Вирджиния Эндрюс - Ангел тьмы
— Мне думается, лучше будет сразу же сказать тебе, что я не являюсь твоим родным дедушкой. Им был первый муж Джиллиан, отец твоей матери, Клив ван Ворин, — он умер два года назад.
Я снова онемела от изумления и вся сжалась.
— А полное имя твоей матушки, соответственно, Ли Диана ван Ворин, — с улыбкой продолжал этот милый джентльмен с приятным голосом, не догадываясь о том, сколь огромное и разрушительное разочарование я только что испытала. На его фоне блекла даже радость по поводу того, что я наконец-то узнала полное имя своей матери. Я судорожно сглотнула и еще больнее прикусила кончик языка, прощаясь в душе со своим «дедушкой» в облике этого великолепного мужчины и пытаясь представить, как выглядел Клив ван Ворин. И что это за фамилия такая — ван Ворин? Да во всей Западной Виргинии не сыскать фамилии чуднее, чем ван Ворин!
— Я весьма тронут тем, что тебя разочаровало это известие, — удовлетворенно улыбнулся мне Тони. — Вижу, тебе очень хотелось бы быть со мной в кровном родстве.
Озадаченная этими словами и тоном, которым они были произнесены, я вопросительно подняла глаза на бабушку: ее лицо почему-то залилось краской, что сделало его еще прекрасней.
— Увы, дорогая Хевен, я отношусь к тому презренному типу современных женщин, которые не желают мириться с замужеством, если оно перестает их устраивать. Мой первый супруг не оправдал моих надежд. Какое-то время после женитьбы я еще любила его, но вскоре он опостылел мне: муж совершенно перестал уделять мне внимание, с головой уйдя в работу. Возможно, ты слышала о пароходной компании ван Ворина. Клив ею чрезвычайно гордился, и его дурацкие пароходы и баржи отнимали у него все время, даже в праздники мы не виделись. Я чувствовала себя такой одинокой! И твоя мать со временем тоже…
— Нет, ты только посмотри на это небесное создание! — перебил жену Тони. — Какие у нее немыслимо голубые глаза! Ну точь-в-точь как у тебя и у Ли! Мне даже не верится…
— Нет, она совершенно не похожа на мою дочь, — холодно посмотрела на мужа Джиллиан. — И не только из-за своих темных волос. Ее глазам не хватает, я бы сказала, детской невинности Ли…
О, значит, мне следует помнить, что глаза могут меня выдать. Нет! Никогда, ни при каких обстоятельствах не должны мои бостонские родственники узнать о том, что произошло между мной и Кэлом Деннисоном. Они станут презирать меня, как Логан Стоунуолл, мальчик, в которого я была влюблена с детства.
— Ты, безусловно, права, Джиллиан, — согласился с ней Тони. — Природа не допускает точных повторений.
За два с половиной года, проведенных мною с Китти и Кэлом Деннисоном в предместье Атланты Кэндлуике, я, похоже, так и не набралась достаточно житейской мудрости. Китти, умершая в тридцать семь лет, не сумела смириться со своим пожилым, на ее взгляд, возрастом. И вот теперь передо мной моя родная бабушка, которой гораздо больше лет, чем Китти, однако она вполне довольна собой и выглядит прекрасно. Это в горах бабушками становятся рано, так как выходят замуж в двенадцать, тринадцать или четырнадцать лет. Но сколько же лет этой, бостонской, бабушке, задумалась я.
В феврале мне должно было исполниться восемнадцать, но до этого оставалось еще несколько месяцев. Мама родила меня, когда ей было четырнадцать, и умерла в тот же день. Будь она сейчас жива, ей было бы только тридцать один. Насколько я знала из книг (а прочла я их немало) и судя по тому, что слышала о нравах бостонской аристократии, здесь не было принято выходить замуж, не завершив своего образования. Мужья и дети не играют в жизни бостонских девушек той роли, как для их сверстниц в Западной Виргинии. Джиллиан впервые вышла замуж в двадцать лет, следовательно, сейчас ей не меньше пятидесяти. Подумать только, к этому возрасту моя вторая бабушка давно уже сгорбилась, ссутулилась и поседела, заработала артрит рук и ног, не говоря уже о том, в каких обносках и стоптанных башмаках она всю жизнь ходила!
Ах, милая моя бабуля, ведь было время, когда и ты выглядела такой же хорошенькой, как и эта женщина!
В уголках васильковых глаз моей неувядающей бабушки блеснули и застыли две слезинки. Тронутая этим проявлением чувств, я осмелела и спросила:
— Бабушка, а что рассказывал тебе обо мне мой папа?
Голос прозвучал тихо и с легкой дрожью. Папаша уверял меня, что бостонские дедушка и бабушка с радостью примут внучку в своем шикарном доме. Но что еще он им наплел по телефону? Он вечно унижал меня, упрекая в том, что я виновата в смерти его жены, ангела во плоти, как говаривал он. Неужели этот негодяй все им рассказал? Если так, тогда они никогда не будут ни уважать, ни любить меня. А мне очень нужно, чтобы меня любили, и любили такой, какая я есть, — далекой от совершенства.
Бабушкины васильковые глаза обожгли меня ледяным равнодушием. Поражала их пустота, внезапно сменившая теплое умиление. Но Джиллиан тотчас же овладела своими чувствами, заговорив со мной неожиданно мягко и ласково.
— Моя дорогая Хевен! — проворковала она. — Умоляю тебя, моя милая, никогда больше не называй меня бабушкой! Ведь я изо всех сил стараюсь сохранить молодую внешность, соблюдаю режим и специальную диету, в общем, трачу на это всю энергию, массу времени и, конечно же, денег, но, как мне кажется, небезуспешно. Но если ты повторишь это слово в присутствии моих друзей, ты разобьешь в пух и прах плоды всех моих тяжких усилий, потому что они думают, что я гораздо моложе, чем на самом деле. Мне будет стыдно, если меня уличат во лжи. Признаюсь, что я всегда лгу, когда речь заходит о моем возрасте, порой даже врачам. Поэтому не обижайся, но я попрошу тебя впредь называть меня просто Джиллиан.
Это был еще один удар для меня, но я уже начинала привыкать к ним.
— Но… право же… — залепетала я, — как, в таком случае, ты представишь меня? И откуда я вообще появилась? И что я здесь делаю?
— О, дорогая, ты просто прелесть! Не обижайся, моя милая, если тебе так уж угодно, то можешь иногда, когда мы будем одни, называть меня… Нет, я этого не вынесу! Ведь ты можешь забыться и случайно назвать меня на людях бабушкой. Поэтому лучше будет с самого начала раз и навсегда усвоить наш уговор! Ведь согласись, моя прелесть, что это не совсем ложь. Женщины должны стараться казаться таинственными. Мне кажется, тебе тоже лучше начать лгать о своем возрасте, и чем раньше, тем лучше. А я представлю тебя как свою племянницу — Хевен Ли Кастил.
Я некоторое время осмысливала услышанное, прежде чем задать следующий вопрос:
— Так значит, у тебя есть сестра с такой же фамилией, как и моя, — Кастил?
— Конечно же нет, моя славная! — с легким смешком воскликнула Джиллиан. — Но обе мои сестры столько раз выходили замуж и разводились, что вряд ли кто помнит все их фамилии. Скажи, что тебе не хочется говорить о прошлом, а если кто-то станет бестактно настаивать, ответь этому негоднику, что папочка увез тебя в свой родной город… ну, как там его…
