Черт под Новый год (СИ) - Елаева Тая

— Зайка, а как твое имя? — с улыбкой на губах спросила у лахудры лилейным голосом.

— Анфиса, — ответила та, не понимая смену моего настроения.

— Вот, что Анфиса. Забирай Серёженьку к себе. У вас скоро будет ребеночек, ему нужен отец. Я ему вот тут вещички как раз собрала.

Прикрыв чемодан, попрыгала на нем немного, дабы утрамбовать все, что туда влезло. С усилием, но мне удалось его закрыть. Не дожидаясь, когда голубки оденутся покатила чемодан на выход.

— Лерочка не надо. Ты неправильно все понимаешь, — раздалось жалобное за моей спиной, — этого не может, Анфиса что–то перепутала. Она не может быть беременной от меня.

Остановившись в дверях, произнесла не оборачиваясь:

— Пока я два с половиной года вкалывала, чтобы добиться должности заместителя начальника отдела. Еще полгода работала как проклятая, что бы мы могли снимать хорошую квартиру в элитном спальном районе. Да такую: с отдельной комнатой, где ты козёл мог писать свою диссертацию. Ты развлекаешь с какой-то Анфисой! Сколько их было до Анфисы, пока я задерживалась на работе?

Не дожидаясь, что бывший ответит, продолжила путь к входной двери. В прихожей, с открытой входной дверью, глядя на многочисленные коробки, простояла не менее пяти минут. Рыжая из спальни вышла, натянув облегающее платье. Худая, длинная, местами не складная как подросток. Я поморщилась. Что он в ней нашел? Рост что ли понравился? Она же выше его на целую голову! Сняв с вешалки ее шубу, швырнула на лестничную площадку, туда же полетели сапоги и чемодан Серёженьки.

— Лерочка не надо, одумайся! — бывший появился в прихожей вслед за лахудрой. — Ты потом будешь жалеть! А что скажет твоя мама!

— Маму не трогай, она меня поймет, — заорала я не сдержавшись. Как он может вспоминать о моей маме сейчас.

Схватив его ботинки и куртку, бросила их за дверь под ноги лахудры.

— Держи, сейчас получишь содержимое, — крикнула ей оборачиваясь к бывшему. — Ты сам выйдешь или мне тебе помочь?

— Ты еще пожалеешь, — произнес он, сквозь зубы проходя мимо меня.

— Пожалею, если прощу и оставлю все как есть, — крикнула вдогонку, с грохотом закрывая дверь.

Облокотившись на закрытую дверь минут десять, стояла в прихожей, судорожно сжимая и разжимая кулаки. Ярость, накатившая волной, постепенно отпускала. В груди начинало болеть от злости: на Серёженьку и на саму себя за слепоту и глупость. На этого козла я потратила шесть лет своей жизни. Строила планы, собирала деньги на свадьбу. Последних три года вкалывала на работе как проклятая. А все по тому, что Серёженька пишет диссертацию, он будущий профессор, ему надо заниматься. Так вещала его мама каждый раз, когда мы ходили к ней в гости. Терпеть не могла эти походы, но как откажешь любимому мужчине во встречи с его мамой. Ему нужна поддержка, каждый раз говорила она, когда мы оставались вдвоём. Тебе надо больше работать, чтобы обеспечивать Серёженьку, пока он не станет профессором, ведь на зарплату аспиранта прожить нельзя.

Холод входной двери медленно, но верно, приводил меня в спокойствие. Очнувшись от своих мыслей, о зря потраченном времени, поёжившись, побрела в зал, именуемый у нас кабинетом. На компьютерном столе, за которым работал Серёженька, лежала увесистая стопка бумаги. Посмотрев на титульный лист, подтвердила свои догадки — это его диссертация. Точно, он мне говорил на днях, что всё готово и надо отнести её в типографию для красивого переплёта. При виде трудов изменщика ярость вновь застила глаза. Схватив стопку в порыве гнева, хотела разорвать её на меткие кусочки, но тут прозвучал звонок в дверь. Козлиная рожа вернулся и хочет попроситься назад? Сжав всю кипу так сильно, что бумага промялась, а костяшки пальцев побелели от усилия, направилась в прихожую. Не глядя в глазок, рывком распахнула дверь и швырнула диссертацию со всего маха прямо ему в лицо со словами:

— Диссертацию свою тоже забери.

