Когда не веришь в чудеса - Алекса Гранд
Мы не раз выручали друг друга: когда были не готовы узнавать кого-то с нуля, когда тошнило от одной мысли раскрыться постороннему. Секс по дружбе. Секс без обязательств. Всех все устраивало, пока у меня не появился Влад.
— Макс, — нерешительно тяну я и глохну от того, насколько громким мне слышится собственное неровное дыхание.
— Оля, — констатирует он, а мое тело предательски сводит судорогой предвкушения.
— Ты один? — без предисловий выпаливаю я и замираю.
— Хочешь приехать? — он привычно уходит от ответа на неудобный вопрос, а я представляю, как его губы складываются в ироничную ухмылку.
— Да, — признаюсь без обиняков, хотя он и сам прекрасно понимает, что в ином случае я бы не позвонила.
— Тогда приезжай, — милостиво позволяет он и отключается.
Не разрешаю себе свалиться в чан с горечью, суматошно собираюсь, поправляю макияж и вызываю автомобиль. Ныряю в просторную темно-коричневую киа оптиму, откидываюсь на мягкое кожаное сиденье, вдыхаю ненавязчивый хвойный запах от ароматизатора-елочки и вспоминаю нашу с Максом первую встречу.
Я только-только поступила в вуз. Заселившись в общежитие и вырвавшись из-под опеки родителей, я огромными восторженными глазами глядела на студенческую жизнь. Я старалась и успевать с учебой, и отрываться на вечеринках, и участвовать в деятельности профсоюзного комитета. Я легко ладила с однокурсниками, но близко парней к себе не подпускала, переживая расставание с первой школьной любовью.
Моя отстраненность не остановила Диму, первокурсника с другого факультета, настойчиво пытавшегося затащить меня на свидание. Поначалу я вежливо отказывалась, не принимала от него цветы. Позже, когда внимание переросло в навязчивость и стало больше походить на преследование, я его игнорировала, чем взбесила парня, который норовил то зажать меня в проходе, то напроситься на украшение сцены к какому-нибудь мероприятию вместе со мной. Я крепче стискивала зубы, но продолжала упорно гнуть избранную линию поведения.
В тот день я все-таки вышла из себя: Дима, словно глупый пятиклашка, пребольно дернул меня за косу, от неожиданности я выронила стопку тетрадей и не сшитый еще доклад. Белые листы разлетаются по полу в разные стороны, а я готовлюсь изображать быка, норовящего поднять на рога горе-тореадора.
— Ты что себе позволяешь? — мой голос звенит от злости: итак слишком долго терпела этого балбеса.
— Да кончай из себя недотрогу строить, — противно растягивает слова Димка, но осекается на середине фразы, потому что в эту секунду ему прилетает увесистый подзатыльник.
— Листы собрал, — с металлом в голосе произносит широкоплечий шатен в кожаной куртке. — И с сегодняшнего дня чтоб возле нее не околачивался.
— Твоя что ли? — пытается хорохориться Дима, но его потуги выглядят нелепо на фоне незнакомца.
— Пошел вон, — уверенным тоном отдает приказ шатен и уже сочувственно обращается ко мне: — совсем достал, да?
Я киваю, благодарю нового знакомого, и с тех пор Макс начинает встречать меня после пар. Мы часто гуляем в городском парке, едим мороженое, перебрасываемся шутками. Иногда он пропадает на несколько дней, а я пишу за него конспекты: потому что мне не сложно. Он возвращается уставший и не выспавшийся, непременно с плиткой молочного шоколада и лоточком свежей клубники для меня. Невзирая на время года.
На четвертом курсе после какого-то праздника я нахожу себя у него в постели и не понимаю, как это с нами случилось. Мне хорошо с Максом, но мы не говорим с ним о важном. Я не знаю, есть ли у него другие женщины, поэтому в итоге ухожу к Владу строить серьезные отношения. И думаю, что у меня это получается. До недавнего времени.
2
Через полчаса я вываливаюсь из такси с наполовину опустошенной бутылкой злосчастного вина в одной руке и с клатчем в другой, в нем самое необходимое — ментоловая жвачка, тушь, черный карандаш, телефон и ключи. Пока вместительный лифт несет меня на двадцать первый этаж элитной кирпичной многоэтажки, в голове клубится дурной туман. После двух трелей звонка Макс распахивает передо мной дверь, пропускает в прихожую и там уже начинает внимательно рассматривать.
Я замечаю любопытство в его серых глазах, но хочу видеть в них голод, который выжжет отравляющую мое нутро горечь предательства.
— Вспомнила про запасной аэродром? — лукаво щурится мужчина, а я не спеша развязываю пояс и скидываю с плеч шубу, которая, облизав мои ноги в высоких ботфортах на тонкой шпильке, ложится на отполированный паркет.
Его взору предстает мое тело в черном кружевном белье, которое буквально кричит, о том, что его надели, чтобы соблазнять. Макс молча сглатывает и делает шаг мне навстречу, я — шаг от него. Такая древняя, но такая увлекательная игра. Путь к отступлению заканчивается быстро, и я, будто завороженная, застываю на месте. Пока Макс нарочито медленно сокращает разделяющее нас расстояние, у меня в голове проносится с десяток сценариев нашей близости, отчего перегорают последние предохранители.
Макс нависает надо мной, дотрагивается пальцами до припухших губ, которые я искусала по дороге к нему. Рисует тропинку от подбородка к ямочке между ключицами, прокладывает прямую линию к низу живота и убивает меня мучительным ожиданием. Неудовлетворенное, мое тело бьет крупная дрожь, я всхлипываю и подаюсь вперед, но он придерживает меня за плечо.
— Раз уж приехала, я — единственный мужчина, чье имя ты будешь произносить сегодня, — я послушно киваю, в эту секунду согласная выполнить любые его даже самые безумные условия, лишь бы он прекратил пытку.
Он неотрывно смотрит в мои потемневшие от желания глаза, расчетливо улыбается и двумя пальцами вонзается в мою разгоряченную плоть. Я вскрикиваю, а он ловит сорвавшийся с моих губ стон, впиваясь в них требовательным поцелуем.
Я не успеваю надышаться Максом, когда он разворачивает меня спиной к себе, приникнув вплотную так, что я чувствую его напряженные мускулы под пылающей кожей, от которой жар передается и мне.
— Макс, — сипло умоляю я, балансируя на грани.
Но он продолжает дразнить, лишь сильнее вжимая меня в стену и выводя между бедер какие-то понятные ему одному фигуры.
— Макс, — с мольбой шепчу я, больше не в силах терпеть: — пожалуйста!
Он на секунду замирает, и пока я
