Дженнифер Блейк - Гнев и радость
— Я не шучу. Мадлин клянется, что это правда. Вот она и пускается на различные уловки.
— Это просто смешно. Этот человек одно время работал в агентстве по борьбе с наркотиками.
— Он ушел оттуда несколько лет назад, когда его богатенькая бабушка-креолка получила инфаркт и не смогла больше управлять семейным бизнесом.
Джулия поморщилась. Все казалось довольно правдоподобным, но никак не сочеталась с непобедимым чувством юмора Рея.
— Почему же он не занимается фамильными предприятиями, а вместо этого топчется по болотам или, к примеру, на этой съемочной площадке?
— Кто его знает, — сказала Офелия, запихивая последний пончик в рот и облизывая пальцы. — Думаю, ты должна спросить его об этом.
— Вот ты и спрашивай. У меня есть о чем беспокоиться, — твердо произнесла Джулия. — Пока он участвует в съемках на болоте, мне все равно, чем он занимается.
— Мне тоже, — заметила Офелия с шутливым сарказмом, доставая сигареты и дешевую пластиковую зажигалку.
Джулия, не обратив внимания на это замечание, отодвинула стул и пошла работать.
Джулия не кривила душой. Она более чем достаточно потратила времени, думая о Рее Табэри. Ей необходимо было сосредоточиться на работе и завершить съемки. И различные вымыслы о происхождении Рея не помогут делу.
Тем не менее ей хотелось проверить правдивость рассказа Офелии. Проходя мимо вагончика Мадлин, она заметила актрису, прислонившуюся к косяку двери. На ней был элегантный длинный пеньюар тридцатых годов, белые пижамные шаровары, охватывающие ее роскошные щиколотки; голова была обмотана белым тюрбаном, на губах блестела ярко-красная помада. Выражение ее лица стало недовольным, когда она увидела у реки Рея. Новый технический директор находился на лодочной пристани, занятый тем, что учил Вэнса и Саммер особым приемам в ловле рыбы. Очевидно, он отклонил приглашение на аристократический завтрак.
— Офелия либо очень глупая женщина, либо скандалистка, — сказала Мадлин, скривив губы, когда Джулия повторила ей услышанное от своей ассистентки. — Иначе зачем она прибежала к тебе со сплетнями о нашем новичке, если только, конечно, она не хотела ввести тебя в заблуждение. Думаю, это возможно. Офелия всегда тебя ревновала.
— Ревновала? Офелия? — Джулия подняла брови и слегка улыбнулась. — Я и представить себе не могла.
— Перестань. У тебя есть все, о чем она мечтает: внешность, ум, тонкая талия, не говоря уже о поддержке тебя Алленом в качестве директора и шумихи вокруг фильма. Как же ей не ревновать?
— Она любит свою работу, да и не в ее характере такое занудство.
— Думай, как тебе нравится, но она определенно ревнует тебя к Рею.
В том, что Мадлин говорила о людях, в особенности, о женщинах, всегда ощущалась какая-то горечь. После стольких лет борьбы за «жирный кусок» — выгодную роль, стольких лет стараний удержаться наверху, она рассматривала женщин как естественных соперниц. Джулия знала, что лучше не спорить с ней.
Зацепившись за последние слова актрисы, Джулия спросила:
— То, что она говорила о нем, правда?
Мадлин заправила выбившуюся прядку волос под тюрбан.
— Конечно, правда, дорогая. Я никогда не ошибаюсь в мужчинах, Как только я увидела его здесь, тут же поняла, кто он такой; мне на него указали в Новом Орлеане несколько недель назад. Он сопровождал свою бабушку в шикарный ресторан под названием «Версаль».
— Ты никогда не говорила об этом.
— Откуда мне было знать, что тебе это интересно? Ведь у тебя есть Аллен.
Ее слова были слегка вызывающими. Джулия улыбнулась:
— Просто это кажется мне любопытным. Двойная жизнь.
— Не знала, что это так называется. Ему действительно не нравится говорить о себе. Представляешь? Я восхищаюсь его манерой после того, как столько лет была окружена актерами, старающимися запечатлеть каждую минуту своей жизни. А твое мнение?
— Я не знаю. Меня не особенно волнуют тайны.
Мадлин открыла было рот для ответа, но слова ее потонули в крике. Кричала Саммер, там, у воды. Звук был пронзительный и громкий, но скорее он выражал истерику, нежели боль. Джулия быстро обернулась и увидела, как девочка швырнула на землю спиннинг и стала прыгать на месте, вцепившись себе в волосы.
Вэнс отпрянул в сторону, качая головой. Рей же стоял не шевелясь и смотрел на Саммер. Заметив, что тот не трогается с места, она заорала еще громче, потом рванула вперед и принялась топтать спиннинг.
Рей молниеносным движением схватил Саммер за плечи и, удерживая ее на месте, стал говорить что-то отрывистыми фразами. Что он говорил, не было слышно, но Саммер неожиданно перестала кричать. Она вырвалась из рук Рея и, развернувшись, побежала к вагончику, в котором жила вместе с матерью.
Джулия кинулась ей наперерез и схватила Саммер за руку.
— В чем дело? — озабоченно поинтересовалась Джулия. — Что случилось?
Саммер обернула к ней искаженное от злости и боли раненого самолюбия лицо.
— Он назвал меня ребенком, испорченной дрянью. Я — не ребенок, и не испорченная, и я ему еще покажу. Мне наплевать, научусь ли я ловить рыбу. Мне наплевать, если мы никогда не сделаем эту сцену. Я не буду делать ее! Никогда! Вот так!
Девочка вырвалась и побежала к вагончику, стоявшему рядом с вагончиком Мадлин. Она влетела внутрь и захлопнула дверь. Джулия покачала головой, ожидая, что будет дальше. Ждать долго не пришлось.
Из вагончика появилась Аннет Даветт, ее волосы развевались на ветру, рот был плотно сжат. Подойдя быстрым шагом к Джулии, она заговорила требовательным голосом:
— Что этот человек сделал с моим ребенком? Как он посмел прикоснуться к ней! Я еще никогда не видела ее в таком состоянии. Я требую, чтобы он извинился, или я пожалуюсь в полицию!
— Думаю, это излишне, — ровным голосом произнесла Джулия. — Я уверена, что они просто не поняли друг друга.
— Не поняли друг друга! Это было дурное обращение с ребенком!
— Едва ли, — твердо сказала Джулия.
— Напротив, — вмешался, подойдя к ним, Рей, — особенно с учетом моего первого порыва. Ваша дочь, миссис Даветт, злой демон. Она только что сломала спиннинг стоимостью в несколько сотен долларов только потому, что не смогла правильно забросить его с первого раза, и потому, что я сказал, что она неправильно его держит.
— Моя дочь — задерганная актриса, она живет эмоциями. С ней не должны обращаться так, как с остальными детьми. Что бы она ни сделала, вы не имеете права дотрагиваться до нее!
— Дотрагиваться до нее? Ей повезло, что я ей задницу не надрал. Это был мой спиннинг.
Глаза Аннет Даветт сверкнули.
— О, вам, конечно, выплатят компенсацию, но для нас это не имеет значения. Я настаиваю, чтобы вы извинились перед Саммер.