Тут на меня напал ступор. Вместо бывшего на пороге стоял незнакомец, ошарашено моргая. Целую минуту не меньше мы разглядывали друг друга. Высокий блондин с серыми глазами, прямым носом и волевым подбородком. В такого экземпляра влюбляются сразу и безоговорочно.

— Это так теперь встречаю соседей, — произнес он, прерывая молчание.

— Ага. А вы новый сосед? — я не могла задать вопрос более глупей. Будь это знакомство в другой день и в другой ситуации, я обязательно была бы доброжелательна, вот только сегодня мне было не до улыбок незнакомцу.

— Меня зовут Константин, я ваш новый сосед. Будем знакомы.

Разглядывая мужчину напротив, не сразу поняла, что это со мной знакомятся.

— Здравствуйте, — ответила с некоторым опозданием. — Я Валерия, ваша соседка — зачем я уточнила, что соседка, это и так понятно. Он же сам пришел знакомиться.

— Мужчина, что покинул вашу квартиру, просил передать вот это, — блондин протянул мне квитанцию за свет.

Ну Серёженька и козел. Передал мне квитанцию, которую должен был сам оплатить. Гнев на бывшего стал нарастать как снежный ком, овладевая мной. Квитанция в моих руках превратилась в комок. Еле сдерживаясь, чтобы не обрушить своё негодование на чужого человека, сделала глубокий вдох и выдох.

— Спасибо Константин. До свидания, — произнесла с нотками рычания в голосе, сразу же закрывая дверь прямо перед его носом. Путь лучше он подумает, что я не воспитанная, чем психопатка, бросающаяся на невинных людей от злости.

Не помню, как добрела до кухни в поисках сумочки с телефоном. Меня потрясывало, хотелось то ли выпить, то ли поплакать. Руки дрожали, когда искала заветное имя в телефонной книге. Номер единственной подруги помнила наизусть, вот только пальцы то и дело не хотели попадать на нужные цифры.

— Алло, — прозвучал веселый голос из динамика телефона.

— Леся я выгнала своего козла. Приезжай!

— Ну наконец-то! Давно пора! Буду через час! — послышались гудки скинутого вызова.

Леся моя лучшая подруга, еще с первого курса института. Мы познакомились на занятиях по экономике, у нас с ее группой были смежные пары. Олеся, для друзей просто Леся, училась на экономиста, а я на маркетолога, рекламщик как в быту нас называли. С тех самых пор дружим. Несмотря на то, что и она и я загружены работай, каждая строит свою карьеру, мы находим время для дружеских посиделок. С Серёженькой, я тоже познакомилась в институте. Он был студентом — подающим надежды, учился вместе с Лесей. Вообще, именно она нас познакомила. Потом тысячу раз она себя корила, за этот поступок, говоря, что он не стоит меня.

В ожидании время тянется долго, а когда тебе плохо каждая минута кажется вечностью. Пытаясь отвлечься от размышлений произошедшего, решила заняться ужином — готовка меня всегда успокаивала. Сунув нос в холодильник, сделала неутешительный вывод — есть нечего. Этот козёл не удосужился походом в магазин. Пометавшись по кухне на одной из полок, нашла забытый мешочек с высушенными яблоками. Ничего не придумала как сварить компот. Хоть чем–то занять руки и голову.

Постепенно ярость уходила, меня перестало трясти, вот только болезненный ком в груди никак не проходил. Не знаю из–за ярости или еще из–за чего, но я не проронила ни слезинки. Да мне было плохо от понимания, что меня предали. Да мне было больно осознавать, что шесть лет я провела рядом с человеком, который не ценил меня. Возможно, мне просто было нечего оплакивать. Что нас связывала с Серёженькой? Я любила его. Пожалуй — это единственное, что было общим. Он благородно принимал мою любовь и пользовался этим. В последние время его пренебрежение мной замечала даже моя мама. Когда мы с Серёженькой приехали ко мне домой знакомиться, мама отвела меня на кухню спросив: уверена ли я в своём выборе. На тот момент вместе мы были уже целый гол. В общежитии у нас была общая комната для семейных пар, Серёженька постарался выбить. Маме ничего не оставалось как принять мой выбор и всяческим привечать моего избранника. А что теперь? Я выгнала человека, которого любила целых шесть лет за измену, не проронив по этому поводу ни одной слезинки. Так ли сильно я любила как считала? Или любовь просто угасла под натиском быта и обыденности?