Натали Гарр - Огни большого города

– Я приехала на двадцать минут раньше, мало ли что!

– А наш рейс, как назло, задержали!

– Ерунда, Шэрил, – весело отмахивается тетя, улыбка не сходит с ее лица.

Настала моя очередь здороваться. Как некстати.

– Кэти, ты помнишь Риз? Вы не виделись… сколько? – Маме требуется подсказка из зала.

– Пять лет, не меньше, – помогает ей тетя и тянет ко мне свои изящные руки. Неуклюже обнимаю ее в ответ.

– Какая ты хорошенькая, дорогая!

– Спасибо, – смущаюсь, но на душе неожиданно теплеет.

Риз одна из немногих, от кого веет естественным обаянием.

«А еще дорогим парфюмом», – думаю я.

– Давайте поскорей уйдем отсюда. – Тетя делает кому-то жест, и вот уже мой чемодан лежит на тележке и какой-то плотный высокий тип в темном костюме везет ее впереди себя.

Обалдеть!

Мы втроем, плюс носильщик/охранник/водитель (понятия не имею, кто это), идем по широкой парковке. Я отстаю от всех на несколько шагов и невольно задерживаю взгляд на Риз. Она очень элегантна: белая юбка-футляр чуть ниже колен и приталенный пиджак в тон выигрышно подчеркивают ее узкую талию, на ногах бежевые туфли с красной подошвой. Хм, никогда таких не видела.

Темно-русые волосы до плеч заплетены в толстую косу, а в ушах сверкают маленькие серьги-гвоздики, наверняка с бриллиантами.

Стюарта я тоже давно не видела. В последний раз Эддингтоны приезжали к нам на сорокалетие отца. Наша семья устроила грандиозный прием по такому случаю. Кажется, даже один из их сыновей присутствовал, но не уверена.

– Кэти, солнце, садись. – Риз мягко подталкивает меня к ярко-бордовому автомобилю с впечатляющей эмблемой «Мерседес».

Сажусь на заднее сиденье вместе с мамой, а тетя устраивается рядом с водителем/охранником/носильщиком (думаю, он многофункционален).

– Стюарт наверняка уже дома, дожидается нас.

– Как его спина? Вы обратились к мануальщику?

Начинается! Стариковские разговоры о больных костях и прочих приятностях.

– Нет, ты же знаешь, какой он мнительный! Ему прописали таблетки, и он их пьет. Молча.

– Хитрец. – Обе смеются. – Как ваши мальчики?

– Не спрашивай. Оказывается, с возрастом они становятся только хуже.

Бросаю на маму короткий взгляд.

Вот видишь?

Да, ей полезно узнать, что не только в нашей семье выросло дьявольское отродье.

– Пусть теперь другие женщины о них заботятся, Ризи.

– Они уж позаботятся! Майку придется составить график, кто и по каким дням окружит его лаской.

– Никак не остепенится?

– Что ты! Это набирает обороты! – Даже мои губы растягиваются в улыбке.

– А что Роберт?

Риз тяжело вздыхает. В долю секунды весь ее задор и непринужденность испаряются.

– Вечно занят. У него своя жизнь, мы не вмешиваемся. Но он внимателен. Звонит каждый день, приезжает…

– Это самое главное.

– Да. – Риз на минуту умолкает, после чего обращается к водителю: – Фил, притормози здесь, – она оборачивается к нам, – я быстро забегу, возьму кое-что к десерту…

Мы одновременно киваем, а тетя изящно выбирается из машины.

Устало запрокидываю голову на подголовник, чувствуя, как мама нежно проводит рукой по моим волосам.

– Как ты? Скоро приедем, потерпи.

– Все в порядке, – ворчливо проговариваю я, раздражаясь от ее навязчивой заботы. Я ведь не ребенок.

Оказавшись в роскошных апартаментах в верхнем Ист-Сайде, я остолбенела. Вся наша квартира могла уместиться у них в фойе! Это учитывая, что в Мемфисе мы жили далеко не в хибаре, но с этими хоромами, конечно, не сравнить.

Из окон открывается прекрасный вид на Центральный парк, а интерьер обставлен в классическом, сдержанном стиле. И столько света!

Голоса отдаются чуть слышным эхом, и мне по-детски хочется закричать и проверить, насколько гулким оно может быть. Плохая идея, согласна.

Все так красиво и в то же время не вычурно. Чувствуется стиль. Не зря дядя родом из Англии.

Стюарт принял нас радужно и гостеприимно. С нашей последней встречи он немного постарел, и все же в свои пятьдесят шесть выглядит лишь на сорок восемь.

За полтора часа, проведенных у Эддингтонов, я узнала кучу ненужной информации: насколько больная у Стюарта спина, какой наркоз использовался, когда дедушке оперировали левый глаз, о минусах жизни на Манхэттене (они, оказывается, есть), куда запропастилась кузина Линда и почему стены выкрашены в бежевый цвет, а не в бледно-голубой.

Все по очереди предлагали мне попить и поесть. Ужасно не люблю столько внимания! Я то и дело хватала мини-кексы с серебряного подноса и интенсивно работала челюстями, ведь стоило мне отвлечься, как на меня сию секунду накидывались и предлагали что-нибудь еще. От нескончаемого потока информации мозг трещал по швам, а из носа и ушей вот-вот мог повалить пар.

Спустя еще полчаса, когда меня уже перекашивало от перенасыщения, нам объявили, что ужин подан и пора перемещаться в столовую. Перспектива лопнуть за идеально накрытым столом в дорогущем районе Нью-Йорка казалась мне как минимум неприличной.

– Я тогда училась в колледже… ох, как же я ненавидела философию! – разоткровенничалась тетя, углубившись в воспоминания столетней давности.

Мы только дошли до второго блюда, а мне уже все наскучило, и даже аппетитная баранина, политая сладким соусом, не вызывает энтузиазма. Когда все начинают смеяться, я автоматически подключаюсь к ним, понятия не имея, над чем они хохочут.

От глубоких мыслей и методичного расчленения несчастного куска мяса меня отвлекает заявившийся гость.

– Прошу прощения за опоздание! – В комнату широкими шагами входит темноволосый молодой человек в несуразном синем комбинезоне, белой футболке и светлых массивных кроссовках. Его стиль совсем не вписывается в обстановку этого дома, поэтому я просто роняю челюсть, так и застыв с вилкой в руке.

– Сынок, мы думали, ты не придешь, – приподнимается тетя, но парень ласково накрывает ее плечи и сам наклоняется за поцелуем.

– Добрый вечер! – приветствует он всех.

– Шэрил, вот он – наш сердцеед!

Майкл?

– Ох, как повзрослел! – восхищается мама.

– Майк, ты ведь помнишь мою Шэрил?

– Да, очень рад встрече, – улыбается Майк.

– И Кэти.

Сжимаюсь от стеснения. Терпеть не могу, когда мое и без того не грандиозное имя сокращают до щенячьей клички! Майкл переводит на меня взгляд и… подмигивает. Растерянно улыбаюсь в ответ, опустив, наконец, свою вилку. Экономка суетливо ставит на стол дополнительные приборы, а парень садится напротив меня.