспоминали после моей кончины. Но этого уже не будет. Я не успею… я уже не успел.