Аид (СИ) - Летова Мария

- Говнюк… - хрипло шепчу ему вдогонку.

Глава 2. Тина

Иногда перемены в жизни - это чертовски приятно.

Но я всё равно немного грущу, собирая со столов пропитанные запахом кофе скатерти в красно-белую клетку, потому что мы переезжаем.

Столы были не мои, поэтому я оставляю их здесь, а всё остальное уже вывезено. Всё остальное - это кофемашина, холодильник и напольная вешалка из комиссионки за углом. Скатерти тоже оттуда.

Последняя пара лет моей жизни прошла под флагом этой комиссионки и девизом “Экономия - моё второе имя”. Я вложила в кофейню расцвет своей молодости (очень смешно, мне двадцать три), но отличительная особенность моего ежедневника, помимо бесконечных долгов, это то, что у моей восьмидесителетней бабушки личная жизнь выглядит повеселее, знаете ли.

Складываю скатерти в коробку, вместе со своей любимой кофейной парой. Это часть сервиза из дома родителей. Маленькая ажурная чашка и такое же блюдце.

Опускаю в коробку деревянный календарик и кубики к нему. Надеваю пальто, вглядываясь в окно, за которым темно, и моросит мелкий дождь. Эта осень отвратительна, дожди идут не прекращаясь.

Подхватив коробку, направляюсь к двери и оборачиваюсь, прежде чем погасить свет.

С лёгкой тоской осматриваю словно погружённое в летаргический сон помещение и стены, украшенные маленькими пирожными с разными начинками. Моё любимое - с черникой, а вообще, они все нарисованы очень аппетитными. Это помогало продавать настоящие десерты, которыми я нагло спекулировала, покупая в кафе напротив и сбывая у себя, накручивая цену на сто процентов.

Вздыхаю, выключая свет.

Я больше никогда сюда не вернусь. Знаю это.

Несколько месяцев назад оказалось, что Марат Джафаров не обыкновенная скотина, а скотина с широкой душой. Выставив мою сестру из дома и вернув её измождённое надломленное воплощение отцу, этот говнюк снабдил Миру девятизначным счётом в банке!

Это решило многие наши проблемы, нужно отдать ему должное!

Перед глазами тут же возникает лицо другого Джафарова и, чёрт бы побрал их проклятую семейку, я не понимаю, каким образом тот другой Джафаров опять просочился в мои мысли?!

Во всех своих мельчайших подробностях!

С этими его глазами, которые приструнили моих чертей за считанные секунды, потому что такого опасного, влекущего за собой большие последствия взгляда, я не видела...никогда…

Мне показалось… он довольно молод… возможно, мой ровесник...

Четыре года назад на той злосчастной свадьбе он был другим...

Да уж, четыре года назад издалека он не казался таким говнюком!

Откуда в нём это, чёрт возьми?!

Такой человек, как Аид Джафаров, решает проблемы геморроя раскаленной кочергой!

Мужлан!

К черту его! Мы больше никогда не увидимся, и слава богу!

Выключаю свет и выхожу на улицу.

Моя сестра совершенно не умеет обращаться с деньгами. И я совершенно не удивлена тому, что её белокурая голова в первую очередь родила идею меценатства, а не бизнеса, чтобы приумножить свои капиталы. На свои деньги (а я убеждена, что она эти деньги заслужила!) сестра решила основать что-то вроде центра помощи и поддержки женщинам, оказавшимся в трудных жизненных обстоятельствах.

Таким же женщинам, как она сама когда-то.

Тем, которым некуда пойти, которые зависят от своих мужей или отцов...

Центр, это конечно громко сказано.

О том, как это сделать я знаю очень мало, а Мира вообще ничего.

Но… мы начали… хоть с чего-то. Нашли подходящий дом в тихом квартале, и сейчас он реставрируется. Там жуткие сквозняки, скрипучие паркетные полы и много паутины…

Осматриваю бликующий тротуар, поворачивая ключ в замке.

Взятая напрокат машина припаркована прямо напротив, хоть здесь и запрещена парковка. Забрасываю коробку на заднее сидение и быстро иду к багажнику. Усаживаюсь на корточки и леплю на номера смоченный в луже жёлтый кленовый листок. То же самое делаю с передними номерами.

