Спорим, моя? - Рошаль Шантье
— Эй, Ари, приходи на вечеринку в пятницу, а? — говорит Голубев, перегнувшись через третий ряд и всунув свою башку между нами.
— У кого? — поворачиваюсь к нему. Я давно нигде не тусила большой компанией. Если мы и собирались, то с Таей вдвоем и однажды к ним присоединились Аланьев и братец Владик, с которым мы достаточно близки. Так что я с удовольствием бы поправила положение и разбавила учебную неделю.
— У Ксюхи Федоровой, — кивает в сторону той, кого раньше мы звали Маркофанаткой.
— Подумаю, но спасибо.
— А меня не зовут… — с улыбкой произносит Тая, когда Коля уже приземлился на свое место. Не уверена, что университетский сплетник не греет уши, даром, что пацан, но не знаками же переговариваться!
— А ты бы пошла? — склоняю на бок голову.
— Неа.
— Вот поэтому и не зовут, а еще, потому что ты невеста препода, — оглашаю прописные истины. Тая пожимает плечами, а в аудиторию входит Кожедуб, так что мы открываем тетради и закрываем рты.
После пар заглядываю в кафетерий за мини-пиццей. Она странная, но мне почему-то нравится. Тая уже уехала вместе со своим преподом, а я жду брата. У Влада какой-то срочный разговор. Видимо настолько срочный и важный, что он даже готов забрать меня из универа, хотя живет и работает братец на другом конце столицы. Беру пищу, чтобы думалось приятнее и кофе, чтобы писалось яснее и достаю конспект по злощастной отраслевой экономике и начинаю строить график. Хоть до Слинько я сегодня не дошла, но проект сдавать уже на следующей неделе, а у нас еще конь не валялся. В этом полугодии преподы как с ума посходили. На дворе октябрь, а у нас уже завал форменный. Студенты завывают так, что их в деканате слышно. Если четвертый курс такой адовый, то что на пятом будет. А на шестом… Половина наших после двух месяцев учебы заявило, что не идет, а я бы рада поддержать, вот только закончить хочу, чтобы уже не оглядываться, да к тому же, мне нравится учиться.
Подымаю глаза, потому что через два стола от моего падает стул. Миша Латаев главный придворный шут Ветрова, судя по всему, снес его, врезавшись.
— Молодые люди, может, глаза шире открывать научимся? — кричит Лида Павловна, главная на раздаче. Не знаю, почему её называют главной, ведь у кого еда, тот главный по умолчанию. Да и на раздаче всегда она или сменщица, второстепенных нет.
— Извините, не заметил.
— А, ты Мишенька? Ничего-ничего, — меняется в лице мегера и отбрасывает в сторону полотенце, которым натирала тарелки куда-то за пределы моего видения. Фу, оно же должно быть чистым. Надеюсь, приземлилось оно на стол, — а Макарчик где?
— А Макарчик скоро подойдет, — приторно-сладким голосом отвечает Миша и смотрит на меня в упор.
И вот здесь-то я понимаю, что надо делать ноги и выдыхаю, добравшись до остановки.
— Ну ты где? — возмущаюсь, когда брат снимает трубку.
— Подъезжаю уже, Арина. Где твое терпение?
— В кафетерии забыла. Давай уже.
Я не хотела хамить ему, чесслово, но мне очень нужно отсюда уехать. Пока некоторых личностей сюда попутным не принесло.
— Залезай, липучка, — командует Влад, останавливая передо мной машину.
— Это прозвище устарело, суслик, накормишь бедную студентку обедом? — пристегиваю ремень безопасности.
Липучкой я стала, когда мне было четыре и я хотела гулять с его крутой компанией десятилетних взрослых пацанов, а меня, конечно, не брали. И после тяжелых для моего хрупкого сестринского сердечка отказов Владик стал сусликом. Он паркуется около «Фарша», где готовят нереальные бургеры и этим заслуживает мои овации. Что-что, а поесть я люблю. Усевшись за столик и сделав заказ официантке Марине, если верить бейджу, я складываю руки, как золотая медалистка и обращаю все свое внимание на брата.
— В общем, Арина. Я женюсь.
Он это говорит резко и без подготовки. Корректностью Владик, как и я, не обладает. В крайнем случае, вне стоматологической клиники. Хорошо, что я лимонада не отхлебнула, который поставили передо мной пару минут назад, а то сейчас бы все на брюках брата оказалось.
— Что?! — вскрикиваю громче, чем нужно, — на той своей овце?!
«Фарш» — не фешемебельный ресторан, но место популярное и сейчас сидящие за соседними столами люди невольно обернулись в нашу сторону.
— Будешь орать, счет не оплачу, — шипит Влад, но на счет овцы меня не поправляет. Знает, что бесполезно.
— Слушай, подумай еще, а? Тебе только двадцать семь, а уже крутой стоматолог, куда спешить? — меняю тактику, а разом и смягчается и тон. Смотрю на него глазами котенка. Красивого такого, но бездомного.
— Раньше ты называла мою профессию зубочисткой, а теперь крутой стоматолог, да? — смотрит из-под брови, ухмыляясь, — Ты с матерью говорила что ли? Она мне слово в слово сказала.
— Не говорила, но если так, то я её поддерживаю, — Марина ставит перед нами тарелки и удаляется. Натягиваю на руки черные перчатки и кусаю.
— Господи, где твои манеры, Ари? — ржет Влад, когда я, чавкая пытаюсь переживать слишком большой кусок.
— Манеры у овцы своей требуй, а меня ты и так любить обязан, родственничек, — говорить с набитым ртом не только не красиво, но затруднительно, однако, Влад слова разбирает.
— Тебя же замуж никто не возьмет.
— Ой, зато буду жить счастливо, а вот париться не буду кто там что обо мне подумает. Хватает уже, что ты женишься. Скажи лучше, ты окончательно решил? На булыжник потратился или еще только думаешь? — а сама молюсь всем существующим и не существующим богам, чтобы он еще раздумывал.
— Уже и на палец одел. С размером прогадал только, — говорит расстроено, вытирая губы салфеткой.
— Это судьба! Однозначно!
