Наталия Рощина - Все будет хорошо, или Свободный плен
– Я хочу честных отношений, вранье не для меня. Я полюбил другую и не могу оставаться в этом доме. Я понимаю, что ты не можешь быть довольна таким развитием событий. Единственная компенсация с моей стороны – эта квартира, которую я оставляю тебе и детям. Конечно, плюс материальная помощь в разумных пределах.
– И кто же будет определять их, эти пределы? – Лариса пыталась разобраться в происходящем. – Уж не Тамара, часом?
Не удостоив ее ответом, Сергей ушел, громко хлопнув дверью. Все его рыцарские побуждения остались только на словах. Он действительно ушел к соседке. Каждый день Лариса созерцала из окна идеальную пару. Она тайком глотала слезы, стараясь не пасть духом окончательно, ведь у нее были две пары внимательных глаз, постоянно следивших за ее настроением. