Анатолий Чупринский - Пингвин влюбленный
«А ты застраховал свою машину?» — тыкала пальцем в проезжающих автомобилистов гигантская девица с рекламного плаката. Суржик только тяжело вздохнул.
«Страхуй, не страхуй…» — назойливо замелькала в голове очередная эстрадная пошлость. Вот от этих шуток, от скабрезностей, дебильного хохота Валера и бежал несколько лет назад. Быстрее лани. Быстрей, чем камень, выпущенный из пращи. Теперь эта эстрадная пошлость заполонила весь город рекламными щитами.
Москва с каждым днем катастрофически теряла свою индивидуальность. Поглядывая направо или налево, Суржик с откровенной брезгливостью морщился. Ему все меньше и меньше нравится столица. Порой и не поймешь, где находишься? В Мадриде, Берлине, Варшаве или в каком-то Мехико? Афиши и рекламы во всем мире одинаковые. Словно, их штампуют на одном и том же заводе для всего земного шара. Моды на одежду — одинаковые, еда, напитки — одинаковые. Если так пойдет, скоро на всей планете люди и говорить станут на едином языке. Евро-американском.
Ирка Агранат не соврала. В конце улицы Строителей, перед третьим подъездом убогой пятиэтажки кучковалась группа фанаток. Увидев Суржика, вылезающего из машины, они вскочили с ящиков, на которых, судя по всему, дневали и ночевали, встали плечом к плечу у подъезда, загородили Суржику вход. Валера, конечно, мог раскидать их, как цыплят в разные стороны, но, зная буйный нрав этих особей, посчитал за лучшее остановиться. Последовательно посмотрел каждой из тинейджерок прямо в глаза. И улыбнулся. Своей коронной улыбкой. Открыто и доброжелательно.
На тинейджерок его улыбка не произвела ни малейшего впечатления. Они еще больше помрачнели, плотнее сомкнули ряды.
— Ты к кому? К Мальве?
— Она не принимает!
— Назначено! — произнес Суржик магическое булгаковское слово. Оно многократно выручало Валеру. В любых запутанных ситуациях. Самые угрюмые секьюрити отступали перед этим загадочным словом.
— Ты кто будешь?
— Журналист, небось? — подозрительно спросила самая маленькая.
— Небось! — кивнул Валера. И поспешно добавил, не моргнув глазом. — Газета «Метрополитен стресс»! — О такой газете тинейджерки явно и слыхом не слыхивал. Ее, «небось», и в природе не существует. Но в данный момент это не имело значения.
— Если будешь поливать нашу Мальву грязью… — угрожающе начала одна.
— Лучше б тебе тогда на свет не родиться! — закончила другая.
— Номер машины мы уже записали! Не спрячешься! — из-за спин подруг прошипела третья. — Из-под земли откопаем!
Валера, пустив в ход все красноречие и обаяние, попытался убедить тинейждерок в бесконечной чистоте своих помыслов и благородстве намерений. Уламывая фанаток, он бросал быстрые взгляды на окна второго этажа. Ирка Агранат выяснила даже такую немаловажную деталь, Мальвина прячется от всех, под чужой фамилией. И проживает на втором этаже в «хрущобе». Все совпадало. Валера успел заметить, одна из занавесок на втором этаже едва заметно колыхнулась. За ним явно наблюдали.
Господи! Неужели за ней скрывается его Надя? Что это все значит?
Мрачные фанатки ни в какую не желали расступаться и пускать его даже в подъезд. Валера вернулся к машине, достал из багажника четыре банки пива «Балтика» и торжественно вручил их озверелым поклонникам Мальвины. Те приняли пиво как должное, даже спасибо не сказали. Окончательно растопила лед недоверия только пачка жевательной резинки из кармана Суржика, пущенная по рукам мрачных девиц. И две пачки сигарет «Норд стар». Тинейждерки нехотя расступились.
Дверь квартиры на втором этаже открылась сама собой. Суржик не успел даже до кнопки звонка пальцем дотянуться. На пороге возникла маленькая сухонькая старушка с любопытными, как у мышонка глазами. Она кивнула Суржику как старому знакомому и проводила в самую дальнюю комнату. Судя по всему, ей уже не раз и не пять, приходилось встречать и провожать многочисленных посетителей.
— Мальва сичас явитца! — с гордостью и даже торжественно оповестила старушка и скрылась за тяжелыми портьерами.
Убогая комнатка «звезды» шоу бизнеса была сплошь оклеена афишами и фотографиями Мальвины. В самых разнообразных видах. Суржик и не предполагал, что его рыжая Надя до такой степени популярна. Впрочем, на ее раскрутку были брошены огромные деньги. Такие ходили слухи. Потому нечего особенно удивляться.
Как только Мальва вошла в комнату, Валера мгновенно понял, что напрасно потратил время. И бензин. В проеме двери, раздвинув руками портьеры, словно театральный занавес, стояла…. Надя. В своем эффектном сценическом костюме. Безусловно, это была она. Мальва, Мальвина, «звездочка» шоу бизнеса. С одним незначительным уточнением. Вернее, «дополнением». Эта «Мальва» была толще Нади Соломатиной раза в два. За шесть дней Надя не могла разбухнуть до таких габаритов. И на лице у «этой» лежало не менее килограмма грима. Суржик, было, приуныл, но природное чувство юмора взяло верх. Он вскочил со стула и щелкнул каблуками.
— Союз писателей приветствует звезду эстрады!
— Благодарю! — скромно, но с достоинством ответила дива. — Прошу садиться! Кофе? Чай?
Голос ее слегка смахивал на голос Нади, но эта дива слишком педалировала на хрипотцу. У Нади же она была естественной, органичной.
— Терпеть не могу вашего брата, журналистов! Вам только компромат и нужен! — сходу заявила «Мальвина». И войдя в комнату, плюхнулась в кресло. Кресло под ней жалобно пискнуло.
— Что так? — сочувственно поинтересовался Суржик. И даже чуть голову набок склонил, выражая тем самым беспредельное внимание и уважение.
— Хамы потому что! Так и норовят о нас, артистах эстрады разные гадости написать! И ведь все ложь, ложь.… Папараци чертовы! Надеюсь, вы не из таких?
— Отнюдь! — с готовностью отозвался Суржик. — Я из противоположных.
— Думаете, легко быть звездой эстрады?
— Думаю, очень тяжело!
— «Неси свой крест! И Веруй!» — проникновенно, закатив глаза в потолку, с придыханием, произнесла «Мальва».
«Понеслось!» — подумал Валера. «Сейчас начнет голосить, что она — чайка!».
— Я — чайка! Нет, не то… Я — актриса!
«А я — пингвин!» — почему-то пронеслось в голове у Валеры. «Далась им эта чайка! Визгливая противная птица. Питается исключительно отбросами…».
— Знаете, он смеялся над моими мечтами. Считал их глупостью провинциальной девочки… — с придыханием Татьяны Дорониной говорила она.
Валера уселся на стуле поудобнее, закинул ногу на ногу. Хотел достать сигареты и закурить, но передумал. В последнее время он смолил по три пачки в день.
«Звезда» эстрады, между тем, продолжала довольно приблизительно цитировать первоисточник, тексты Антона Павловича. Буквально пересказывала своими словами.
