(Не) родная - Анна Бигси
Шумно вздыхаю, всем своим видом демонстрируя отношение к ее идее, но Ульяна упрямо продолжает.
— Скоро встреча одноклассников. Десять лет спустя. Нам непременно надо пойти на эту ярмарку тщеславия.
— Ни за что! — испуганно вскрикиваю я. Сердце, как сумасшедшее, колотится в груди и норовит выпрыгнуть наружу. Даже в страшном сне не могу представить себе этот ужас.
— Не переживай, твоего Гордеева там не будет, — снисходительно хмыкает Ульяна и продолжает заговорщическим тоном. — Мне сорока на хвосте принесла, что он живет где-то в столице и в наш Мухосранск не собирается.
— Все равно не хочу, — упираюсь из принципа. Не готова к выходу в люди. Да и видеть бывших одноклассников тоже нет никакого желания. Что даже странно, у нас был очень дружный класс, и со всеми остались хорошие отношения.
— Брось! Пора начинать новую жизнь!
— А старая чем плоха? — с сомнением спрашиваю я.
— Несбывшимися надеждами и ожиданиями. — Улыбка подруги становится шире. — Все. Хватит киснуть, поехали лучше выберем тебе новое платье!
Глава 2 Таисия
Смотрю на часы. Надо бы ускориться, а то опоздаю в салон. Прибавляю шаг и до сих пор не верю, что опять согласилась на авантюру подруги. Встреча выпускников. Ну зачем она мне? Ведь не собиралась никуда идти, но послушно купила платье и записалась в салон на укладку. Глупость какая. Может, ну его? Лучше посидеть дома с кофе и книгой? Вздыхаю и качаю головой. Тогда Ульяна примчится ко мне и устроит армагеддон. А еще все равно потащит на это дурацкое мероприятие. Только без укладки и макияжа.
Невольно улыбаюсь, представляя эту сцену, и плотнее кутаюсь в тонкое пальто. Погода портится стремительно, видимо, из салона придется ехать на такси.
— Мама! — Отчаянный детский крик пронзает меня насквозь. — Мамочка, забери меня!
Вздрагиваю и инстинктивно оборачиваюсь на звук. Вижу маленькую девочку за прутьями высокого забора Дома ребенка.
— Ты мне? — спрашиваю удивленно и осматриваюсь. Ни одного человека в радиусе нескольких метров. Странно как-то. Дети обычно одни не гуляют.
— Тебе, — сквозь слезы отвечает она и вытирает нос рукавом тоненькой потрепанной курточки.
Подхожу ближе, не зная, как себя вести в подобной ситуации. Да и девочку эту вижу в первый раз в жизни. Маленькая, худенькая, с огромными и такими несчастными голубыми глазами. Смотрит прямо в душу, переворачивая все вверх дном.
— Малышка, ты ошиблась, — мягко отвечаю, нервно сглатываю и присаживаюсь перед ней на корточки. — Я не твоя мама.
Еще раз смотрю по сторонам, ища воспитателя или нянечку. Должен же быть кто-то из взрослых. Но никого не видно.
— Не ошиблась, — шмыгает девочка носом. — Я слышала, что дети сами выбирают родителей. Я выбрала тебя.
Сердце пропускает удар и болезненно сжимается, а на глаза наворачиваются слезы. Малышка… Бедный ребенок даже не знает, насколько близка к истине. Только вот мой малыш меня никогда не выберет… От этого становится так тошно, что хочется выть волком. Опускаю голову и зажмуриваюсь, чтобы не разреветься. Только не сейчас, не перед испуганным ребенком.
— Мамочка, — судорожно всхлипывает девочка и тянет ко мне худенькие ручки. — Не бросай меня. Пожалуйста…
В груди так давит, что трудно вздохнуть. Нестерпимо хочется прижать к себе эту девчушку, чтобы успокоить, но железные прутья не позволяют приблизиться. Протягиваю к ней руку и мягко глажу по светлым волосам.
— Сонька! — Девочка вздрагивает, опасливо оглядывается и сильнее прижимается к ограждению. — Дрянная девчонка, вот ты где!
К нам спешит растрепанная дородная женщина и эмоционально размахивает руками.
— Значит, ты Соня? — с улыбкой спрашиваю я. Поддаюсь порыву и нежно касаюсь щечки кончикам пальцев, стирая соленые капли.
— Да, а ты?
— А я Тася.
— Вот непутевая! Зачем опять сбежала? — доносится до нас женский крик, а сама надзирательница приближается.
— Чтобы маму позвать, — огрызается на нее Соня.
— Сколько раз тебе говорить, умерла твоя мама. — Женщина оказывается рядом с нами, грубо хватает Соню за запястье и дергает к себе.
— Подождите, что вы делаете? — пытаюсь заступиться, но в глазах этой женщины столько злости, что вряд ли это поможет.
— Забираю негодницу, — недовольно шипит та. — Еще и на цепь посажу, устала носиться за ней по всей территории.
— Ну так же нельзя, — качаю головой и от волнения кусаю губы. Не понимаю, как можно так обращаться с малышкой, еще и брошенной родителями. Она же ни в чем не виновата.
— А как можно? — рявкает на меня женщина. — Вдруг с ней случится чего, кто отвечать будет? — машет на меня рукой и тащит Соню к зданию Дома ребенка.
— Пусти, я хочу к маме! — Девочка всеми силами упирается и кричит, разрывая мое сердце на куски. Невозможно выдержать. Глаза невольно наполняются слезами, и горячие капли текут по моим щекам.
— Нет у тебя мамы, а не прекратишь хулиганить, и не будет никогда!
— Неправда! — отчаянно кричит Соня, захлебываясь слезами, вырывается и бежит к зданию.
— Зачем вы так? — спрашиваю с укором и качаю головой.
Пытаюсь как-то оправдать эту жестокость, но не могу. В голове не укладывается, как так можно. Этой девочке сейчас страшно и больно, а пожалеть и приласкать некому. Это даже не профдеформация, а какая-то халатность или непригодность.
— Не лезьте вы не в свое дело, — фыркает женщина и идет за Соней.
Я лишь грустно вздыхаю и с жалостью смотрю им вслед, но сделать ничего не могу. Это система, ее не перестроить по щелчку пальцев. А полномочий у меня никаких нет.
Телефон призывно вибрирует в кармане. Смотрю на дисплей — номер неизвестный. Сдвигаю зеленую трубку в центр и прикладываю к уху.
— Алло, — выдыхаю расстроенно.
— Здравствуйте, Таисия Игоревна? — раздается в динамике недовольный женский голос.
— Да, — отвечаю я и озадаченно хмурюсь.
— Вы записаны на укладку, придете?
— Конечно! — спохватываюсь и резко ускоряюсь в сторону нужного здания. — Уже бегу.
— Мы вас ждем.
Звонок сбрасывается. Убираю телефон в карман и спешу в салон, ругая себя за нерасторопность.
Настроение опустилось ниже
