Тиана Веснина - Кто стоит за дверью
— А до этого не нравилось?
— До этого молодой был. Искал лучше, не скрою. Познал многих и пришел к выводу, что лучшая — ты! Сегодня в ресторане посмотрел на тебя и решил, что нам надо быть вместе.
— Давай будем. А то жизнь такая короткая. Вон, Лоры уже нет, а мы — наследники. Кто бы мог подумать?!
— Да, — присаживаясь на диван, задумчиво проговорил Евгений.
— Заметь, никто не пожелал сказать, что именно ему завещала Лорка, — рассмеялась Гелена.
— Это понятно. Одни не хотели вызывать зависть, а другие — показывать, как мало ими дорожила Ильховская.
— Слушай, а что это там за приписка в завещании? Я не поняла. Она выгодна нам?
Евгений покачал головой и рассмеялся:
— А это смотря с какой стороны на нее взглянуть. С одной стороны, Лора учла вероятность того, что кто-то из нас, так же как она, скоропостижно скончается, и тогда его доля наследства будет разделена поровну между всеми остальными.
— Понятно, — прервала его Гелена.
— Полагаю, не совсем. Ведь на это можно взглянуть и с другой стороны.
— С какой же? — заинтересовалась она и вдруг, приложив пальцы к губам, замерла, но, тут же отрицательно махнув рукой, сказала: — Нет, это невозможно!
— Я тоже так думаю. Лора на это и рассчитывала, ведь она сделала своими наследниками порядочных людей. Поэтому они не станут, словно тарантулы в банке, уничтожать друг друга, стремясь приобрести больше.
— Признаться, я вообще не ожидала, что Лора подумает о нас.
— Согласен. Но если разобраться, о ком ей было думать? Не о родственниках же, которых она почти не знала. И что они? Только родственники. А мы друзья! Мы делом, плечом доказывали право так называться.
— Женя, а ведь мы теперь с тобой, пусть не очень, но состоятельные люди! — обнимая его, проговорила Гелена.
— Можно и о наследнике подумать, на это намекаешь?
— Вовсе нет! Нам с тобой еще надо пожить для себя!
Евгений взглянул на часы.
— О, пора на боковую.
— Что так рано? Только половина первого.
— А мне завтра во сколько вставать?! До моей области, где я имею честь быть вице-губернатором, почти три с половиной часа добираться. А в десять я должен быть в кабинете. Устал я от этой гонки. Метил в губернаторы, да денег не хватило. Просил Лорку помочь, считай, отказала. Так, мелочь бросила. Нет, говорит, в наличности.
— Как я тебя понимаю! Я из-за Лорки место главного редактора упустила. Э, да что уж там, — примирительно вздохнула Гелена. — Пошли спать!
* * *Вита взглянула на дисплей телефона и увидела, что ей звонит муж.
— Да, дорогой! — звонко воскликнула она. — Задержишься?.. Ладно… — она захлопнула крышку и прикусила нижнюю губу: «Не иначе с какой-нибудь шлюшкой в сауну собрался…»
Злые слезы подкатили к глазам. Чтобы успокоиться, она представила себе дородное, холеное тело мужа, налитые щеки, волосы ежиком, широкий лоб… и в этом лбу дырку, из которой вытекает кровь. А самого Шуркина неловко завалившимся набок…
— Вита, шофер ждет, — отвлек ее от приятных размышлений, которым она могла предаваться без конца, Павел.
Она оглянулась, увидела, что из всей компании они остались вдвоем, и предложила:
— Поехали в клуб!
— Поехали, — скорее отвечая своим невеселым думам, чем Вите, отозвался он.
— Выпьем по коктейлю и немного отвлечемся от проблем.
— У тебя, что, проблемы есть? — удивился Павел.
— А у кого их нет?
— Я думал, у богатой женщины…
— Навалом!
Утроившись за стойкой, они выпили пару бокалов, и Вита потянула Павла подергаться под музыку.
