Дорофея Анисимова - Исповедь Розабеллы (СИ)
Он не выглядел настолько пьяным, как мне показалось сперва. Значит, все-таки, это был «вчерашний вечер»?
Поскольку окна в гостиной были задернуты шторами, а часов поблизости не наблюдалось, я вынуждена была спросить об этом, стоящего передо мной мужчину.
Но разговор как никак должен же был начаться, не так ли? Так, почему же мне не начать его этим, банальным на вид, вопросом?
Собрав волю в кулак и, тяжело вздохнув, я решилась:
-Сколько сейчас времени?
Максим оперся ногой о диван и, скрестив руки на груди, ответил:
-Полдень нового дня.
-Что?
Я удивленно приподнялась на локтях и удивленно уставилась на Максима, который лишь усмехнулся на мое восклицание и продолжал испепелять меня яростным взглядом из-под полуопущенных, длинных ресниц.
Что меня так шарахнуло, из-за чего я пролежала в без сознания целую ночь и полдня?
Это же ненормально, что вполне здоровый человек ни с того, ни с сего падает в обморок. Ну, я понимаю, стресс, эмоции… о чем еще там говорил доктор? Но такого мне еще слышать не приходилось.
-Тебе что-то нужно? Может, принести воды?
Голос Максима вывел меня из раздумий, и я обратила на него свой взор.
Каким же усталым он выглядит. Каким потерянным.
Так хочется подойти, обнять, приласкать… утешить его и этим утешиться самой.
В его крепких объятиях, сильных руках… на его мощной и теплой груди.
Прижаться к нему крепко-крепко и не отпускать, как было совсем недавно, а кажется, что так давно…
Неужели, он так же обнимал и свою жену?
Неужели она так же, после бурной ночи ласк и страстей, теснее прижималась к нему и засыпала, чувствуя себя желанной и защищенной?
Неужели он гладил ее, своими мозолистыми, сильными руками так же, как гладил мое, таявшее от его прикосновений, тело?
Чувствуя, что опять погружаюсь в пучину тоски и жалости к себе, я зажмурила глаза и несколько раз втянула в себя воздух через нос.
Хватит!
Мне надо успокоиться и думать лишь о том, что он предал меня.
Что этот мужчина, стоящий рядом и излучающий, прожигающую до дыр, силу, не достоин моей любви. Моей преданности.
Взяв себя, наконец, в руки, я открыла глаза и заговорила ровным голосом:
-Мне нужно лишь одно, Максим. Чтобы ты убрался куда подальше и из этого дома, и из моей жизни. Я не хочу тебя видеть… да что там говорить: Я НЕ МОГУ ТЕБЯ ВИДЕТЬ. Мне противно твое лицо, твой голос… мне все опротивело в тебе, понимаешь?
-Не надо говорить то, о чем пожалеешь потом, Роза, — выдал Макс, все еще не отрываясь от дивана. Лишь его глаза, которые горели ярким огнем и губы, сжатые в тонкую линию, предупреждали об опасности.
Но я не собираюсь сдаваться. Надоело быть игрушкой в его руках и ждать пока ему не надоест играться со мной. Надоело терпеть его холодность, которая долгое время не подпускала меня к себе на расстояние вытянутой руки, и не давала возможности полностью насладиться счастьем.
-Я уже пожалела, Макс. Пожалела о том, что вообще встретила тебя… о том, что познакомилась и влюбилась в тебя. Отдала свое сердце тебе, доверилась тебе, но ты, — я ткнула в него пальцем и продолжила выплескивать свой гнев, — ты разрушил все. Растоптал и разбил.
-Я все разрушил? Я предал?
Максим отскочил от своей опоры и наклонился надо мной, уперев руги по обе стороны моей головы. Его учащенно дыхание обожгло мою кожу, а близость заставила сердце пуститься в безумный пляс.
-А кто из нас двоих женат? — прошипела я, вжимаясь в диван и пытаясь отодвинуться от него.
Его заявление, в котором не чувствовалось ни капли раскаяния, просто поразило меня. Поразило и, одновременно, ввергло в гнев.
Максим несколько секунд, молча, прожигал меня злым взглядом, а потом, голосом, лишенным всяких эмоций, ответил:
-Я.
Мом глаза распахнулись от удивления, а рот чуть приоткрылся. И это все?
Все что он может сказать в свое оправдание.
Одно слово?
Одно слово, которое просто убивает что-то внутри меня, образуя пустоту. Слово, которое ставит точку в наших «отношениях» разъясняет мне мои позиции.
Оттолкнув его со всей силой, на которую была способна, я вскочила с уютного гнездышка, отбрасывая одеяло куда подальше.
А зря! Голова мигом закружилась, и пришлось вновь усесться, чтобы не «потерять лицо» перед этим лицемером и изменником, который не отрывал от меня глаз.
Хорошо, хоть руки не распускает!
-И ты просто заявляешь мне об этом?
Мой голос подрагивал от переизбытка чувств, а руки не находили места, нервно подергивая край подушки.
-А что мне еще тебе сказать, Роза? Что ты хочешь от меня услышать? Ведь уже сделала свои выводы, даже не выслушав меня. Не попытавшись разобраться.
Я, аж, подскочила от услышанного.
О чем это он?
Что он вообще несет?
Встав на ноги и переждав минуту, пока не пройдет головокружение, я подошла к нему и, задрав голову вверх, уставилась в его непроницаемое лицо.
-Я видела достаточно, чтобы сделать правильные выводы. Я узнала достаточно, чтобы разобраться во всем. И мне не нужны твои лживые заверения, не нужны твои, не достойные моего внимания, оправдания. Все закончилось, Максим. Все в прошлом, — я сглотнула, чтобы дать возможность, следующей моей лжи, выйти наружу, — у меня теперь другая жизнь. Я перевернула страницу нашей с тобой любви, и начала с чистого листа. Начала вместе с Андреем, который любит меня искренне, и который никогда не предаст.
Я видела, как его лицо заливает краска ярости, видела, как он сжимал и разжимал губы.
Своими глазами наблюдала, как в его темных глазах вспыхивает и разом тускнеет какое-то, неизведанное мной раннее, чувство.
Чувство, о природе которого, я не хотела задумываться. Не желала, потому что боялась поверить.
Поверить и понять… А поняв, простить.
Медленным, размеренным шагом, я отошла от него, чтобы не видеть этого нового чувства, которое исчезало из его глаз по мере того, как он осознавал мои слова. Как до него доходил смысл всего мной сказанного.
Максим покачал головой и прошептал:
-Так это все-таки, правда? Ты отдалась ему.
Его голос был едва слышен, но я различила слова и через силу, заставила себя кивнуть головой, хоть он и не спрашивал, а лишь утверждал.
