Почувствуй (СИ) - Севимли Алейна

— Ты не звонишь? В прошлый раз я позвонила Танеру четыре раза, а когда он ответил, накричала на него, и попросила больше не звонить мне. Он поехал ко мне, за рулем не видел телефон, и я позвонила ещё около тридцати раз.

— Потому что он тебе не звонил? — Понятливо осведомилась Нихан.

— Конечно. Если он не позвонит мне столько же, сколько Анри тебе, я обижусь, правда.

— Вам, конечно, весело, — пробурчала я. — Но почему мне ни разу не позвонили?

— Просто Биркан понятливый, не нарушает твоё пространство, — попыталась утешить меня Бурсу, приобнимая за плечи.

— Да и Озгюр долго держался. Позвонит, не переживай.

— Просто они ещё молодые, совсем недавно начали встречаться, — переглянулась Нихан с Рувейдой. — Вы вместе больше года, мы женаты, а у этих пока всё хорошо.

— Недавно? Мы с Бирканом жили вместе ещё до того, как ты начала разговаривать с Анри о чём-то кроме меню.

— Я имею ввиду сейчас. Воссоединились то вы не так давно. Считай новое исчисление.

— Не нервничай, — продолжила Рувейда. — А где вообще твой телефон?

Когда мы нашли мой телефон, оказалось, что звонили мне все, кроме Биркана. Десяток звонков от Озгюра, как от самого активного, два от скромного Анри, и пять от упорного адвоката. Биркан писал мне сообщения. Только вот открывая их, я боялась увидеть очередную угрозу Эрдала.

В отличие от своих подруг, перезваниваю возлюбленному, ставлю себя на его место, и мне становится стыдно.

Выхожу на улицу, с темно синего неба, мне светит множество мелких звёзд, прохладный воздух обволакивает меня, приходится плотнее укутаться в тонкий плед. Улыбаюсь, поднимая глаза к небу, жду, когда из телефона появятся гудки.

— Всё в порядке? — Слышу обеспокоенный голос любимого, улыбаюсь ещё шире.

— Конечно. А у вас?

— Немного беспокойнее, чем обычно, — игриво проговаривает он, чувствую, он тоже улыбается.

— И почему же? — Шепотом спрашиваю я.

— Ты же не рядом. И даже не ждёшь меня дома, — шутливо упрекает меня Биркан.

— Да, мы ведь живём не вместе, — усмехаюсь я.

— Это легко можно исправить. Прямо сейчас заберу тебя, и мы поедем выбирать дом, любой, какой тебе понравится, — так же шепчет он.

— А как же ремонт в квартире? Вот так всё бросим? — Продолжаю улыбаться, и разглядывать звёзды.

— Всё бросим, — шепчет он, а затем я слышу топот.

— Вы ещё там? — Слышу громкий, беспокойный голос Танера.

— Допустим.

— Дай ей трубку, хочу услышать, что ей стыдно.

— Ей не стыдно, — кричит над моим ухом Рувейда.

Я вздрагиваю, сердце бешено колотится. Как она подошла так бесшумно?

— Ах, ей не стыдно? Я сейчас приеду, посмотрю в её бесстыжие глаза, и пусть только ей будет не стыдно, — дурниной кричит адвокат, ещё немного и я оглохну.

Биркан пытается отобрать у него телефон, слышу, просит не кричать, но при этом кричит сам.

Рувейда забирает у меня телефон, кричит что-то неразборчивое в трубку, слышу, как в ответ ей кричит адвокат.

На крики выбежали испуганные подруги, недоумённо переглядываемся между собой, затем Бурсу махает рукой и просит меня вернуться в гараж.

— У них такое бывает, — поясняет девушка, когда мы присаживаемся на пуфы.

— Разве это хорошо? — Хмурится Нихан, для неё ссоры или споры показатель чего-то ужасного, по её мнению, любящие, или хоть немного уважающие друг друга люди, не будут выяснять отношения.

— Поверь мне, они ругаются, чтобы потом примириться. Поэтому они и сошлись, оказались слишком пылкими для других людей.

— Не замечала за Танером излишней скандальности. Сильно эмоциональным он тоже не был, — пожимаю плечами я, даже в отдалении от двери, мы слишком хорошо слышим их конфликт.

— Он почти никогда не был таким, но с её появлением многое изменилось. А он ещё что-то говорит об Озгюре.

— Смирится, поверь мне.

