Кафе «Поющий енот» - Евгения Георгиевна Перова
Устав читать, я уходила в эркер, залезала на подоконник и смотрела в окно. Ничего особенного там не происходило. С высоты пятого этажа я видела свой двор с детской площадкой, не слишком широкую улицу с машинами, светофорами и пешеходами и два длинных дома напротив, между которыми притулился совсем маленький одноэтажный домик, в котором на моей памяти чего только не было: булочная, кулинария, овощной магазин, салон связи, зал игровых автоматов, цветочная лавка…
В последнее время домик пустовал, но недавно вокруг него стала разворачиваться строительная суета: похоже, появился новый владелец или арендатор. Крышу перекрасили в шоколадный цвет, а стены – в песочный, и я сразу подумала, что там, наверно, будет кофейня. Я так увлеклась наблюдениями за домиком, что постепенно вычислила хозяина: мужчина лет сорока, с бритой налысо головой. Я не очень понимаю такую моду, но ему идет. Еще одним постоянным участником суеты был маленький восточный человек, кореец или японец. Внешний ремонт закончился, хозяйственная деятельность переместилась внутрь, наблюдать стало не за чем, и на меня снова навалилась тоска, да такая сильная, что я не могла спать – сидела, обхватив руками коленки, и подвывала от душевной боли.
Со сном у меня и раньше были проблемы. Бессонница – это когда не можешь заснуть. А когда не хочешь? Когда тянешь время изо всех сил, растягиваешь, как тянучку, длишь и длишь – потому что с этим днем уже все понятно и ничего нового не будет, он катится по инерции. И хотя вообще-то наступило «завтра», ты упорно цепляешься за это безопасное «сегодня», которое на самом деле уже «вчера»: еще немножко, еще чуть-чуть! Замереть, затаиться в этой узкой ночной щели между «вчера» и «завтра», спрятаться от грядущего, неведомого и опасного… Эти секунды принадлежат тебе и только тебе – потому что весь мир спит, и можно не беспокоиться, что он рухнет, можно расслабиться и успокоиться. Просто побыть одной. Но теперь-то одиночества у меня было хоть отбавляй! Может быть, слишком много?
Раньше мне как-то удавалось вытащить себя на прогулку, хотя бы за хлебом, но однажды я представила, что сейчас, подойдя к дому, увижу себя саму, смотрящую в окно, и мне стало страшно. Я обошла дом с другой стороны, чтобы не видеть собственных окон, и долго стояла перед входной дверью. Даже мелькнула безумная мысль позвонить – а вдруг она откроет?! Но все-таки как-то ухитрилась повернуть ключ в замке. Нырнула внутрь и стремительно промчалась по квартире, везде включая свет. Конечно, никакой второй меня там не было.
Это странное ощущение мучает меня с раннего детства. Всегда, когда я откуда-нибудь ухожу, мне мерещится, что я там осталась. Вторая я. Не знаю, как лучше объяснить. Я очень четко ощущаю собственную двойственность и плохо понимаю, как с этим жить, а главное – как управлять. Может, нас и должно было родиться двое? Но получилась одна я – Иоланда, прикинувшаяся Леной. Кстати, я и родилась под знаком Близнецов.
Еще несколько раз повторялась эта дурацкая заморочка, а потом я поняла: вполне может случиться, что я так и не смогу войти в квартиру и буду обречена вечно скитаться по улицам. Вообще-то у нас красивый город, в котором старинные особняки в стиле модерн чудесным образом соседствуют с панельными пятиэтажками, а кирпичные двухэтажные домики с черепичными крышами прекрасно уживаются с современными высотками. Много зелени: бульвары, два больших парка – в одном даже есть озерцо с лебедями и утками. Маленький зоопарк, два театра, цирк и множество магазинчиков и кафешек. А еще рынок и большой торговый центр с кинотеатром. Короче, есть где погулять такой любительнице глазеть по сторонам, как я.
Я очень люблю неспешно прогуливаться и «наблюдать жизнь». Особенно мне нравится то вечернее время, когда солнце уже село, но еще не совсем темно и свет уличных фонарей прозрачен, а огоньки машин и светофоров кажутся особенно яркими. В такие часы хорошо бродить по почти пустым улицам или ехать на переднем сиденье маршрутки. Вот маршрутка замирает на перекрестке: горит один красный для всех направлений, по полоскам зебры переходит улицу мальчик с мячом, он ведет мяч, стараясь попадать на полоску, а на переходе соседней улицы идет пара, ведя на поводке длинненькую и низенькую таксу, бодро семенящую лапками. Потом маршрутка проезжает вдоль березовой рощицы, призрачно прекрасной в сумерках, и какие-то белые мелкие цветы волшебно светятся внизу, в подлеске…
В детстве я пыталась пересказывать свои впечатления маме, но не нашла понимания. Вот папа бы меня понял! Но папы нет. Мама даже не всегда мне верила, считая, что я выдумываю, а это почему-то страшно ее раздражало. И я никак не могла объяснить, что говорю чистую правду. Я вообще врать не люблю, да и не умею. Например, однажды я шла из школы и увидела на зеленом газоне пятнистую кошку с разноцветными котятами: белый, черный, коричневый и один такой же пятнистый, как мамка. Было полное ощущение, что это кошкины пятна сползли со шкурки и превратились в котят. Иду дальше, вижу чуть вдалеке, как за поворот медленно уходит большой серый кот – слышно его громкое басовитое мяуканье, и в ту же секунду оттуда, так же мяукая, выезжает на велосипеде дяденька – круглолицый, в панамке и сером спортивном костюме. Словно кот за углом превратился в человека. А мама ничему не поверила: ни разноцветным котятам, ни мяукающему дяденьке. Мне было так обидно!
Да, гулять я любила. Но возвращаться домой тоже. Так что мне вовсе не хотелось превращаться в бомжа, тем более что конец марта и начало апреля выдались на редкость дождливыми. Но, похоже, такая опасность мне грозила. И я не стала больше рисковать, заказывая на дом все, что нужно. Пока были деньги. Сейчас у меня осталось всего 432 рубля 57 копеек. Негусто. Мама, конечно, присылала мне время от времени переводы и даже посылки. Раз в полгода примерно. Последний перевод был в конце декабря – что-то вроде новогоднего подарка. Так что следующую «матпомощь» – «мампомощь»! – можно было ожидать только в июне. К моему дню рождения, не раньше. А до июня еще дожить надо. Или не надо? Отчаянье овладело мной. Оно струилось в моих жилах вместо крови, я дышала им вместо воздуха…
В общем, сидела я на
