Частичка тебя. На память (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta"

Из квартиры спускаюсь бегом, как можно быстрее пытаясь проскочить мимо двери старшей по подъезду. В первый раз мне это удалось.

Удача непостоянна!

— Анжелочка! — возглас Арины Борисовны как гарпун — вонзается под мою лопатку, когда я уже почти добежала до подъездной двери. Черт, она все-таки пришла с работы. Ну все, теперь мне точно не миновать очередной лекции на тему, почему я допускаю долги по коммунальным платежам и как из-за меня страдают все остальные жильцы подъезда

Я её знаю — если не ответить ей сейчас, она дождется меня на лавочке у подъезда, и вот тогда меня ожидает поистине грандиозный разнос. Хотя…

— Арина Борисовна, простите, я опаздываю на собеседование, вы же знаете, что это ужасно важно, — тараторю торопливо, оборачиваясь и цепляя на губы виноватую улыбку.

Знает. Она слушает мои рассказы про сложное материальное положение и проблемы с трудоустройством уже не первый месяц. Кивает, пеняет на то, что если я не погашу долгов — рано или поздно меня выселят из квартиры.

Я выскакиваю из дома и несусь к ближайшей аптеке.

Ближайший час я домой ни ногой, как ни крутите. Я «на собеседовании». Ладно, в кошельке завалялась пятисотка, если тест окажется положительным — сожру маленькую пиццу в одной пиццерии неподалеку. Арина туда точно не сунется.

Хотя, это, конечно, сильно исчерпает мне денежный лимит на эту неделю. Но…

Я не могу унять теплый трепет в моей груди. Пять положительных дешевых тестов. Пять! Если мои подозрения подтвердятся, если месячные не начались не просто так… Если есть шанс…

То что я буду делать?

Я не могу устроиться на работу уже полгода. Мои сбережения подходят к концу. Мне еще шесть лет выплачивать исковой долг компании, из которой меня уволили с волчьим билетом. Спасибо дорогой лучшей подружке, которая втянула меня в свои игры с корпоративным шпионажем. И пусть мне удалось отбиться от большинства исковых претензий — спасибо адвокату, тоже сильно поучаствовавшему в уменьшении количества моих сбережений, но малая часть иска и моя косвенная вина были доказаны. Меня не посадили. Но «презентовали» мне огромный счет по компенсации убытков, с соглашением на погашение в рассрочку. И квартира в залог…

Квартира.

Последнее, что у меня было своего — мамина квартира. Которую у меня кстати могут отобрать из-за долгов по коммуналке. Нет, я их погашаю, но… Тетрисом. В одном месяце долг за свет и воду, в другом — за отопление…

В аптеку я врываюсь взъерошенная. Провизор, уже видавшая меня сегодня, таращится на меня круглыми от удивления глазами.

— Девушка, вы чего?

— Дайте еще один тест, — выдыхаю я, пытаясь успокоиться и взять дыхание под контроль, — струйный. Покачественнее.

Аптекарша смотрит на меня как на идиотку с немым вопросом: «Тебе что, шести мало?», — но воля клиента — закон. Я получаю запрошенное, с гордой надписью «Made in Germany».

Интересно, реально в Германии, или в Китае по немецкому заказу? А ладно, плевать так-то. Ну не может же мне и седьмой тест наврать, да?

Семь — счастливое число!

Боже, пусть повезет, а! Я вру самой себе, что не строю никаких ожиданий, но я действительно надеюсь. Надеюсь!

Бегом бегу до пиццерии, ныряю в туалет. Коробочку распаковываю дрожащими ладошками. Внутри снова ходит ходуном абсолютно все.

На тест я боюсь смотреть, жмурюсь — взрослая циничная женщина, ага, состоявшаяся стерва — и отсчитываю положенные три минуты в уме. Про себя. Приоткрываю один глаз, смотрю на дисплейчик теста.

«Беременна, 5+»

Да быть того не может!

Я четыре года пыталась забеременеть. Даже ЭКО пробовала. Была готова ехать к ведуньям и целительницам ради призрачной надежды. А тут одна случайная ночь и на тебе!

Господи, Ольшанский, ты снайпером что ли в армии был? Метко так попал. В самое яблочко!