— Раньше мог бы, но сейчас… Он ведь ладил с Озгюром. Только в последнее время Рувейда слишком эмоциональна, он из-за этого раздражается. Не знаю, что на неё нашло.

— Раньше они так не ругались? — Подозрительно щурится Нихан. — Точно, пока её нет, позвоню Анри. Это ведь она из солидарности просила не отвечать на звонки. И мы теперь оба нервничаем.

Подруга взяла телефон и отошла в сторону, приложила его к уху, нервно ожидая появления голоса взволнованного мужа.

— Поговорить с Танером об Озгюре? — Предлагаю я, приобнимая девушку за плечо. — Давно нужно было это сделать.

— Ты не думай, Кадер. Он не всегда злится и запрещает нам общаться. Как только они скандалят с Рувейдой, он будто с цепи срывается, и винит Озгюра во всех проблемах.

— Она не нравится тебе?

— Разве мне кто-то может не нравиться? — Скромно улыбается девушка. — Я столько лет терпела Йетер, оправдывала все её проступки. Рувейда своеобразная, слишком свободная, веселая, взбалмошная, а последние пару месяцев ещё и скандальная, но это не так плохо. Я вижу, что она любит моего брата, а он безумно влюблен в неё. Разве я могу быть против?

— В таком случае и Танер не должен высказываться негативно по поводу твоего выбора. Готова поспорить с кем угодно, что вы с Озгюром будете счастливы.

— Возможно, — странно, будто что-то скрывая, улыбнулась подруга, отводя глаза в сторону.

— Что такое? Рассказывай, не утаивай. Если держать всё в себе, можно сойти с ума, — я нервно хмыкнула, осознав, что именно это я и делаю со своей жизнью.

— Я боюсь, что Озгюр никогда не полюбит меня так, как любит Сурию.

— Бурсу, то была нездоровая любовь. То было помешательство. Не больше чем игра, он хотел получить то, что никак не желало идти к нему в руки. Поверь мне, я замечала его поведение, помнишь, мы только начинали дружить все вместе.

— И что было с его поведением? — Нетерпеливо спросила девушка, с надеждой вглядываясь в мои глаза, ожидая ответа.

— Сурия была там, но он почти не разговаривал с ней. Он уделял своё внимание только тебе. Тогда вы и сблизились. Только вспомни, как много вы разговаривали.

— Да, разговаривали, — печально вздохнула она. — И я начала влюбляться в него, думала, как и ты. Хотела верить в его чувства. Но он уехал, Кадер. Едва Сурия махнула хвостом, он бросил всю свою жизнь здесь, сбежал в другую страну.

— Бурсу, дорогая, — тихо начала я, опустив глаза, пытаясь правильно сформулировать мысль. — Как человек, однажды сбежавший от своих чувств, могу сказать. На поводу ложных мыслей, можно совершить разные поступки, редко они бывают правильными. В какой-то момент, оставаясь наедине со своими мыслями, начинаешь понимать много вещей. Я не Озгюр, и не могу сказать, о чем он думал, но судя по всему тому, что происходит, предполагаю. Он подвел итог, и вернулся сюда. Хотя мог бы не возвращаться.

— Я последняя узнала о его возвращении… Возвращалась со свадьбы Мелике и столкнулась с ним. Он смотрел на меня так, будто был не готов к встрече.

— Он мог волноваться, иногда мы иначе представляем некоторые моменты. И он не хотел, чтобы ваша встреча прошла так, случайно, без предварительных объяснений.

— Хочу в это верить. К тому же, со дня его возвращения не было и дня, чтобы он не позвонил мне. Встреч он мне долго не назначал, — наконец улыбнулась Бурсу, воспоминания подняли ей настроение. — Приходил к брату, и искал предлоги, чтобы остаться.

— Вот видишь, не стоит переживать из-за его чувств. Как-то мы разговаривали с ним, ещё в больнице, и поверь, я поверила в его чувства к тебе.

— Ты уже тогда знала? — Удивилась девушка.

— Он тот ещё болтун. А когда мне было плохо после операции, Биркан оставил нас ненадолго, разговаривал с врачом, Озгюр сидел рядом, хотел поднять мне настроение, и рассказал, что влюблен в тебя.

Бурсу засияла, это именно то, что ей хотелось услышать. Надеюсь, больше у неё не возникнет сомнений по поводу нашего сплетника, ибо они прекрасная пара.

За разговором мы не заметили, как прекратился ор, и Рувейда вернулась к нам.

— О чём разговариваете? — Как ни в чём не бывало, спрашивает она, широко улыбаясь.