(Не) мой папа - Маргарита Дюжева

Я виновато смотрю на воспитательницу:

— Простите. На работе пора отчетов.

— Сад работает до семи, — строго напоминает она и уходит в раздевалку, а я начинаю собирать дочь.

Пока Маришка самостоятельно влезает в болоньевые штаны, вытаскиваю из ящичка скомканную одежду и сырые варежки. Хорошо, что есть запасные.

— Мы идем в магазин? — спрашивает дочь, сосредоточенно пихая ноги с сапожки.

— Нет, зайка. Уже поздно. Нам бы до дома добраться по такой-то погоде.

— Ты обещала, что мы сегодня купим красивого печенья, — Маришка обиженно надувает губы.

Я много чего обещаю, но жизнь вносит коррективы. Вместо того чтобы прийти сегодня пораньше, я на работе разгребала бумаги, и мое робкое возражение было встречено резким: «Не устраивает? Увольняйтесь». Мне никак нельзя увольняться. Скоро платить кредит, а хочется еще купить новогодние подарки для дочери.

— Просто я придумала кое-что получше, — присаживаюсь рядом с ней и беру маленькие ладошки в руки, — мы сейчас придем домой и сами испечем печенье.

— Красивое? — недоверчиво спрашивает дочь.

— Самое красивое.

— Ты разрешишь мне пользоваться формочками?

— Естественно.

Маришка тут же расцветает. Магазин уже забыт, и она начинает взахлеб рассуждать о том, какое печенье мы сделаем:

— Елочку можно?

— Да.

— А звездочку?

— Конечно.

— А сердечки?

— Сколько хочешь.

Она замолкает, прикидывая, сколько печенья сделает, а я снимаю с дверцы курточку и набрасываю ее на худенькие плечики:

— Расскажи лучше, как прошел твой день.

— Плохо.

— Что случилось?

— Сегодня была запеканка, — морщится она.

— Да, это проблема, — сокрушенно качаю головой, пряча улыбку, — что еще?

— Учили танец снежинок.

— Уверена, ты будешь прекрасной снежинкой.

— А еще у нас в группе появился новый мальчик, — доверительным шепотом сообщает Маришка, пока я завязываю ей шапку.

— Хороший?

— Очень. Его Сережей зовут.

— Вы с ним подружились?

— Да. У него игрушечный динозаврик. — Маришка замолкает, а потом выпаливает на одном дыхании: — А еще у него очень красивый папа! Я хочу, чтобы и у меня такой был!

Эх, родная, боюсь, твой папа тоже был красивый, только ушел, когда я еще не знала, что беременна.

— Слушай, совсем забыла спросить, а изюм в печенье будем добавлять? — сбиваю ее с мыслей об отце.

Это больная тема. И для нее, и для меня. Я до сих пор не уверена, что правильно сделала, утаив от него правду. Во мне тогда кипела обида, непонимание, а его ждала невеста. В итоге он уехал, я осталась, и теперь каждый имеет то, что имеет. У него своя семья и жизнь — полная чаша, а у меня Маришка, пара кредитов и вечная нехватка времени.

Впрочем, я не жалуюсь. Живы-здоровы, одеты, обуты, не голодаем, а остальное мелочи, справимся. Тем более на носу Новый год. Попрошу у Дедушки Мороза новую работу с хорошим графиком, мужчину такого, чтоб как за каменной стеной, и чуточку женского счастья.

Мы выходим из садика и медленно бредем к остановке. Маринка упорно топает вперед, а я стараюсь держаться так, чтобы закрывать ее от метели, и почему-то думаю о том, что сказать, когда она в следующий раз спросит про папу.

Я раньше верила, что со временем сумею придумать хорошую легенду, которая позволит все деликатно разложить по полочкам, но, увы, сложно что-то объяснить ребенку, когда у самой еще не отболело.

Глава 1

Обновление руководства всегда стресс, а перед Новым годом — особенно.

Нам объявили об этом с самого утра. Просто пришел главный менеджер и с порога заявил, что сегодня в четыре собираемся в главном зале, чтобы познакомиться с новым начальством. Явка строго обязательна.

Я очень надеюсь, что это торжественное мероприятие не растянется на несколько часов — мне дочь надо забирать из сада. Я ей обещала, что сегодня точно появлюсь вовремя.

День идет своим чередом. Мне приходится разбирать завалы документов, которые оставила коллега, бессовестно укатившая в Мексику в самую сложную пору на работе. Миллионы отчетов, сводки — волосы уже дыбом встают от цифр и печатей. Я даже игнорирую свой законный перерыв на обед, продолжая перекладывать бумажки.

В мечтах только одно — дожить до Нового года, до длинных выходных, и не свихнуться от суматохи. Еще надо купить подарки, сделать генеральную уборку, нарядить елку. Голова кругом.

Когда время подходит к четырем, мы с коллегами отправляемся в зал. Я стараюсь занять место поближе к выходу, чтобы потом уйти первой, зачем-то достаю блокнот, ручку и жду.

Первым входит старый Марк Борисович, под руководством которого работаю уже третий год. Мировой мужик, серьезный, но вместе с тем с прекрасным чувством юмора и деловым тактом. Следом за ним идет мужчина. Молодой, лет тридцати пяти, красивый. Глядя на его высокую поджарую фигуру, затянутую в строгий костюм, женщины невольно втягивают животы, выпячивают грудь и украдкой поправляют волосы.

Я их преждевременного восторга не разделяю, меня больше волнует, будет ли новый босс отпускать пораньше, если Маришка снова заболеет?

— Дорогие коллеги, — начинает Марк Борисович, — вы все в курсе, что я уже несколько лет грожусь уйти на заслуженный покой, но как-то все не получается. Дела, хлопоты, то объединение, то открытие новых офисов — некогда на пенсии сидеть. Но в этом этот раз все серьезно. Я решил сделать себе подарок к Новому году. Я ухожу.

По залу прокатились вздохи сожаления. Я тоже жалела, наверное, даже больше всех остальных, потому что с этим человеком было очень комфортно работать.

— Не отчаиваетесь. Без присмотра я вас не оставлю. Сегодня передаю все дела вашему новому начальнику. Знакомьтесь, Седов Константин Олегович. Прошу любить и жаловать.

Новый босс выступает вперед и обращается ко всем собравшимся с приветственной речью. Сотрудники с интересом и настороженностью наблюдают за ним, внимательно слушая каждое слово.

Голос у него очень приятный. Глубокий,