Граффити любви (СИ) - Серена Никки
— Говори…те — надменно отозвалась я.
— Ты не хочешь извиниться за грубость? — спросил Никита Валерьевич.
— Возможно, если у Вас есть доказательства, что я нагрубила, тогда окей, — я никому не позволяла вытирать об себя ноги, даже преподам. Они вообще со мной особо не связывались, а этот явно бесстрашным был. В словесной перепалке мне все проигрывали, и я сдаваться не собиралась.
— Тебе доказательства нужны? Ты с кем вообще разговариваешь? — ох как он на меня смотрел. Если бы взглядом можно было убивать, то я бы умерла на месте сейчас, честное слово.
— Это Вы меня спрашиваете, с кем я разговариваю? Мне кажется Вы не в ладу с собой. У меня урок, а после уроков напишите мне в вайбере, сэкономите время себе и мне.
Я попыталась вернуться в аудиторию, но Никита не позволил и снова схватил меня за руку. Не сказать, чтобы было грубо, и все-таки мне очень захотелось разбить его прекрасный нос, но я сдержалась, пока.
— Пошли к ректору. Поговорим в его присутствии, — ну конечно. Если так мне говорили, то все, считай победа за мной, и скоро Никита Валерьевич узнает почему.
— Как бы Вам не пожалеть потом об этом. Руки убрали. Не люблю, когда моё личное пространство нарушают.
— Давай пошевеливайся, дамочка.
Как же он меня раздражал этот новый учитель, но у него было право отвести меня к ректору. Я там поначалу часто бывала, за то же, и ректор особо не удивится, увидев меня.
— Павел Владимирович, это девчонка совершенно не умеет себя вести, — ректор относился ко мне хорошо. Мы даже чай вместе пили, когда я у него на даче стену в главной комнате оформляла в восточном стиле. Да, ректор знал про меня все, и мы были друзьями. Он всегда говорил, что была бы я помладше, он меня бы удочерил, и жена его не была бы против. Маргарита Ивановна все пыталась меня переделать и заставить носить платья, но я не сдавалась.
— Пикассо, снова ты? Уже успела закуситься с новым учителем?
— Владимирович, урок идет, а сегодня важная тема, и новый препод не въезжает. Перетрите с ним тет-а-тет, а я может, пойду. Давайте, после пар забьемся, и там что-нибудь порешаем. Знаете же, что не списываю, а кто мне в голову знания добавит, если я буду тут с вами разговоры разговаривать?
Никита Валерьевич от моих речей в осадок выпал, а ректор нет. Я ему как в том фильме «Джентльмены удачи» под диктовку весь словарь нашего детского дома с переводом пересказала, и ректор записал. У него был внук — тинейджер, и он не всегда понимал его, а после моих разъяснений начал с ним общаться на равных.
— Ладно, Пикассо, твоя правда, исчезни уже, — ректор обратил внимание на то, какими глазами Никита Серов на меня смотрит и усмехнулся. Дверь за мной захлопнулась.
— Павел Владимирович, и это все?
— Никита, отстань от Пикассо, не надо этого делать, а то бог накажет.
— Меня бог накажет? Вызовете ее родителей, пусть проведут беседу с этой леди.
— Родителей? Это весьма затруднительно.
— Так что же, мы так все оставим?
— Никита, она хорошо учится. У нее почти самые лучшие оценки на потоке. Да, характер Пикассо на лицо, но у нее жизнь не простая.
— Можно посмотреть ее личное дело? — спросил Никита Валерьевич.
— Оно в канцелярии, можете взглянуть. И не приводите ее сюда больше. Про Пикассо я больше ничего слышать не хочу, и не мешайте ей учиться, иначе будете иметь дело со мной.
— Что между вами, Павел Владимирович?
— Не то, что вы думаете. Я уже стар для того, чтобы заводить любовниц, но Пикассо — мой друг, и я не позволю ее обижать.
— А почему Пикассо?
— О, это длинная история. Захочет, сама расскажет. Вы учитель, ищите подход к особенному ребенку.
— Она уже взрослая.
— Никита, если у Вас все, то у меня важное совещание. Добро на практику и на трех студентов я подписал, так что занимайтесь своим делом, — Никита вышел из кабинета вне себя от злости и негодования. Его поставила на место наглая девчонка.
Глава 1. Аэрография на «память» учителю…
Лекции сегодня я слушала в пол уха. В груди горела странное чувство. Злость, какое-то волнение. Не понимала я сама себя, но решила, как-то отогнать все это из своего сердца и сосредоточиться на учебе.
«Учеба, это самое главное в жизни, потом я найду хорошую работу и наконец-то смогу оформить ипотеку, чтобы купить себе квартиру. Маленькую, возможно, на окраине города, но свою. Да, я понимаю, что мне положено жилье, но не особо надеялась на чудо. Там как-то все сложно с оформлением. Ректор обещал помочь, но если выйдет все, я только спасибо ему скажу, и буду жить, надеюсь, долго и, возможно, счастливо». Уроки закончились, и ко мне подбежал Славик.
— Чего тебе, ошибка природы? — этот парень был единственным сыном судьи нашего города и то, что он немного нарушал закон, для него не несло никаких последствий.
— Хочешь расслабиться сегодня в клубе? У меня есть очень веселые конфетки, тебе понравится.
— Славик, я сладкое ненавижу, ты же знаешь.
— Да ладно, чего ты ломаешься, весело будет.
— Славик, сгинь, матом прошу, — серьезно отозвалась я, и толкнула парня в грудь.
— Скучная ты, Пикассо. Иди-иди на свою работу. Так всю жизнь и проработаешь на дядю с тетей, а со мной ты можешь вырваться в люди, — вот я же почти ушла, а он зацепил-таки меня. Я вернулась.
— Славик, замуж, что ли возьмешь? — и так внимательно на него посмотрела.
— Чего? Да нет, но у меня есть квартира. Мы можем встречаться, и я тебя уверяю, тебе понравится.
— Не понравится, — выдохнула я.
— Почему, Пикассо? Ты мне нравишься, и я ведь тебе тоже нравлюсь.
— Славик, отстань, не собираюсь я быть подстилкой для мажора, ну не мое это. Извини, понимаешь, Славик, сердцу не прикажешь.
— А кто тебе нужен? Ты детдомовская, и максимум продавщицей станешь. Всё.
— Славик, отстань от Пикассо, а то я тебе ринопластику сделаю, а пластический хирург из меня такой же плохой, как из тебя парень художника, — Дакота пришла мне на помощь.
— Ты чего так долго, Дакота? Ждать устала, а тут как назло этот Славик.
— Славик — это диагноз, Пикассо. Терпение, подруга. Ладно, идем уже, спать хочу, есть хочу, домой хочу.
— Идем, мне на работу скоро, а там этот загородный дом так далеко находится, так
