Тимур Лукьянов - Любовь on-line, или «Дорогая, я хочу восьмого ребенка!»
Но, когда родился ребенок, и мы переехали в мою квартиру, а хрущевку, наоборот, сдали, Марина устроила меня работать в «АйТи-безопасность», мотивируя это тем, что нужен мне трудовой стаж. Вспомнив молодость в МВД, я служил сутки через трое за какие-то смешные деньги. Романы свои смог издать только через пару лет.
Живя с Мариной и трудясь над романами, я весь ушел в госслужбу, в работу над текстом и в учебу. Я восстановился в институте, который бросил ранее из-за Кати, и не заметил поначалу, что все мои деньги оказались в руках Марины и непонятно куда тратятся. Выяснилось, что Марина отдает добрую половину наших денег своей маме… Так передо мной возникла во всей красе фигура новой тещи, которую я видел до того момента лишь однажды на их даче и второй раз – на нашей свадьбе.
Теща, – бывший парикмахер, – оказалась настоящим тираном. Выяснилось, что она воспитала дочь и сына в полном повиновении, заставляя их отрабатывать ей то, что она их родила, выкормила, вырастила и выучила. Почему я не сталкивался поначалу с этой проблемой? Просто брат Марины, желая сестре счастья, брал все тещины прихоти на себя, чтобы я не испугался и не сбежал сразу, а когда брата перевели в Москву (он крупный чиновник), все тяготы материнских прихотей легли на мою жену. И все деньги из нашего семейного бюджета потекли к теще. Которая, к слову, и так очень неплохо жила с мужем на две инвалидные пенсии в своей трехкомнатной квартире.
Сначала я просто промолчал – я же не жадный. Но теща требовала все более: она требовала еще и еще. Мало того, стала командовать, как нам растить ребенка, открыто считать, сколько у нас денег, решать, что нам надо купить, и чего не надо. Вскоре теща при молчаливом согласии Марины уже активно вмешалась во все сферы нашей жизни. Мало того, она оказалась антисемиткой и по любому поводу недобро поминала мою полуеврейскую маму.
Я впервые серьезно поговорил с Мариной, когда нашему сыну исполнилось два года. Сказал, что так продолжаться дальше не может, что женился я не на теще, а на своей жене, и не собираюсь позволять кому-либо вмешиваться в жизнь моей семьи и отравлять существование. А если так будет продолжаться, то мы, в конце концов, разведемся. Марина сказала тогда, что она постарается все уладить, но из этого ничего не вышло. Кульминация тещиной жадности пришлась на продажу моего коттеджа.
Все мои деньги от продажи были уже расписаны заранее женой и тещей до копейки. Так, теща сделала себе и мужу за мой счет вставные зубы, поставила в своей квартире пластиковые окна, сделала там евроремонт.
У меня же на эти свои деньги были планы совсем другие – я намеревался купить однокомнатную квартиру, чтобы сдавать ее и открыть небольшое издательство, но по слезному настоянию жены, ради ребенка, я вложил два миллиона в тещину дачу. С моей стороны условием было переписать дачу на Марину – и это все же сделали.
Правда, мне удалось поставить и другое условие, и жена с тещей, вроде бы, сначала согласились, что на этой даче будут отдыхать мои мама и отчим, которые летом в Израиле изнемогают от жары и хотели бы отдыхать здесь и общаться с внуком.
Еще я купил жене новый «Опель», это был мой подарок Марине за рождение сына. Раньше у Марины была машина, но она ее продала, чтобы сделать своей матери ряд дорогих операций. Я продал свою «четверку», поменял за полгода три подержанных джипа «со вторых рук», так как они все время ломались. И только потом приобрел машину, на которой до сих пор езжу.
Летом на третий год знакомства состоялся первый грандиозный скандал. Из Израиля приехала моя мама и захотела погостить на даче. Дело кончилась тем, что теща с криками «Жидовка проклятая! Убирайся с моей дачи!» напала на мою маму, расцарапала ей лицо и грудь, порвала одежду. Я с трудом их разнял и встал на защиту своей мамы. Но я не учел, что, если даже дачу записать на жену, хозяйничать все равно будет теща!
Я сказал теще, что о ней думаю, но Марина, вместо того, чтобы образумить свою мать, бросилась на меня с кулаками и кинулась в ноги своей матери просить прощение за мои слова и все это – при маленьком ребенке.
Я немедленно собрал вещи и уехал с мамой с дачи в город. Нужно было сразу разойтись, но я не успел ничего решить, как примчалась жена и стала просить прощения. Моя мама, как человек интеллигентный и мягкосердечный, – в свое время она окончила наш большой университет, много лет до отъезда в Израиль работала на радио, член союза журналистов, – конечно, Марину простила, но сказала, что никогда больше с ее мамой разговаривать не будет. На меня мама тоже сильно обиделась и сказала: «Сынок, как же ты мог не посоветоваться со мной, прежде чем сделал все это?»
Мама уехала, а я опять остался с Мариной. Наши отношения уже никогда не были прежними. Хотя я продолжал с ней жить просто потому, что уйти мне было некуда. Да и ребенка было жалко – он еще был слишком мал.
После всего произошедшего я старался с тещей не контактировать. И тем не менее, Марина навязала мне делать ремонт в тещиной квартире. Я, чтобы не конфликтовать, пошел и на это. Постепенно сделал у тещи ремонт, даже своими руками положил кафель. Как видишь, я много чего умею.
С моим сыном произошла очень интересная вещь. После того конфликта я почти перестал его видеть – теща забрала мальчика к себе под благовидным предлогом, чтобы ребенок на даче окреп.
Но наступила осень, и мой сын с молчаливого согласия жены, был поселен в квартиру тещи. Так ребенок превратился в главный инструмент тещиного шантажа. Теперь Марина отдавала туда почти все семейные деньги «ради ребенка», а я видел сына только в субботу и в воскресенье.
После очередного скандала я бросил работу в «АйТи-безопасности» и на оставшиеся свои деньги летом открыл книжный магазин. Хотел открыть издательство, но не решился: ситуация на рынке после кризиса была слишком сложной.
Сначала мой магазин успешно развивался, но следующее лето стало провальным, да и прошедшая зима не выправила положение – дело даже не в конкуренции с сетевыми книжными магазинами, просто спрос на книги повсеместно объективно упал.
Два летних сезона я почти не видел ни Марину, ни ребенка – она интенсивно работала, делая карьеру, и находилась на даче все выходные, я же ушел в работу, в книжный бизнес и продолжал свое заочное обучение в университете. Только с октября до апреля, по выходным, Марина привозила сына от бабушки.
В конце прошлого лета я подумал, что, наверное, так нельзя, надо или разойтись с Мариной, или попытаться наладить какой-то контакт. Пытаясь что-то наладить, я постепенно начал ездить на дачу, чтобы общаться с сыном. Теща какое-то время вела себя, как ни в чем не бывало: скандалов не устраивала, хотя и пыталась поминать недобрыми словами мою маму.
