Ребекка Донован - Любить – значит страдать

Теперь это уже вовсе не походило на сон.

Судорожно вздохнув, я села на кровати, и сразу же в сторону отлетела подушка. Я в ужасе обшарила глазами комнату и увидела Сару, стоявшую с вытаращенными глазами возле своей кровати.

– Прости, ради бога, – пробормотала она. – Мне показалось, будто ты что-то сказала. Вот я и решила, что ты уже проснулась.

– Я проснулась, – пытаясь отдышаться, чтобы стряхнуть с себя остатки кошмарного сна, ответила я, но вид у Сары по-прежнему был несколько оторопевший.

– Не стоило швырять в тебя подушку. Мне так стыдно, – призналась она.

– О чем ты говоришь. – Я решительно отмела прочь ее извинения. – Мне приснился плохой сон. Я в порядке. – И, сделав очередной глубокий вдох, чтобы унять дрожь, я натянула на себя одеяло, которое тут же прилипло к моему потному телу, и с наигранной веселостью сказала: – С добрым утром, Сара.

– С добрым утром, Эмма, – с трудом выйдя из ступора, ответила она и уже более спокойно добавила: – Я пошла в душ. Надо поторапливаться. Скоро выезжаем. – Она схватила свои вещи и испарилась.

Я целый месяц пыталась подготовиться к этому дню. Но все впустую. Сама мысль о том, что меня ожидает, пугала до потери пульса. И вот час пробил. Я рухнула на кровать и стала смотреть в окно на белесый утренний свет без намека на солнце, которое пряталось пока за хлопьями снега.

Затем я грустно обвела глазами комнату, не имевшую ко мне никакого отношения: плоский экран телевизора на стене, в углу заставленный косметикой туалетный столик с зеркалом, ставшим невольным свидетелем моих многочисленных преображений. К зеркалу прикреплены фотографии смеющихся друзей, стены украшены яркими картинами. И ни единого напоминания о моей прежней жизни, до того, как я здесь оказалась. Но эта комната стала моим убежищем, где я пряталась от кривотолков, пересудов и любопытных взглядов.

Почему я оказалась именно здесь? Я знала ответ. По мне, так я бы никогда отсюда не уехала. И не то чтобы у меня был большой выбор или Маккинли от меня отказались. Нет, ничего подобного. Они были моей единственной семьей, и я, естественно, обязана им по гроб жизни. И тем не менее я слегка покривила душой. Они не былимоей единственной семьей.

Поэтому, когда зазвонил телефон, я собрала все свое мужество в кулак, поднесла трубку к уху и сказала:

– Привет.

– Ой, а вот и ты! – удивленно воскликнула моя мама. – Наконец-то я тебя застала. Как поживаешь?

– Прекрасно, – ответила я, пытаясь справиться с сердцебиением. – Хм… Какие планы на сегодня?

– Собираюсь на вечеринку. Будет парочка друзей. – Похоже, она чувствовала себя так же неловко. – Послушай, я надеялась, что мы можем попробовать, ну ты понимаешь… Я ведь теперь живу в основном в Уэслине, и если ты решишь, что захочешь…

– Безусловно, – собравшись с духом, выпалила я. – Я согласна пожить у тебя.

– Да? Ну ладно, – с некоторой запинкой произнесла она. – Ты серьезно?

– Конечно, – искренне ответила я. – Просто хочу сказать, что скоро уезжаю в колледж. Поэтому, наверное, лучше восстановить наши отношения сейчас, а не тогда, когда я уже буду далеко отсюда. Так?

Она промолчала. Должно быть, до нее не сразу дошло, что я реально хочу к ней переехать.

– Замечательно. И когда ты собираешься это сделать? – наконец выдавила она.

– В понедельник я возвращаюсь в школу. Как насчет воскресенья?

– Ты имеешь в виду этовоскресенье? То есть уже через три дня? – Она даже не пыталась скрыть панические нотки в голосе.

У меня сразу упало сердце. Похоже, она не жаждет принять меня обратно.

– Ну как, тебя устраивает? Мне ведь много не надо. Только кровать, впрочем, сойдет и диван. Но если я прошу невозможного… Прости, мне, наверное, не следовало…

– Нет-нет. Все прекрасно, – пролепетала она. – Хм, мне еще надо приготовить тебе комнату. В воскресенье так в воскресенье. Я живу на Декатур-стрит. Пошлю тебе эсэмэску с адресом.

– Отлично. Тогда до встречи в воскресенье.

– Да-да, – явно не оправившись от потрясения, ответила мама. – С Новым годом тебя, Эмили!

– И тебя тоже, – сказала я и повесила трубку, а потом в ужасе уставилась в потолок.

Что я наделала?! И о чем я только думала?!

Я схватила свои вещи и быстрым шагом прошла мимо Сары в ванную, стараясь подавить приступ паники. Но потом все же сумела привести себя в чувство и обрести душевное равновесие. Ведь я сделала именно то, что подсказывало сердце.

– Послушай, мне надо кое-что сообщить, – начала я, устраиваясь рядом с Сарой; она сидела на барном стуле и смотрела, как Анна наливает себе кофе. – Утром я разговаривала с мамой…

– Давно пора, – перебила меня Сара. – Ведь ты целых шесть месяцев делала вид, будто ее не существует.

– И что она сказала? – пропустив мимо ушей выпад дочери, поинтересовалась Анна.

– Ну… Я переезжаю к ней в ближайшее воскресенье, – ответила я и затаила дыхание, поскольку абсолютно не могла предвидеть встречной реакции Сары.

Сара уронила ложку в миску с овсяными хлопьями, но промолчала.

– А с чего ты взяла, что для тебя это лучший вариант? – чтобы разрядить обстановку, тихо спросила Анна.

– Она моя мать, – пожала я плечами. – Скоро я уезжаю в колледж. Не уверена, что у нас будет еще одна возможность помириться. Я была к ней не совсем справедлива, она ведь постоянно пытается наладить со мной отношения. Вот я и решила, что так будет лучше для нас обеих.

Анна кивнула, ее явно устроило мое объяснение. Сара резко встала со стула и, не глядя на меня, поставила миску в раковину.

– Ну ладно, но нам придется все обсудить с Карлом, ведь, пока тебе не исполнится восемнадцать, именно мы являемся твоими опекунами. И до принятия окончательного решения мне бы хотелось с ней встретиться. Хорошо? – спросила Анна, а я молча кивнула, поскольку ожидала несколько другого ответа. Я не привыкла к родительской заботе и теперь даже не знала, что сказать. Тогда Анна добавила с ласковой улыбкой: – Что ж, я прекрасно понимаю твои мотивы. Только сперва надо все обговорить, и только.

– Спасибо, – вяло улыбнувшись, ответила я. – Для меня очень важно снова сблизиться с мамой.

Сара, ни слова не говоря, вихрем взлетела по лестнице. Я уныло поплелась за ней.

– Ну ладно, скажи, что ты там хотела сказать, – безжизненным голосом произнесла я, увидев, как Сара лихорадочно бросает в сумку ночные принадлежности.