2. Энджи

Можно сказать, у меня не было выбора. Говорят, девочки частенько влюбляются в мужчин, похожих на своих отцов. Я влюбилась в Николая Ольшанского по абсолютно противоположной причине.

Про Леонида Сергеевича Морозова мне так сложно говорить «только хорошее». Хоть и полагается.

Мой отец был обаятельный, привлекательный, успешный и властный мужчина. Личного бизнеса не имел, зато возглавлял мелкое подразделение газовой службы московского пригорода. Мама так упоительно рассказывала, как он «доминировал» во время ухаживаний, и какой необычный и запретный он тогда был, как много девчонок перед ним бегало, а выбрал он мою матушку.

Я же слушала все это, скептически поджимая губы. Взрослая циничная я видела правду, даже не надевая очков.

Батюшка был на всю башку абьюзер, вечно требующий быть быстрее-выше-сильнее со всех членов моей семьи. У меня тоже, разумеется.

Ты плохо учишься, диплом может быть еще краснее.

Ты плохо работаешь, зарплата может быть еще выше.

Ты плохо заботишься о женихе, не дай бог он разглядит, какая ты на самом деле.

Вот и в аварию мы влетели по вине отца. Он выпил, словил клина и начал орать на мать — ему не нравилось, как неуверенно она вела. Нужно было быстрее!

Я помню, как сидела на заднем сиденье и пыталась его утихомирить. Он расходился все сильнее. И мама совершенно растерялась, не справилась с управлением.

Мы вылетели на встречную полосу. Под колеса тяжелому дальнобою.

Мне «повезло», я сидела не со стороны удара.

Отцу повезло меньше, отброшенная в сторону машина именно его боком впечаталась в столб.

Я не знаю, как из той сморщенной консервной банки выковыряли меня, как откачали и как я умудрилась отделаться всего тремя шрамами и двумя трещинами в ребрах после этого.

Шрам на животе…

Самый паскудный, самый ненавистный. Я свела его потом, практически полностью, но даже не видя глазами, ощущала на себе его печать.

В моей груди поселилась черная ледяная тьма. И её истербить мне не помог бы никакой пластический хирург.

Я зачем-то выжила. Трое членов моей семьи погибли, а я…

Господи, да лучше бы мне и ноги и руки переломало. Лишь бы выжил Алешка.

Да, я дала своему сыну имя. Практически сразу, как по УЗИ мне сказали, что будет мальчик. Мне говорили — не надо. Дурная примета. Я смеялась над предрассудками.

А потом пришла в себя после аварии, и его внутри меня уже не было.

Зачем? Зачем я пришла в себя после двухнедельной комы? Неужели так сложно было сдохнуть совсем, раз смысла в моей жизни осталось ровно полстакана?

Да-да, жизнь женщины не только в том, чтоб выносить и родить.

Господи, как меня иногда тошнит от нашего двадцать первого века с его гребаными современными взглядами. Чайлдфри вошли в моду и с пафосом проповедовали свою идеологию, доходя до откровенного хейта всех несогласных.

Я хотела ребенка. Очень. Маленькое чудо с бездонными глазками. Сладкие пяточки и пропахшие молоком волосики. Только ради этого я и собиралась выйти замуж.

И я не смогла его сохранить. Позволила умереть во мне.

И жесточайшая казнь от судьбы — лишить меня права на материнство совсем. И правильно. Я не смогла. Не защитила. Нужно было отказаться от той поездки!

Первым кончилось терпение у моего жениха. Он ушел, заявив, что я никогда не переживу аварию и не смогу принять свою потерю. Как же он тогда сказал?

Ты навсегда останешься в той разбитой машине, Эндж.

Кто-то очень много пересмотрел пафосных киношечек.

Я не держала его. Эйфория первой влюбленности сошла на нет гораздо раньше, мы и жениться-то с Димой собирались только из-за моей нечаянной беременности. Он был слишком пассивен, чтобы сделать это по какой-то другой причине. А я тогда еще думала, что как же я в этом деле обойдусь без мужчины?

Я ушла с головой в работу, убедила себя в том, что я — карьеристка, перестала искать постоянных отношений. Зачем?

Нормальный мужчина рано или поздно непременно захочет детей. И что я ему предложу? Слезливую историю о том, как беременная попала в аварию и больше не могу даже зачать?