Карен Роудз - Сверкающий прибой
— Я с огромным удовольствием пройдусь по магазинам, — сказала Элис.
На самом деле она с огромным удовольствием погуляла бы с Рэндом по берегу, желательно держась за руки. И чтобы рядом никого не было. Но это были лишь розовые мечты, которым не стоило сейчас предаваться.
— Хорошо, — сказал Рэнд. — Этому мы и посвятим день. Как только проснется Томми, отправляемся в Лахайну.
Элис улыбнулась, удивляясь сама себе. Как могла она так неверно истолковать слова Рэнда? Он вовсе не собирался выставлять ее на целый день из дома. Благородство Рэнда заставило Элис почувствовать себя немного виноватой. Что ж, она действительно постарается купить как можно больше в магазинах Лахайны. Но ее по-прежнему связывают обязательства перед Конрадом Брейсом. Раз уж она осталась, надо еще раз попытаться уговорить Рэнда продать чайницу.
— Кажется, мальчишка собрался проспать все утро, — сказал Рэнд. Он налил себе и Элис еще по чашке кофе из термоса, который оставила на столике Кику.
— Что ж, он пережил два очень беспокойных дня, — сказала Элис.
Наливая в кофе сливки, Рэнд посмотрел на нее так, словно она находилась от него за несколько миль. Через какое-то время Элис спросила:
— Вы знаете, что Томми боится грозы?
Рэнд поднял глаза от чашки с кофе.
— Нет.
— Прошлой ночью гром напугал его до смерти. И он прибежал к вам в спальню. Искать утешения… у вас.
Несколько секунд Рэнд смотрел на Элис, потом, отставив чашку в сторону, закрыл лицо обеими руками.
— Черт побери! — пробормотал Рэнд. — Я чувствую себя таким идиотом. Я так старался все эти несколько месяцев заменить Томми отца. Старался и все время терпел поражение. А тут появляетесь вы и — щелк — сразу завоевываете его. Сегодня утром, увидев его рядом с вами, я предположил…
— Не надо ничего предполагать, когда дело касается Томми, — перебила его Элис. — Вы вовсе не потерпели неудачу. Вы не можете заменить то, что потерял Томми, — что потеряли вы оба. Но это вовсе не значит, что мальчик не любит вас гораздо сильнее, чем вам кажется. — Элис улыбнулась. — Что же касается ваших подозрений, будто я завоевала Томми, должна признаться, что на деле все совсем наоборот.
Отняв руки от лица, Рэнд внимательно смотрел на Элис. Ему очень хотелось верить той оценке, которую она давала его отношениям с племянником. Ему было просто необходимо услышать от кого-то, что он не совершает совсем уж чудовищных ошибок, когда дело касается Томми. И особенно хотелось услышать это именно от Элис.
В конце концов, она ведь оказалась абсолютно права насчет миссис Сондерс. У Элис было замечательное педагогическое чутье, когда речь шла о детях вообще и о Томми в частности. Сегодня утром Рэнд сам видел, как естественно выглядели эти двое во сне рядом друг с другом. Не удивительно, что его охватила ревность. Стоя на пороге спальни и глядя на них, Рэнд не мог точно сказать, кого ревнует больше — Томми к Элис или Элис к Томми.
Рэнд снова закрыл лицо руками. Вчера, в машине, держа Элис в своих объятиях, он чувствовал себя так, словно в груди разбередили старую рану. Рэнд будто стоял посреди минного поля вновь проснувшихся чувств и желаний, пытаясь решить, в какую сторону шагнуть.
Но как объяснить все это умной и красивой женщине, с которой ты знаком всего сорок восемь часов? Объяснить так, чтобы она не исчезла навсегда из твоей жизни? И так, чтобы не слишком потревожить собственные душевные раны.
Рэнд пытался подобрать слова, чтобы сказать Элис, как много она для него значит, несмотря на их недолгое знакомство, но тут она сменила тему.
— Вот что я вам скажу, — произнесла Элис, пытаясь обратить все в шутку. — Я замолвлю за вас словечко перед Томми, если вы передумаете и согласитесь продать Конраду Брейсу чайницу Токугавы.
Выражение лица Рэнда тут же изменилось. Он смотрел на нее, словно не желая поверить в услышанное. Игривая улыбка тут же сошла с ее лица. Элис с ужасом поняла, что совершила огромную ошибку, заговорив об этом.
Рэнд медленно встал, повернулся к ней спиной и подошел к тумбочке на другом конце веранды. Интересно, почему его так взволновало упоминание о чайнице Токугавы? Он сам заговорил с ней об этом вчера, и оба знали, что именно японская чайница привела ее на острова.
— Я не ожидал от вас подобного. — Слова давались Рэнду с трудом. Он повернулся к Элис. — Не думал, что вы способны использовать Томми, чтобы манипулировать мной.
— Использовать Томми! — Элис удивленно поглядела на Рэнда, только сейчас начиная понимать, что шутка ее была принята всерьез. Не стоило забывать о том, что они, в сущности, почти незнакомы, и поэтому просто неизбежно, что иногда не вполне понимают друг друга. — Рэнд, могу заверить вас…
— Нет, — перебил Рэнд, покачав головой. — Боюсь, что не можете.
— Да подождите же одну минуту! Выслушайте меня!
Элис вскочила на ноги, кровь бросилась ей в лицо. Она обежала вокруг стола, громко стуча каблучками о плиты веранды.
— Что касается чайницы, я действительно готова на многое, чтобы ее добыть. Но если вы думаете, что я способна использовать для этого Томми, вам лучше скорее проснуться и выпить еще кофе, уважаемый господин адвокат. Я слишком хорошо отношусь к детям!
— С каких это пор? — Рэнд тут же пожалел о своих словах. Как это он мог забыть, что Элис рисковала жизнью, спасая Томми.
— С тех пор, как два года назад не смогла выносить своего ребенка, — хрипло прошептала Элис.
Элис еле держалась на ногах, так ей было плохо, но она злилась на себя за то, что настолько утратила контроль над собой.
Глаза Рэнда сделались какими-то пустыми. Между ними повисла хрупкая, напряженная тишина. А в следующую секунду Элис вдруг оказалась в объятиях Рэнда. Он крепко прижимал ее к своей сильной груди.
— Мне очень жаль, Элис, — шептал Рэнд, касаясь губами ее волос. — Простите меня.
Элис задыхалась, она не могла говорить, только покачала головой, давая понять, что ей не за что сердиться на Рэнда. Рэнд же решил, что она не хочет простить его. Он молча проклинал сам себя.
— Тогда позвольте мне загладить свою вину. — Рэнд все больше негодовал на свою бестактность.
Собственное горе сделало его в последнее время чересчур эгоцентричным. Ему просто не пришло в голову, что такой общительный и непосредственный человек, как Элис, тоже может носить в груди незарубцевавшуюся рану. Рэнда охватило горячее желание оправдаться перед ней любым способом. По крайней мере, он не позволит ей покинуть свой дом и улететь в Нью-Йорк, не попытавшись загладить вину.
Рэнд чуть отстранил от себя Элис, чтобы видеть ее лицо. В красивых серо-зеленых глазах все еще блестели слезы. Нежные щеки ее покрывал румянец, так что они напоминали красные бочка персика. Губы Элис были чуть приоткрыты, и, не успев понять, что он делает, Рэнд поцеловал ее.
