Джин Дейл - Фейерверк
Сидя на траве, прислонившись спиной к дереву, она смотрела на Джесси. Он положил ей голову на колени, и, когда Мэг запустила руку в его густые волосы, ковбойская шляпа откатилась в сторону. Он выглядел довольным и спокойным, но она-то знала, что это не так: он спокоен ничуть не больше, чем она. Его напряжение передавалось ей с каждым прикосновением.
Один залп за другим разрывал воздух, фонтаны сверкающих искр расцвечивали темное небо.
Восторженные возгласы достигли своего апогея вместе с последним залпом, когда на небе появился национальный флаг Соединенных Штатов в окружении вращающихся колес и фонтанов, а рядом с ним — одинокая звезда Техаса. Зрители разразились аплодисментами.
И вот погасли последние искры. На мгновение воцарилась полная темнота, но потом ктото включил электричество. Свет залил парк и арену. Народ, сидевший на трибунах, толпой повалил к выходу.
— Поехали домой, а, Мэг?
На шее у нее забилась, запульсировала жилка. Наступил момент выбора. Повинуясь безотчетному желанию, она провела рукой по его губам. Джесси замер, но взгляда не отвел.
Она услышала свой голос:
— Да, Джесси, поехали.
Но была ли она готова к тому, что он имел в виду?
Сидя рядом с Джесси в кабине машины, мчавшейся сквозь жаркую техасскую ночь, Мэг задумалась. Да, он самый интересный мужчина из всех, кого я когда-либо встречала, никто и никогда так не привлекал меня. Да, это пытка — жить с ним под одной крышей и не позволять себе любить его.
Но разногласия слишком велики. Джесси — стопроцентный мужчина, живое воплощение ковбойской мечты, одинокий волк, которого преследует множество женщин. Таким он был всегда, и я не верю, что он изменился. Нет, для него никогда одна женщина не станет единственной. А я на это не согласна.
Я — Восток, он — Запад. Он порывист, а я сдержанна. Ему безразлично мнение других, а для меня это очень важно.
Различия слишком велики! Мэг выскочила из машины прежде, чем та окончательно остановилась, и Джесси догнал ее уже на ступеньках крыльца. Он поднял Мэг на руки и, распахнув ногой дверь, внес в дом.
Тяжело дыша, он на мгновение остановился на пороге. Потом решительно шагнул вперед и закрыл за собой дверь еще одним ударом ноги.
— Я соскучился по тебе, — хриплым голосом произнес он.
В доме было темней, чем на улице. В полной темноте все чувства усиливались во сто крат. Она ощущала его руки, с легкостью державшие ее, его грудь, которой касалась ее щека, бешеный стук собственного сердца.
— Джесси… — голос ее звучал испуганно и неуверенно, и она слегка отстранилась, упершись рукой ему в грудь.
В ответ он лишь крепче обнял ее.
— Не надо. Ничего сейчас не говори. Нам придется еще привыкнуть снова быть вместе. Подожди…
Его голос успокаивал, убаюкивал. Джесси поставил ее на ноги, но по-прежнему крепко прижимал к себе. Никогда еще ей не было так хорошо! Мэг тихонько застонала.
— Да, — прошептал он, — да, это так. Мы всегда чувствовали это, даже в самые трудные времена. Ты тоже помнишь. А я думал — забыла. Всякий раз, когда я касаюсь тебя…
Он поцеловал ее шею, висок, ухо. Его дыхание щекотало и возбуждало, и Мэг почувствовала, что все теснее прижимается к нему.
— Джесси, — выдохнула она, откинув назад голову и подставив шею его жадным поцелуям, — я… я не уверена, что нам следует это делать.
Он прижался губами к ее груди в вырезе сарафана и глухо засмеялся.
— Это неизбежно, — пробормотал он. — Ты — моя жена. И как я мог позволить тебе так надолго забыть об этом?!
Он выпрямился, и его губы снова обожгли ее поцелуем, поцелуем, который точно отражал ее чувства: отчаянное желание стереть прошлые обиды и горечь разлуки.
Джесси снова поднял ее на руки и внес в спальню, где ей снились сны, которые сейчас, похоже, становились явью. Он опустил ее на покрывало, украшенное узором из обручальных колец.
Мэг всей душой жаждала его любви, но ее пугала сила собственных чувств. Она знала, что он тоже хочет быть с нею вместе, но надолго ли? Ведь он не сказал ни единого слова о том, как относится к ней.
Джесси смотрел на нее, освещенную струящимся в окно лунным светом.
— Вот настоящий фейерверк! — произнес он хриплым от страсти голосом. — Даже миллион римских свечей не передадут тот восторг, который ты вызываешь во мне.
Как и ты — во мне, подумала Мэг, отбрасывая последние сомнения.
Мэг не знала, сколько прошло времени, знала только одно: стоило ему коснуться ее, как все в ней откликалось на его прикосновение.
— Дорогой, нам нужно поговорить. — Затаив дыхание, она обвила его шею руками.
— После. А сейчас… нам нужно выяснить… что будет, если я…
Позабыв о своих благих намерениях, она тут же отдалась во власть его губ, рук, сильного гибкого тела. Она сдалась, потому что любила его. Теперь наконец у них появился шанс. Он был преисполнен и страстью, и нежностью, а ее отчаявшаяся было душа с готовностью принимала нежность за любовь.
Много позже она сделала еще одну попытку:
— Джесси, давай поговорим…
Он зевнул и еще плотнее прижал ее к себе.
— А нужно?
Она рассмеялась, услышав жалобные нотки в его голосе.
— Да, нужно, — сказала она и, слегка смягчившись, добавила: — Не обязательно сейчас. Поговорим утром, ладно?
— Конечно, — согласился он с облегчением. — Если ты настаиваешь.
— Да, настаиваю. Обещаешь?
Джесси снова зевнул.
— Конечно, обещаю.
— Это очень важно.
Удовлетворенная его покорным бормотаньем, Мэг продолжала:
— Просто я совсем не готова… к тому, что мы вот так… Может, ты знал, что мы так или иначе… будем вместе. А я — нет. Но раз это случилось, то обратного пути уже нет. Теперь нам нужно подумать, как с этим быть. Знаешь, Джесси, у меня нет ни малейшего желания быть для тебя случайным эпизодом Я этого не перенесу!
Она напряженно ждала ответа, но его не последовало
— Джесс.
В ответ раздался тихий вздох. Джесси спал. И непонятно было, слышал ли он хоть что-нибудь из ее слов.
Она открыла глаза в совсем новом мире. Лежа неподвижно, вспомнила события вчерашнего дня и поймала себя на том, что улыбается.
— Джесси… — тихо позвала Мэг.
К ее разочарованию, она была одна. Но Мэг ничуть не удивилась, что он уже поднялся. Он всегда был ранней пташкой, а она никогда не упускала случая поспать подольше. Тут она услышала доносившиеся из кухни какие-то звуки и решила, что Джесси готовит завтрак или, во всяком случае, варит кофе. —
Снова улыбнувшись, она лениво потянулась и накрылась простыней до самого подбородка. Через несколько минут я посмотрю ему в глаза и признаюсь, что люблю его, мечтала она.
Я никогда не переставала любить его и буду любить всегда. Но он должен относиться ко мне с уважением, как и подобает относиться к жене, иначе я уйду от него. Я поступила так пять лет назад и, если понадобится, сделаю то же самое еще раз.
