Никогда не говори "Никогда" (СИ) - Гранч Ирина
* * *
Тётя заварила чай, накрыла стол. Еда, как и ожидалось, восхитительна. Не могу молчать по этому поводу:
— Тёть Олечка, Ваш пирог просто божественный! Но я прошу Вас, пеките его пореже. Иначе, через месяц я буду выкатываться с этой кухни!
Тётя смеётся:
— Хорошо, Никошенька, договорились. Я же понимаю, что ты хочешь нравиться мальчикам.
— Вот за что Вас люблю, так это за то, что Вы понимаете молодежь! Правда, мне сейчас не до мальчиков.
— Дорогая моя, да я сама в душе еще молодежь! Бог не дал мне детей, потому, наверное, в некоторых моментах я так и не повзрослела. Ну и что, что я разменяла пятый десяток, главное, что душа молода! Вот поешь, и пойдем с тобой танцевать! И никакие лишние калории нам не будут страшны!
— О! Ну в таком случае я доем свой пирог до конца! — широко улыбаясь отвечаю я.
— Ешь-ешь. И можешь рассказать заодно, что новенького? Почему это тебе сейчас не до мальчиков? Может, есть кто в Чернигове?
— Да Вы что! — смущаюсь я. — Мне ж было не до этого. Последний год был напряженным, плюс экзамены, поступление. Еле вклинивала тренировки в этот сумасшедший график. У меня есть цель и я делаю всё, чтобы её достичь!
— Как же ты похожа на свою маму! Такая же напористая и целеустремленная! Не то, что твой отец, книжный червь! — смеётся тётя. — Кстати, раз я его вспомнила, как там мой любимый братик поживает? Может, есть что-то, чего он не успел мне рассказать по телефону?
Пожимаю плечами, дожёвывая последний кусочек пирога:
— Да ничего особо нового. Всё стабильно. Он тоже готовится к новому учебному году. Не знаю, как он выдерживает до сих пор в школе. С современными детьми так сложно…
— Да уж, не всем нам легко привыкнуть к тому, насколько сильно изменился мир за последние двадцать лет. Но ничего, Андрюша любит своё дело. Он и математика — неразлучны! Наверное, и на пенсию-то никогда не уйдет… А мама как?
Думаю, говорить тёте или нет, но всё же решаю поделиться.
— Только пусть это останется между нами, — тяжело вздыхаю я. — Мама, конечно, никому не жалуется, но её травма колена даёт о себе знать. Папа Вам ничего не говорил? Ей в последнее время стало сложно долго находиться на ногах. Думаю, что скоро она не сможет так, как раньше, тренировать детей. Всё-таки балет — вещь специфическая. Мама же не может сидеть постоянно на стуле и выкрикивать девочкам, что им делать и как. Это ж нужно к каждой подойти, поправить…
Делаю паузу, вздыхая, и продолжаю:
— Поэтому мне хотелось бы чуть позже найти подработку. Чтоб не приходилось просить у родителей денег на всякие карманные расходы. И мама тогда смогла бы спокойно уволиться и не переживать о том, где они с папой будут брать деньги мне на учебу. Хотя я не представляю, как она бросит своё любимое дело…
Тётя Оля замечает, что моё весёлое настроение улетучивается, и пытается меня взбодрить:
— Так, что это за минорное настроение?! Ану-ка выше нос! И давай-ка не взваливай на свои юные плечи все взрослые хлопоты! Твоё дело сейчас — учиться! А с остальным разберёмся! Главное, что мы есть друг у друга и всегда готовы друг друга поддержать в трудную минуту!
От этих слов мне становится немного легче. Тётя хватает меня за руку:
— А-ну вставай, пойдём поднимать тебе настроение!
Идём в гостиную. Тётя включает магнитофон. Из динамиков раздаётся песня Верки Сердючки. Первой начинает танцевать тётя Оля, а я смеюсь и присоединяется к ней. А что, из нас двоих мог бы получиться неплохой танцевальный дуэт!
Часть 3. НИКИТА
Отхожу в сторонку, чтобы взять бутылку воды. Возвращаюсь к микрофону, медленно откручивая крышку. Девчонки у сцены начинают визжать. Они знают, что я сделаю всего пару глотков, а остальную воду вылью на свой обнаженный торс. Лукаво улыбаюсь, дразня их и оттягивая момент. Ну и жара сегодня! Так много народу собралось в небольшом клубе, рядом с универом, где мы сегодня играем. И все эти люди пришли на наш концерт, не смотря на то, что завтра начинается учебный год. Так что они однозначно заслуживают годного шоу.