Запрыгиваю в салон старого потрёпанного седана и включаю печку, потирая замёрзшие руки.

Осматриваюсь, удостоверившись в том, что стемнело достаточно.

Медленно трогаюсь, зачем-то прижавшись к рулю. Пробираюсь вниз по улице, не включая фары.

Через триста метров торможу и делаю глубокий вдох.

Я никогда не творила ничего подобного, клянусь…

Сердце начинает разгоняться, пока дрожащими руками заматываюсь в шарф до самых ушей. Я понимаю, это полный идиотизм, но не хочу рисковать.

Успокойся ты!

Мира, в случае чего, внесёт залог и наймёт адвоката!

Нервно смеюсь, стреляя глазами по округе. На часах почти десять вечера...

Выхожу из машины, прихватив красную аэрозольную краску. Убедившись в том, что поблизости никого нет, подлетаю к кофейне, которая так долго портила мне жизнь.

Она уже час как закрыта. Вся озаренная милой неброской подсветкой, на которую у меня самой не было денег!

Снимаю крышку с баллончика и, взболтав, оставляю прощальные подарки своему конкуренту.

Подпрыгивая и очень торопясь, украшаю стёкла, дверь и фасад огромной надписью “СВИНЬЯ”, оставшиеся места украшаю “свиньями” поменьше.

В моей крови бурлит дичайший адреналин, потому что в отражении я вижу людей, высыпавших на улицу из соседних заведений.

С писком я бегу к машине и запрыгиваю на водительское кресло, трогаясь раньше, чем захлопнулась дверь.

- Адьёс, урод… - шепчу, вцепившись холодными руками в руль.

Меня трясёт, даже когда понимаю, что за мной никто не гонится.

Смеюсь, а по щекам катятся слёзы.

Уже возле своего...нового дома позволяю себе заплакать по-настоящему. Уронив голову на баранку и нажав лбом на клаксон.

Да.

Иногда перемены в жизни - это чертовски приятно.

Глава 3. Тина

- О, мамочки... - стону, закатывая глаза.

Чили с серьёзным видом исследует пространство под безлистым кустом, недалеко от старой брусчатой дорожки, ведущей к дому, прежде чем, наконец-то, сделать СВОИ ДЕЛА.

Назад и вперёд, вперёд и назад.

Снова и снова.

Это может длиться до пяти минут.

Это сложный ритуал, который зависит от всего. Не прервут ли его, дует ли ветер, или, не дай Бог, в пределах пятидесяти метров появится другая собака. Чтобы Перчик не отморозил почки, я напялила на него вязаную собачью толстовку с капюшоном.

Переминаясь с ноги на ногу от холода, прячу подбородок в ворот своего свитера. На мне пальто, домашние тапки, пижамные штаны и огромные вязаные носки, но ледяной ветер пробирает до костей, а ведь ещё только октябрь!

Вернее, уже октябрь.

В последнее время мои дни пролетают с сумасшедшей скоростью. Мои дни совершенно безумные.

Я никогда не занималась чем-либо в таком темпе и с такой самоотдачей.

Я сейчас говорю о нашем доме, или центре помощи, хотя это по сути одно и тоже, ведь мы будем жить в нём вместе с нашими гостями.

Я стала частью чего-то действительно значимого. Благодаря Мире и её миллионам.

Я узнала, что в городе нет ни одного подобного заведения!

НИ. ОДНОГО.

Мы должны это сделать, чёрт возьми! Просто обязаны!

Сжимаю колени, покрываясь мурашками и готовясь к финалу собачьего балета. Достаю из кармана рулон с пакетами и отрываю один задубевшими пальцами.

- Слава богу... - бормочу, собирая какашки Чили, и подхватыватываю его раньше, чем он начал гонять палые листья по дорожке.

Зажав собаку подмышкой, быстро семеню к дому. Взбегаю на крыльцо и вхожу внутрь.

Дом сотрясают звуки работающих дрелей и стуки молотков. Первый этаж весь замотан в плёнку и строительные леса, работает ремонтная бригада.

Всего в доме десять комнат. Шесть на втором этаже и четыре на первом, помимо гостиной, кухни, огромного подвала и такого же чердака.

Мы заняли комнаты на первом этаже. Я не очень - то привыкла к таким большим пространствам, где до холодильника можно доехать на самокате.