Малявка (СИ) - Драч Маша

— Значит ты у нас Полина? — мужчина вновь посмотрел на меня. — Кажется, это означает «солнечная»? Но, похоже, сейчас наше солнышко скрылось за тучами? — человек провел большим пальцем по моей щеке. Мне хотелось отстраниться от чужих прикосновений, но меня будто бы сковал страх, и я даже не могла пошевелиться.

— Габриель, ну так что? — нетерпеливо спросил отец.

Почему этого мужчину зовут таким экзотическим именем? Впервые вообще его слышу.

— По рукам, я беру ее на эту ночь.

У меня чуть сердечный приступ не случился от таких слов. Что здесь вообще происходит? И почему мною распоряжаются как вещью? Где-то, в самой глубине моей души начинал вскипать гнев, но я не могла выплеснуть его наружу, боялась, что мне тут же причинят вред. Трусиха!

Я посмотрела на отца — он был пьян сильней, чем обычно. Дождаться или добиться от него внятных объяснений мне сегодня явно не удастся. Да что же это такое в самом-то деле?!

— Идем, малявка, — Габриель больно схватил меня за предплечье и потащил за собой в коридор.

Мои ноги запутались, и я чуть не упала, но мужчина вовремя поддержал меня. На глазах навернулись слезы, и я всхлипнула, сильно прикусив губу. Всё происходило настолько быстро, что голова просто шла кругом. Это должно быть сон! Просто дурацкий сон!

Я зажмурилась, но когда открыла глаза, то всё так же перед собой наблюдала широкую спину Габриеля, скрытую за тканью темного пиджака. Осознание того, что собственный отец проиграл меня в карты, пришло не сразу. Но когда я стала это понимать, мне стало плохо.

— Только давай обойдемся без лишних соплей, хорошо? — спросил меня мужчина, быстро обуваясь.

Я тут же замолчала, мысленно оценивая размеры Габриеля. Захочет ударить, то непременно проломит мне своим кулаком череп. В голову лезли страшные картинки, отчего паника внутри меня лишь усиливалась.

Открыв входную дверь, мужчина потащил меня за собой, не дав возможности переобуться. Мы зашли в лифт, я вжалась в самый дальний угол, борясь с подступающими слезами. Габриель рассматривал меня, я это кожей чувствовала. Мне стало не по себе. Мозг продолжал противиться реальности, хоть это было и глупо.

В небольшой кабине лифта воздух тут же заполнился терпким ароматом мужского одеколона. Я старалась часто не дышать, чтобы этот запах не проник в меня. Не хотелось, чтобы этот Габриель так быстро овладел моим телом, даже если речь идет об обычном одеколоне.

— Боишься? — вдруг спросил мужчина, наклонившись ко мне.

— Д-да, — заикаясь, ответила в надежде, что возможно меня сейчас пожалеют и отпустят.

— То ли еще будет, малявка, — Габриель ухватил меня за подбородок с такой силой, что мне стало очень больно и впился своими губами в мои. — Вкусная, — хрипло произнес, отстранившись.

Створки лифта распахнулись, и мужчина потащил меня за собой.

Глава 2

Меня усадили в машину и повезли в неизвестном направлении. Когда-то, когда я была еще совсем маленькой, по телевизору шел фильм название, которого уже не помню. Там рассказывалось о каких-то бандитах, которые воровали девушек прямо на улице, увозили далеко за город, а потом издевались над ним так, как им хотелось. Конечно, такие фильмы не предназначены для детей, но кто мне мог это объяснить и запретить? Я смотрела всё подряд, вплоть до эротики, что обычно крутили по ночам.

К чему я вдруг вспомнила этот фильм? Да потому, что сейчас я чувствовала себя в точности как те несчастные девушки. Разница между нами заключалась лишь в том, что их крали на улице, а меня — из собственной квартиры. Мне было страшно, безумно страшно. Я сидела, буквально вжавшись в сидение и вся тряслась, обхватив себя руками.

Отец… Родной отец проиграл меня в карты какому-то мужчине, который теперь сделает со мной всё, что его душе заблагорассудиться. Я всхлипнула и почувствовала, что по щекам скользнули слезы. Мой страх был сродни страху перед собакой, он сковывал меня по рукам и ногам, и я словно бы находилась в ступоре.

Габриель вел машину, иногда поглядывая на меня в зеркало заднего вида. Всякий раз, когда наши взгляды встречались, я тут же почему-то переставала плакать и сильней вжималась в кожаную спинку сидения. Несмотря на то, что в машине работала печка, мои ноги так сильно замерзли, что я даже перестала чувствовать пальцы. Дело здесь было не в тапочках, а скорей в эмоциональном перенапряжении. Внутри всё горело, а снаружи чуть ли не покрывалось ледяной коркой.