Я делаю, как и собирался, пару глотков воды. Бросаю взгляд на публику. Поклонницы беснуются, выкрикивая моё имя:
— Ник! Ник!
Делаю ещё несколько глотков, и тёлочки начинают жалобно скулить. Ну ладно, я не настолько жесток. Поднимаю руку с бутылкой вверх, запрокидываю голову и лью на себя воду. Девчонки визжат, и чтобы немного охладить их пыл (а, может, наоборот — разогреть), разбрызгиваю остатки воды на них.
В первых рядах стоят самые заядлые поклонники «The wild hearts" (так называется наша группа), среди которых Ксюха, младшая сестра нашего барабанщика, со своими подругами. Ксюха не отводит от меня глаз. Но меня мало интересует эта девчонка. Во-первых — я помню её совсем малявкой, и для меня она таковой навсегда останется, а во-вторых — меня не интересуют серьёзные отношения. А уж стоит только замутить с сестрой своего друга, как, я уверен, от серьёзных отношений не отвертишься. Ещё и жениться заставят.
На сцене нас четверо — я с гитарой у микрофона, Артём, Ксюхин брат, — на барабанах, Жека — бас-гитарист и Кирилл — на клавишах. Парни ждут, когда толпа перебесится и я дам знак начинать играть нашу финальную композицию. Я отбрасываю бутылку в сторону, поднимаю руку вверх, призывая толпу угомониться, и наклоняюсь к микрофону. Раздаются первые аккорды песни, и толпа верещит, дружно подпевая первым строчкам нашего самого известного хита.
* * *
Прошло всего минут сорок после окончания концерта, а мы с пацанами уже прилично накатили. Я пью больше всех, потому что меньше всех хочу завтра возвращаться в этот грёбаный универ.
— Ну что, ребята, давайте за шикарный вечер и за говняный день, который ждёт нас завтра! — поднимаю я тост. — Пусть этот долбанный наступающий учебный год закончится поскорее!
— Никитос, он же ещё даже не начался! — смеётся Жека.
Чокаемся. Я залпом выпиваю свою текилу, проговаривая себе под нос:
— Лучше б и не начинался.
Почему я должен тянуть эту рутину? Почему я должен учиться там, где не хочу? Хотя я прекрасно знаю ответы на эти вопросы. Но ещё хуже то, что я перешёл на четвёртый курс, а это значит, что совсем скоро моя учёба закончится, я буду вынужден отказаться от музыки и пойти по стопам своего мегауспешного папочки, связав свою жизнь с миром бизнеса. Бля, да какой из меня бизнесмен? Моя тринадцатилетняя сестра Дашка и то смогла бы добиться больших успехов в этой сфере, чем я. Но мой отец никак не хочет признавать факт того, что я творческий человек, а, иными словами, уродец в семье.
Из грустных раздумий меня вырывает писклявый голос Ксюхи, подошедшей к нашему столику. С ней её неизменная подружка Лика. Ксю разговаривает с Тёмой, но косится на меня. Я делаю вид, будто не замечаю этого. Но Ксюха не покидает попыток привлечь моё внимание.
— Ребята, можно мы сделаем с вами селфи? — громко спрашивает она.
Все соглашаются. Лика достаёт свой телефон, врубая переднюю камеру.
— Нужно стать немного поплотнее друг к другу, иначе все не поместятся в кадр, — комментирует она.
Ксюха радостно прижимается ко мне покрепче, и в этот момент, с другой стороны, на неё наваливается Артём, который, по всей видимости, уже перестал контролировать свое тело.
— Тёма, да ты же уже в дрова! — возмущается его сестра. — Когда ты успел?! Если так будет продолжаться, то родители передумают дарить тебе на День Рождения новую барабанную установку!
— Вот поэтому я когда-то и попросил родаков завести сестру. Чтоб она меня выручала из сложных ситуаций и вовремя доставляла домой, — заплетающимся языком проговаривает Тёма, на что Ксюха закатывает глаза. — Так что поехали, крошка!
Ксюха сперва открывает рот, чтобы возразить, но видит, что никто не уговаривает её задержаться, вздыхает, понимая, что иного варианта у неё нет.
— Ладно, давай вставай и пойдём пока я добренькая, — говорит она и поворачивается к нам. — Пока ребята! Огромное спасибо за концерт!
