Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта - Диана Ольховицкая
- Получила большущую куклу! Дед Мороз чуть не разорился, - по интонации было понятно, что Мила улыбается. – Правда, приболела Стеша немного. Тогда соседка позвонила, что она капризничает – кинулась, а у малой температура тридцать девять и горлышко красное! Но ничего – я сразу сиропчик дала, полоскание сделала. Сейчас темпы нет, только подкашливает слегка.
- Понятно… - сочувственно протянула Женька. – Выздоравливайте. Ответ на запрос хотя бы отправила?
- Отослала… - вздохнула Мила. – Без четверти двенадцать, еле-еле успела. Спасибо огромное, что помогла! Добрый ты человек, душевный. Поэтому набралась наглости и звоню тебе по личному делу.
- По какому личному делу?!
- Скажи, что в трудовой писать при увольнении, чтобы две недели не отрабатывать?
- «Трудовой договор прекращен по соглашению сторон, пункт 1 части первой статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации», - автоматом выдала Женька. – А ты что – увольняешься?!
- Уже, считай, уволилась: вещи забрала, ключ от офиса в почтовый ящик бросила. Осталось, пока доступ есть, в электронную трудовую запись сделать.
- А в чем причина такого поспешного увольнения, если не секрет?
- Не секрет, - в голосе Милы послышались металл и даже легкая брезгливость. – Директор мой, Антон Геннадьевич, с катушек слетел.
- Приставал к тебе? – испугалась Женька.
- Нет, от этого Бог миловал. Просто достал идиотскими поручениями.
В трубке было слышно, как Мила глубоко вдохнула – набирая в грудь воздуха, и затараторила:
- Я же с ним раньше и не общалась толком! Появлялся в офисе пару раз в неделю, документы подписывал. Зарплату вовремя платил. Не директор – золото! А вчера позвонил в обед – мол, приди срочно. Больного ребенка на соседку кинула, прибежала… а от него перегаром за километр несет! И, представляешь, говорит: «На кухне все стены кровью исписаны, бери тряпку и отмывай, а то зайти туда не могу!» Заглянула, а там кетчуп везде размазан – и на столе, и на кафеле. Короче, «белочку» директор поймал – по пьяни сам все кетчупом разрисовал, а я убирать должна!
- Ничего себе! – возмутилась Женька. - Ты бухгалтер, а не домработница!
- Решила, что уволюсь. Но, думала, по-человечески сделать – январь отработать, годовые отчеты сдать. И он чтобы нового бухгалтера отыскать успел, и мне деньги нелишние – одна ребенка поднимаю. Оттерла тот несчастный кетчуп на стене и пошла домой. И что ты думаешь – сегодня с утра снова звонит! Приказным тоном мне: «Сбегай в магазин, возьми две бутылки водки и пельменей». Первого января, нормально?
- Кошмар! И ты пошла?
- Куда? Магазины сегодня не работают. По крайней мере, у нас тут. В морозилке была пачка пельменей целая, достала, понесла ему. Прихожу – директор весь помятый, в той же одежде, что и вчера, грязь везде, под столом пустые бутылки валяются. Как узнал, что водки не купила – сразу орать начал, материться. Сказал, чтобы взяла в шкафу, в аптечке, бутылочку спирта медицинского и ему развела – похмеляться будет.
- Ужас!!
- Это еще ладно… - Мила понизила голос. - Спрашивает меня: «Не слышала, у нас перед Новым годом на районе самоубийц не было? С крыши никто не прыгал?» А глаза безумные-безумные.
Ромка скривился, схватил со стола салфетку и смял в кулаке.
- Я и поняла, что запойный он! - презрительно заключила Мила. – Допивается до полной невменяемости, галюники ловит. С таким работать опасно, неизвестно что вытворить может. А у меня ребенок! Бог с той отработкой и деньгами… Лучше уж в расчетный центр вернусь: там хоть и десять человек на два квадратных метра, зато девчонки хорошие – всегда и помогут, и поддержат, и поговорить нормально можно, и посмеяться. А то сижу одна в этом офисе, одичала уже.
- Да, жаль, конечно… - задумчиво протянула Женька, но тут же исправилась: - То есть, что уволилась – молодец! Полностью поддерживаю. Просто я в вашем офисе сумочку забыла, думала, заберешь ее и…
- Не, я туда больше ни ногой!! Извини! – испуганно перебила Мила. – А в сумочке что-то ценное было?
- Банковские карты, ключи от квартиры.
- Да уж, неприятно… В принципе, ключ от офиса в почтовом ящике, ящик без замка. И подъезд второй день открыт – коммунальщики туда-сюда ходили, так и оставили. Но только смотри, одна туда не сунься!! Только с охраной. Есть у тебя знакомый крепкий мужик?
Женька посмотрела на Ромку и нежно улыбнулась:
- Есть. Муж. И сильный, и крепкий, и единоборствами всерьез занимался.
Мила рассмеялась, пожелала удачи и отключилась.
Ромка скатал из салфетки красивый плотный шарик и бросил на стол:
- Видишь, Женечек, по всему выходит, что нам туда ехать нужно!
Женька положила ему на тарелку салатов и котлету с картошкой:
- А, может, все-таки не стоит? Замок поменяем, карточки заблокирую, после праздников получу в банке новые. А сумка уже старая, молния заедает – не сегодня – завтра окончательно сломается.
И, поймав Ромкин настороженный взгляд, торопливо пояснила:
- Не думай, мне Антона не жалко! Сама бы с радостью рожу ему расквасила! Но если по уму… Во-первых, неохота портить праздник созерцанием этого дерьма. Во-вторых, понимаю, что дело разговорами не ограничится, а он же сразу побежит побои снимать, и в полицию заявление накатает. Оно нам надо? И ты сам говорил, что не стоит связываться с уродами, их жизнь сама накажет. По справедливости. Себя в пример приводил и мальчишек, что над тобой маленьким издевались: деньги отнимали, рюкзак с трансформерами порезали, помнишь?
Ромка взял со стола бутылку шампанского, аккуратно снял золотистую фольгу:
- Не волнуйся, умею бить так, что следов не остается. И ни одна экспертиза ничего не обнаружит кроме, разве что, патологоанатомической. А насчет жизненной справедливости я изменил свое мнение.
- Считаешь, что ее нет?
- Есть. Только суровая она, справедливость эта. Без поблажек.
Он осторожно открутил проволочку на горлышке и зажал пробку:
- Вчера, когда приехал, вначале в домофон тебе звонил. А тут как раз тетя Лида – соседка наша бывшая – выходила и меня в подъезд впустила. Перебросились парой слов – что да как. Оказывается, тех парней уже обоих в живых нет – один от наркоты сгорел, второго в пьяной драке… А ведь молодые совсем, на четыре года меня старше.
Из бутылки вначале послышалось легкое