И почему человек, с виду достаточно солидный, так спокойно наблюдает за чужими страданиями? Зачем я вообще сдалась этому Габриелю? И как? Как отец дошел до того, что решил на кон поставить меня? Сердце больно сжалось. Я любила своего папу, каким бы он ни был, но я всё равно его любила. Он всё-таки не отказался от меня и не бросил на произвол судьбы, как это сделала в свое время мама. Но даже ее я не смела осуждать. А теперь… Теперь я чувствовала себя человеком, чью любовь предали и безжалостно растоптали.

Ощущение одиночества захлестнуло меня, будто цунами, даже дышать стало тяжело. Я никому не нужна, никому. Может быть, это эгоистично с моей стороны, но мне так хотелось чувствовать себя кому-то нужной и небезразличной. Если бы такой человек появился в моей жизни, я весь мир к его ногам бросила.

Автомобиль резко остановился, и я чуть поддалась вперед. Глянув в окно, я увидела высокое здание этажей в десть, над входом блестела огромная вывеска «Отель Персефона». Моих губ коснулась грустная улыбка. Как символично! Я была Персефоной, которую похитил Аид. Правда, мой отец, который в этой легенде должно быть заменяет мать Персефоны — Деметру, не очень-то горюет по мне. Можно смело сказать, что он собственноручно отдал меня в руки богу Смерти.

— Приехали, малявка, — заявил Габриель и, выйдя и машины, открыл дверцу с моей стороны.

Я сидела и не шевелилась, испуганно глядя на мужчину. К горлу снова подступил комок и мой подбородок затрясся.

— Только без соплей, — закатив глаза, раздраженно проговорил Габриель и, схватив меня за руку, повел в здание отеля.

Мы стояли рядом с рецепцией, и ожидали, пока администратор забронирует нам номер. Временами я ловила на себе насмешливый взгляд девушки за стойкой, она то и дело поглядывала на мои несчастные тапочки. Я не плакала и не брыкалась, но хватка Габриеля не ослабевала ни на секунду. Опустив голову, я рассматривала дорогой бордовый ковер под своим ногами и чувствовала себя здесь определённо лишней. Отель буквально дышал вычурной роскошью, в которую моя сутулая фигурка явно не вписывалась.

Из-за всех этих переживаний, я чувствовала себя неважно, меня подташнивало, а в голове тяжелыми толчками не прекращая стучала кровь. Меня вдруг качнуло в сторону, будто кто-то ударил в бок, но крепкая рука Габриеля удержала мое тело.

— Стоять, что ли разучилась? — шепнул он мне на ухо. — Будь паинькой, малявка.

Я сглотнула и шмыгнула носом. Зажмурив глаза, я стала мысленно молить высшие силы о том, чтобы они помиловали меня. И угораздило же попасть в такую неприятность! Открыв глаза, я тряхнула головой и часто заморгала, пытаясь вернуть себе зрение. Непонятные белые круги больно пульсировали передо мной, не позволяя сконцентрировать взгляд на чем-нибудь. Меня снова качнуло, но и в этот раз Габриель поддержал, правда, хватанул за руку значительно сильнее, и я сдавленно зашипела от боли.

— Вот ваши ключи, — объявила администратор, протягиваю Габриелю ключ с брелоком, на котором был указан номер.

— Благодарю, — мужчина потащил меня за собой, а мои ноги внезапно перестали слушаться указаний мозга. Я зацепилась за край ковра и чуть не упала.

— Вам помочь? — донесся до нас голос администратора.

— Нет, — кратко ответил Габриель и, подхватив меня за талию, с легкостью перекинул себе через плечо, а затем пошагал в сторону лифтов.

Меня едва не стошнило оттого, что теперь я весела головой вниз. Желудок неприятно сжался, а на висках внезапно выступил пот. Мой панический страх, видимо уже достиг определенной грани, когда ты начинаешь привыкать к нему и четко осознавать, что должна предпринять попытку защититься. Шоковое состояние начало проходить и у меня в голове, будто вспышкой пронеслась мысль о том, что же я делаю? Сейчас я нахожусь один на один с проблемой, что предопределит мою судьбу и восприятие окружающего мира в дальнейшем. Изнасилование сломает меня, это очевидно, учитывая, что я никогда не обладала сильным характером. Теперь страх вгонял меня не в ступор, а призывал к решительным действиям.