Инга Берристер - Прихоть сердца

Ее истомившаяся душа не знала преград и запретов в сладостных грезах, а многочисленные любовные романы, которые вечно лежали на столике у кровати, снабжали неопытную девушку живописными подробностями искусства любви.

В ее воображении Реджи появлялся всегда под покровом ночной темноты, бесшумно открыв дверь в ее комнату. Она же лежала в постели, одетая не в скромную батистовую пижаму, а в тончайшие кружева, сквозь которые просвечивало соблазнительное тело. Реджи молча любовался им, прежде чем коснуться дрожащей рукой… Иногда Деби в своих грезах облекалась в роскошный атлас, который соскальзывал с ее великолепных плеч, когда, приподнявшись на подушках, она высокомерно интересовалась у Реджи, что он делает в ее комнате. В этих мечтах он всегда умолял о любви, в то время как она оставалась неприступной. Она поднималась с постели и приближалась к нему, и Реджи, одетый в нечто; более романтическое, чем старомодный махровый халат, которым он обычно пользовался, не мог отвести взгляда от ее, высокой груди. Деби так глубоко погружалась в свои фантазии, что ее тело мгновенно отзывалось на них. Ей достаточно было представить, что Реджи смотрит на нее, и ее девичья грудь напрягалась, а твердые соски проступали сквозь хлопок сорочки. .

В мечтах Деби он смотрел на нее с обожанием, вымаливая поцелуй, а она с наслаждением мучила его.

Конечно, такое поведение совершенно не вязалось с реальным Реджинальдом, спокойным и даже несколько циничным, но Деби нравилось мечтать о том, что именно она контролирует ситуацию. Конечно, хорошенько подразнив его, она в конце концов позволяла поцеловать себя, и, как правило, на этом ее фантазии заканчивались. Но чем старше и осведомленнее становилась девушка, тем чаще стремилась запереться в своей комнате, оставаясь наедине с воображаемым любовником.

Теперь он уже не довольствовался целомудренным поцелуем. Уйдя в свои фантазии, Деби чувствовала, как жар его мускулистого тела опаляет ее нежную кожу, а умелые руки скользят по телу. Если ей удавалось сосредоточиться на своих мыслях, то она почти физически ощущала, как его ласковые пальцы страстно ищут ее набухшие соски. Но даже в этих эротических мечтах именно она владела ситуацией, а Реджи лишь молил о любви.

Конечно, он отчаянно хотел ее. Но почему-то, хотя она и видела его несколько раз обнаженным по пояс, а однажды даже в плавках, не скрывавших почти ничего, ей трудно было представить его тело. Ее волновали лишь собственные ощущения.

Мало-помалу Дедора все глубже погружалась в свои фантазии. Она могла с легкостью вызвать в себе ощущение его прикосновений и ее тело пылало от страсти.

Временами, проведя всю ночь в подобных грезах, Деби засыпала лишь под утро и просыпалась опустошенная, со странной болью во всем теле, страстно мечтая о том, чтобы Реджи поскорее понял, что она уже выросла.

Выросла…

Девушка вздохнула и залилась краской вспомнив сцены, которые рисовало ее воображение.

Теперь она понимала, что любить означает не только получать наслаждение, но и дарить его, и в своих мечтах сама становилась смелой и чувственной.

Сгорая от стыда, Деби гнала от себя эти мысли. Господи, что она делает? Разве за этим она сюда приехала?

На церковной башне пробили часы. Ей предстоит напряженный день, и нет никакого смысла сидеть здесь и попусту тратить время, перебирая в памяти прошлое.

Поднявшись по лестнице, она задержалась на галерее, чтобы еще раз взглянуть в зеркало. Ее рот больше не выглядел припухшим, но его очертания казались мягче и нежнее, чем обычно. Странная дрожь пробежала по спине Деби, и она решительно отвернулась от зеркала, не желая продолжать мысленные споры с Реджи.

Дубовая балюстрада лестницы и галереи, выполненная талантливой рукой известного мастера, была отполирована руками многих поколений Вермонтов. Странные существа, выглядывающие из-за кистей винограда и дубовых листьев, в детстве просто зачаровывали Деби и нередко оживали в ее ночных грезах. Сейчас, покрытая пылью, их красота потускнела. Интересно, подумала Деби, в деревне по-прежнему продают воск? Элиза всегда использовала это средство, и балюстрада ее трудами выглядела как новенькая.

В кухне никого не было. Вспомнив, что вчера не нашла в доме почти никаких продуктов, девушка решила, что после того как отвезет девочек в школу, заедет в супермаркет.

Она сварила себе кофе и составила список покупок. Хотя Реджи и любил поесть, он всегда придерживался диеты. Судя по всему и сейчас это так, рассудила Дебора, представив его стройную фигуру и вспомнив силу мускулов. Но это воспоминание тут же повлекло за собой другие, и девушка, покраснев, еще ниже склонилась над листом бумаги.

— Как вкусно пахнет! — воскликнула Полли, влетая в кухню.

На ней была школьная форма. Точно такая же, как когда-то носила и я, подумала Деби.

Она в свое время училась в местной монастырской школе, куда принимали детей всех вероисповеданий, но только женского пола.

Настоятель монастыря считал, что девочки учатся лучше и прилежнее, если не отвлекаются на мальчиков; а в школах со смешанным обучением дети умышленно скрывают свои способности, чтобы не выделяться на фоне сверстников. Деби знала, что местная школа гордится своими выпускницами, многие из которых стали студентками университетов.

Реджи и Джин появились на кухне вместе, и это дало ей возможность ограничиться холодным приветствием, сделав вид, что она увлечена беседой с Полли.

За завтраком Реджи ни словом не упомянул об их ночном разговоре.

Он видит, как сестры радуются ее приезду, и ему просто нечего сказать, насмешливо подумала Дебора.

У него явно сложились прекрасные отношения с девочками, но все же чувствовалось, что он им не только сводный брат, но и опекун. Реджи держался с ними спокойно и твердо, установив безоговорочную дисциплину.

Казалось, Джин и Полли это совершенно не обижало. Видимо, они знали, что всегда могут уговорить его, если действительно этого очень захотят.

Прощаясь, обе девочки чмокнули его в щеку.

. — Смотри, Деби, чтобы Реджи не запугал тебя и не уговорил уехать, пока мы будем в школе, — предупредила Полли, весело глядя На брата. — После того, как с ним произошел несчастный случай, он стал просто невыносим.

— Не беспокойся, — ответила девушка, взглянув на непроницаемое лицо Реджи. — Я все равно останусь.

Она увидела, как он поджал губы, поняв, что она имеет в виду. Догадывался ли этот человек, каких размышлений, какого глубокого самоанализа стоило ей это решение?

В сущности, несмотря на то что ее рассердило, как он обошелся с ней прошлой ночью, в глубине души Деби испытывала чувство вины. Ей так хотелось забыть о прошлом и вернуть ту дружбу, что связывала их когда-то! Когда Реджи улыбнулся девочкам, она почувствовала себя такой заброшенной, такой одинокой…