— Все-таки Лорка странное завещание составила, — неожиданно произнесла она, прижав свой рот к уху Павла.
— Почему ты так решила? Она любила быть оригинальной.
— Здесь не оригинальность, а затаенный смысл!
— Что?! — не расслышал Павел.
— Я говорю, смысл!
Павел перестал дергаться, взял Виту за руку и сказал:
— Пошли покурим.
— О каком смысле ты говоришь? — в нетерпении спросил он, поднося зажигалку к сигарете.
— Я подумала… — закуривая, начала Вита. — Хотя… — она почесала отполированным ноготком щеку, — трудно сказать. Не знаю, но почему-то мне в голову пришла эта мысль, а вот теперь, когда ты переспросил, мне кажется, что я ошибаюсь.
— Ничего не понимаю. Ты можешь внятно выразить эту свою мысль!
Вита, в раздумье жестикулируя рукой, вела с собой мысленный разговор. Павел ждал.
— Не знаю, — вновь начала она, — но почему-то не сразу, а только здесь, несколько минут назад, я подумала, что, окажись я на месте Лоры, не дай бог, конечно, — принялась отплевываться и креститься Вита, — я бы не стала разрушать свою фирму, расстраивать состояние. Ведь практически она нарезала на доли, что имела, и раздала. Логичнее было бы передать все в одни руки.
Павел усмехнулся.
— Но в то же время, когда меня не будет, какое мне дело, что станется с моим капиталом. И почему это я должна ни с того ни с сего оставить все в целости и сохранности кому-то одному. У меня тоже много друзей…
Но тут какое-то соображение пришло на ум Павлу.
— А если бы она оставила все одному с условием, скажем, создать фонд ее имени?
— Господи, ей-то что от этого?
— Не скажи! Я в музее работаю. И часто слышу от посетителей, когда они между собой шушукаются, что, мол, вот человек о себе память оставил, а мы умрем и будто нас и не было. До сих пор помнят Мамонтова, Морозова. Они ни музыки, ни картин не писали, а имена свои увековечили.
— Так они меценатами были! Кто Лорке мешал?
Увидев знакомых, Вита, чуть пошатываясь, направилась к ним.
«А кому ей следовало оставить свое состояние? — задумался Павел. — Из всех знакомых, приятелей, она выделила нас, шестерых. Она была убеждена в нашей порядочности и дружеской преданности. Но у нее, по всей вероятности, не хватило времени решить, кто из нас более достоин возглавить ее фирму. Логичнее было бы остановить свой выбор на мужчине, но Лорка разделяла феминистские идеи. Составляя завещание, как она думала, на всякий случай, она поделила свой капитал, как придется. Но смысл в этом был! Она не из тех, кто делает что-то просто так, как на душу ляжет. Останься Лора жива, она бы вышла замуж, родила ребенка, и тогда прощай друзья-наследники. Но, будучи предусмотрительной и не желая, чтобы ее капитал попал в руки каких-то двоюродных сестер, она составила завещание, сделав наследниками своих ближайших друзей. Она не успела выбрать из нас самого достойного и предоставила это сделать нам самим. И тогда адвокат зачитает ее последнее распоряжение, не оглашаемое до времени, в котором будет указано, каким образом следует увековечить ее имя. Несомненно, она пожелает, чтобы и после смерти о ней продолжали говорить, упоминать в прессе, по телевидению. — Павел присел на диван, собираясь закурить. — А если таковой не найдется, то… так тому и быть. Не сумела нажить друзей, способных заставить общество волей-неволей вспоминать о ней, ничего не поделаешь. — Довольный тем, что сумел проникнуть в тайный замысел Лоры, Павел улыбнулся. — Да, но каким же образом выявится самый достойный?.. — вновь задумался он. — Лора сделала распоряжение на случай смерти каждого из нас. Это значит, что если из шестерых останется один, то весь капитал перейдет ему…» — Но это абсурд! — невольно вырвалось у Павла. Он вскочил с дивана и, подойдя к Вите, прервал ее беседу с приятелями.
