Хозяин её жизни - Софи Росс
Настолько элитного, что мы с девочками даже не смотрели в сторону большой неоновой вывески.
«Infernus».
Хлёстко и в самую суть. Ад на латыни.
Я бегу так быстро, что школьный учитель физкультуры сейчас взял бы свои слова про хилую девчонку обратно и с удовольствием исправил бы мою натянутую тройку на идеально вычерченные завитки «отлично».
Оглушающе громкие биты режут слух. На меня оборачиваются гости, потому что в своей нелепой пижаме я выгляжу белой вороной на фоне дизайнерских платьев и вечерних укладок.
На возвышении платформы замечаю мужчин в форме охраны, которые пристально разглядывают зал и о чём-то перешёптываются.
Меня ищут.
Почку свою могу на это поставить.
Стараюсь слиться с толпой, высматриваю место, где можно спрятаться — выходы сейчас явно не лучшая идея.
Здесь сегодня столько людей, что меня то и дело толпой уносит в разные стороны.
Запястье хваткой жёсткой простреливает. В ту же секунду руку на себя дёргаю и посетителей расталкиваю в желании быстрее увеличить расстояние между мной и мужчиной в чёрном.
— Стой, блядь! Всё равно не уйдёшь! — в спину ударяет, но я продолжаю пробираться сквозь живую стену, то и дело слыша шипение в свой адрес.
Впереди дверь.
Понятия не имею, закрывается она или нет — я вымаливаю у вселенной наличие на ней прочного замка и ныряю внутрь, как позже оказывается, уборной.
Прижимаюсь спиной к стене и просто скатываюсь мягким местом на чёрно-белую керамическую плитку, потому что ноги резко становятся ватными — мне не удержать вертикальное положение.
Закрываю глаза, обнимаю колени руками и утыкаюсь в них, чувствуя, как слёзы оставляют на щеках солоноватые мокрые дорожки.
Мне так невыносимо страшно, что бешено бьющееся сердце в любую секунду может прорваться наружу сквозь прочный каркас грудной клетки.
А потом я слышу журчание воды.
Взгляд сначала цепляется за открытый кран раковины, ползёт в сторону к пугающе большим ладоням, оценивает массивные стильные часы на широком запястье и, наконец, фокусируется на полной картинке.
Мужчина.
Высокий брюнет в белоснежной — даже глаза режет — рубашке, которая натягивается на стальных мышцах от каждого движения.
Он тянется за полотенцем, а я разглядываю раскачанную спину, что переходит в крепкие бёдра.
— Я твой взгляд даже так чувствую, — низкий, с хрипотцой голос разрывает тишину, а у меня мурашки по коже от этого хищного тембра.
Молчу.
Сильнее сжимаю зубы, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость, и наблюдаю за каждым движением мужчины, чья энергетика легко может продавить до болезненных спазмов во всём теле.
Он поворачивается, так и не дождавшись какого-либо ответа, и делает несколько шагов в сторону выхода.
Ни за что!
Вскакиваю резко, ладонью в стену упираюсь — меня ведёт так, что без опоры я тут же рухну не слишком элегантным мешком — и перекрываю своим телом дверь.
— Нет, — одни хрипы вместо звуков.
— Нет? — мужчина иронично выгибает брови и подходит так близко, что я могу разобрать апельсиновые нотки его парфюма.
— Нет.
— Что это на тебе? — поддевает верх пижамы и немного тянет на себя.
— Пижама, — само с языка срывается.
— Оригинально. Так почему «нет», девочка? — нависает хищником, кулаки свои огромные по обе стороны от моего лица упирает.
У меня дыхание сбивается.
Опять губами, как рыбка, воздух хватаю, но внутрь не получается затянуть.
Мужчина хмурится. Отстраняется немного, в глаза мои вглядывается, пытаясь душу через них вывернуть.
— Успокойся, ладно? — отступает, лишив меня тёплой ауры, но это помогает. — Всё-всё, дыши. Просто сделай один вдох.
Это срабатывает.
Мне удаётся постепенно вернуть контроль над телом. Лёгкие до сих пор горят, но я хотя бы не плыву сознанием от нехватки кислорода.
— Выпустить меня не хочешь? — опять лёгкая полуулыбка.
— Нет, — отрезаю слишком резко. Повторяю одно и то же. Словно мне программу компьютерную в голову вшили.
— Давно я от женщин столько рад подряд это слово не слышал, — в краску меня вгоняет своим подтекстом.
Лицо моё разглядывает, ключицы. Взгляд опускает, после чего я смешок наглый улавливаю.
Совершенно забыла, что бельё под пижамой отсутствует.
— Может, всё-таки «да», девочка? — руку протягивает и костяшками скользит по напряжённой твёрдой вершинке моей груди. — Горячее протяжное «да». С губ твоих срываться начнет, когда я ниже трогать буду.
С той стороны кто-то резко дёргает дверь, выламывая замок из пазух.
Я лечу назад.
Глава вторая. Аврора
— Девочку надо отпустить, — незнакомец вступился за меня после вскрика, когда один из похитителей удержал меня от падения за руку, сильно сжав пальцы на покалеченном стяжками запястье.
В некоторых местах от трения лопнула кожа, образуя не очень приятную бордовую корочку.
Неприятные болезненные ощущения продолжали волнами окутывать тело. Я зашипела, когда мужчина в чёрном дёрнул мою руку ещё сильнее в ответ на слабые попытки освободиться. Выкрутить запястье из такой хватки было невозможно, но я отчаянно надеялась на ещё один кусочек торта под названием «Везение».
Увы.
— Это хозяйское поручение. Сука сбежала, а я не намерен огребать. Сладкая киска того не стоит, — боже, скажите кто-нибудь недоумку о том, что ему необходимо вымыть рот с двойной порцией мыла. Настолько отвратительно звучат его попытки унизить женщину кошачьей породой. — Я тебя предупреждал, — обратился уже ко мне, оттеснив к стене своим телом. Следом возле лица блеснуло лезвие.
Я закричала.
Заверещала во всю глотку, стараясь привлечь к себе внимание толпы, но люди были слишком увлечены алкогольно-метамфетаминовыми парами дыхания друг друга — ко мне никто даже не повернулся.
Шею резануло жалящим укусом.
А после мою частоту громкости перебил вой раненой гиены. Захотелось закрыть ладонями уши, словно так я могла бы оказаться в персональном нерушимом домике. Как в детстве. Когда эта отмазка срабатывала
