Хербьёрг Вассму - Бегство от Франка
— Ну и теперь, когда Франк выиграл столько денег, ты хотя бы подумала над тем, какие возможности это тебе открывает?
Я уронила нож на скатерть.
— Почему он решил положить деньги на твой счет, ведь у него есть свой? А потому, что должен деньги темным личностям. Ты слышала когда-нибудь о «торпедах», тех, кто, не останавливаясь ни перед чем, взыскивает чужие долги? Франк у них в руках. У него нет никаких надежд на спасение. Кредиторы непременно постараются добраться до его денег. Не сомневайся! Никто, я повторяю, никто не должен знать об этом выигрыше. Поэтому ему и понадобился твой счет.
Я онемела.
— Уезжай! Бери деньги и уезжай! Далеко! За границу! Откажись от квартиры. Исчезни из действительности.
— Так порядочные люди не поступают, — прошептала я.
Она злобно улыбнулась.
— Он внушил тебе, что вы уедете вместе? И ты ему поверила? Помнишь, что было, когда он пригласил тебя в Нью-Йорк?
Я увидела себя ее глазами. Преданная Сольвейг, которая ждала своего Пера Гюнта до седых волос. У меня не было даже ребенка, которого я могла бы качать. Я заранее знала, что она скажет.
— Франк не собирается никуда с тобой ехать. Он использует тебя, когда ему это нужно. Ты его любишь. Но ему на это начхать. Он живет своей жизнью. Ты не можешь заставить его полюбить себя. Может, именно это тебя в нем и привлекает, — цинично уточнила она.
— А какая мне радость ехать одной? — прошептала я.
— Кто тебе сказал, что ты должна ехать одна?
Вора делают обстоятельства
Франк должен был прийти в четверг после работы. Я знала, что он пробудет у меня не больше часа. И тем не менее приготовилась, как обычно. Душ, прическа, ногти, бокалы на столе, свежие розы на подоконнике.
Я прождала полчаса, наконец он позвонил. Уже по первому звонку я поняла, что это он. И поняла, что сейчас он скажет, что не может прийти. Могла и не брать трубку. Однако я взяла.
— Санне? Ты? Мне очень жаль, но ничего не получится.
— Почему?
— Ты понимаешь… Даже не знаю, как сказать, но…
— Скажи, как есть, — проговорила я, стараясь, чтобы мой голос звучал по возможности равнодушно.
— Девочки… они заболели чесоткой!
— Что-что?
— Не знаю, может, я тоже заразный, но мне не хочется рисковать и заразить тебя. Понимаешь?
— В наше время люди не болеют чесоткой, — ответила я. А могла бы прямо сказать ему, что он лжет, но все и без того было хуже некуда.
— Оказывается, болеют. Они все трое в панике. Девочки чешутся, Аннемур плачет. Должно быть, они подхватили ее в классе или на продленном дне… Кто знает. Я бегу в аптеку за мазью. Аннемур отказывается идти сама. Она только плачет, я не знаю, что делать.
Паузы, дыхание и голос помогли мне сделать вывод: он говорит правду! Я хотела быть беспристрастной. Из телефонной трубки поползли приютские вши. Дети в школе не хотели с нами играть, учителя и воспитатели тоже нас сторонились. В их глазах не было ничего, кроме отвращения. И страха подцепить вшей! Мы были неприкасаемыми. Как прокаженные.
— Ты идешь к врачу за рецептом?
— Нет, к счастью, этого не надо. Врач сказал, что эту мазь продают без рецепта. Но мазаться ею должны все члены семьи, даже если у них нет никаких симптомов болезни. Инкубационный период длится до двух месяцев.
— Два месяца?
— Да. Послушай, Санне!
— Слушаю.
— Тебе тоже надо купить эту мазь. Я мог уже заразиться… Ты понимаешь?
— Да.
— Прекрасно! Деньги уже пришли на твой счет?
— Не знаю, — солгала я.
— Проверь, пожалуйста. Я позвоню. Ты самая лучшая на свете! Будь здорова!
На экране красного мобильника были жирные пятна. Я стерла их пальцем. Потом отложила телефон и раскрыла ладони. Внимательно осмотрела их. Повернула руки и осмотрела их с другой стороны. Вены чуть-чуть набухли. Я видела, как по ним почти незаметно движется кровь. Что это за точка возле левого указательного пальца? Кажется, она красная? Да! Точка, которой я раньше не видела. Не моя точка.
Я открыла «Семейный медицинский справочник», который почему-то у меня оказался.
«Sarcoptes scabiei»: Кожная инфекция, вызывающая зуд. Клещ передается при кожном контакте, поэтому чесотка как правило поражает всю семью. Когда клещи попадают на кожу, самка выгрызает в коже ямку и откладывает в нее примерно сорок яиц. Через некоторое время из них вылупляются личинки, которые распространяются по всему телу, потом они вырастают, спариваются и в свою очередь откладывают яйца. Сначала зуд бывает не очень мучительным, но постепенно он усиливается и не дает человеку спать. На коже можно разглядеть маленькие корочки, особенно между пальцами. Иногда на них бывает черная точка. Это самка. Чесотка лечится специальным раствором бензилбензоата, который наносят на все тело, мазью сульфур или аэрозолем скрегаль. Клещи быстро погибают, когда у них нет контакта с кожей, поэтому зараженную одежду нужно как следует проветрить, лучше всего на холоде, а потом вычистить щеткой.
Он был прав — рецепт мне не понадобился. Но с каким лицом человек просит у провизора именно это средство? Знает ли провизор, что это от чесотки?
Конечно, в аптеке все знают. Провизоры сдают экзамен и знают все. Может, они знают даже, что Франк мой любовник? Ведь он только что покупал ту же мазь в той же аптеке…
Я решила поехать на Грюннерлёкку и найти там какую-нибудь аптеку.
Пока я стояла у прилавка со своей бумажкой, на которой было записано название препарата, на меня напал зуд. Это было невыносимо! У Франка еще не было никаких симптомов, и если он даже заразил меня, зуда еще никак не могло быть. И тем не менее. Чесалось между пальцами на правой руке. Я не сняла перчаток, чтобы провизорша, отпускавшая мне лекарство, не боялась, что я могу ее заразить. И удержалась от того, чтобы почесать руку.
У провизорши были добрые глаза, широкий нос, и она говорила на ломаном норвежском. Она ни о чем не спросила, лишь кинула на меня быстрый взгляд. Может быть, это был самый обычный взгляд, каким продавцы смотрят на покупателей. Но кто знает. Я не поднимала глаз. Картинка из медицинского справочника ползла по прилавку.
Придя домой, я набросилась на все, к чему прикасалась в последние дни. Мой мозг был приведен в состояние боевой готовности и следил, чтобы я ничего не забыла. На уборку у меня ушло четыре часа пятнадцать минут, и только после этого я смогла лечь в ванну.
Там я заплакала. Но это было неважно. Я и так была мокрая, и никто меня не видел. Через полчаса с красными глазами, уже сухая, я была готова намазаться этой дрянью. Подошвы ног и под ногтями, все складки и укромные местечки. Уши внутри. Корни волос и подбородок. Лицо мазать не следовало, так говорилось в инструкции. Но я этому не очень-то верила и оставила нетронутыми только глаза и губы. Труднее всего было намазать небольшой участок на спине, до которого мне было не дотянуться. Я выдавила мазь на полотенце и, держа его обеими руками, натерла таким образом кожу между лопатками.
