Делия Хирст - Та самая, единственная…

— Жаль. Ну неважно. Я заеду за вами часов в десять утра. Вы куда-нибудь уезжаете на каникулы?

— Нет. Я, то есть мы, будем жить с бабушкой.

— И что же вы собираетесь делать целыми днями?

Внезапно Оливия рассердилась.

— Не знаю. Не имею ни малейшего понятия. Мне пора идти.

— Бегите, — сказал мистер Ван дер Эйслер и отрезал себе еще один кусок говядины.

Родители начали уходить из столовой, направляясь в зрительный зал. Оливия, собрав тарелки и стаканы, спустя некоторое время была уже за кулисами, чтобы удостовериться, что хор на месте и выглядит подобающим образом. Пьеса старших девочек уже началась, а после ее окончания, перед хором, был показан танцевальный номер. Оливия подошла к дырке в занавесе, чтобы взглянуть на аудиторию. Леди Бреннон и мистер Ван дер Эйслер сидели во втором ряду. Леди Бреннон ласково улыбнулась, но ее компаньон, казалось, вот-вот уснет.

Пьеса окончилась, под громкие аплодисменты завершился танец, и вот хор выстроился полукругом, учительница музыки извлекла первый аккорд, и они начали.

Оливия, стоящая за кулисами и играющая роль суфлера, подумала, что если мистер Ван дер Эйслер уснул, то это несомненно его разбудит. Следующим номером была довольно грустная песня о снеге. Хору она не нравилась, но учительница музыки настояла на ее исполнении. Девочки с успехом справились с первым куплетом, но во время второго потеряли нить, и Оливия вынуждена была заняться суфлированием. Несколько маленьких мордашек в панике повернулось в ее сторону. Учительница музыки, проиграв несколько заключительных тактов куплета и заметив, что никто не начинает следующий, стала повторять их снова. Оливия очень тихо начала напевать слова, и через мгновение хор с облегчением подхватил их. Заминка была почти незаметной, а в остальном все прошло прекрасно, и все участники были вознаграждены оглушительными аплодисментами.

Позднее, когда дети начали уезжать со своими родителями, мистер Ван дер Эйслер отправился на розыски Оливии. Он обнаружил ее стоящей на четвереньках и шарящей под шкафом.

— Должен признаться, — шутливо сказал он, — что вы под любым углом выглядите прекрасно, Оливия.

Сильно покраснев, Оливия поднялась на ноги.

— Я ищу потерянную теннисную ракетку. Что вы хотите?

— Вы не очень любезны. Я хотел напомнить вам, что буду ждать вас послезавтра в десять утра. — Он улыбнулся, кивнул и пошел к выходу, заметив по дороге: — А у вас хороший голос.

Весь следующий день Оливия занималась тем, что ей скажут, а в конце дня вернулась в свою пристройку, чтобы собрать вещи. В голове у нее царил беспорядок. При мысли о том, что она снова увидит мистера Ван дер Эйслера, ее охватило радостное возбуждение, но это чувство умалялось сомнениями в том, должна ли она поощрять эти похожие на дружбу отношения, возникшие между ними. Ну, может быть, только еще один раз, подумала она беспомощно, все равно теперь они увидятся нескоро, ведь он сказал, что забирает Нел с собой в Голландию, а на следующий триместр, может быть, ее привезет мать. Кроме того, у нее было сильное подозрение, что он собирается жениться на матери Нел.

С его стороны это просто любезность, решила Оливия. Что может быть естественней, чем подвезти ее, если уж они собираются ехать в Лондон в один и тот же день?

Мысль о Сильвестер Креснт навеяла на нее уныние. Приятно, конечно, будет увидеть мать, но перспектива шесть недель прожить с бабушкой обескураживала.

На следующее утро, незадолго до десяти часов Оливия закрыла дверь пристройки, отнесла ключ школьному сторожу и вышла на улицу. «Бентли» уже стоял там, и мистер Ван дер Эйслер, заложив руки в карманы, прохаживался вдоль клумбы. Увидев ее, он взял чемодан, положил его в багажник и открыл дверцу машины.

— Доброе утро, — официальным тоном сказала Оливия.

— Не смотрите так сердито. Если я поздороваюсь с вами, вы улыбнетесь?

Она рассмеялась.

— Не говорите ерунды. Я очень благодарна вам за то, что вы меня подвозите.

Без комментариев он сел рядом с ней и тронулся с места, и только потом заметил:

— Я тоже.

Это замечание несколько озадачило ее.

— Надеюсь, Нел рада погостить у бабушки?

— Там она всегда счастлива. Через неделю, когда я вернусь, я заберу ее в Голландию.

— Жаль, что она так расстроилась из-за матери, но она, должно быть, скоро успокоилась?

Он неопределенно хмыкнул — ему понадобилось порядочное время, чтобы успокоить Нел, и работа была не из легких.

Это хмыканье прозвучало не слишком многообещающе, и Оливия замолчала, наслаждаясь окружающим пейзажем и наблюдая за руками мужчины, лежащими на рулевом колесе. Они были большими, с сильными пальцами и хорошо ухожены.

Некоторое время прошло в молчании, впрочем, как ни странно, вполне дружелюбном. Потом он сказал:

— Как насчет кофе? Не знаю, как вы, а я встал рано, мы с Нел выводили прогуливать собак.

— Вы любите собак?

— Да. Моя собака, Ахиллес, — восточно-европейская овчарка. Я взял его еще маленьким щенком. Мне хотелось бы завести собаку и здесь, но, когда я в Англии, у меня вечно не хватает времени. Хотя у моей домоправительницы есть кот. А вы любите кошек?

— Да, у нас были две кошки и старая овчарка. Кошек взяла к себе потом кухарка, пес умер еще до того, как пришлось уехать.

Помолчав немного, Оливия решила спросить:

— А кот вашей домоправительницы, как его зовут?

— Берти. — Мистер Ван дер Эйслер неожиданно рассмеялся: — Мы с вами можем обойтись без светского разговора, Оливия. Вот где нам подадут кофе.

Это была очаровательная деревенская гостиница, и они устроились пить кофе снаружи, на солнышке.

— Скажите, что вы собираетесь делать дальше, Оливия? — спросил мистер Ван дер Эйслер. — Должны же у вас быть какие-то планы.

— А что толку в планах? Я надеюсь, что мисс Кросс оставит меня в школе, и мама сможет жить со мной каждый триместр. С бабушкой она чувствует себя несчастной. Я думала, что, может быть, в свободное время смогу чему-нибудь научиться, но это должна быть такая специальность, чтобы я могла зарабатывать себе на жизнь и иметь жилище. Я не слишком стара для медицинской сестры?

— Нет, но для этого надо три года провести в больнице, и даже когда вы получите квалификацию, шансы на то, что подвернется место, дающее возможность жить за пределами больницы, не слишком велики. Мне не хотелось бы вспоминать о Родни, но должны же быть в вашей жизни другие мужчины, Оливия.

— Да, конечно. У меня было много друзей, и думаю, что, если бы отец не умер или хотя бы оставил нас более-менее обеспеченными, я бы вышла замуж за кого-нибудь из них. Но сейчас, хотя я уже и стала старше, мне этого не хотелось бы…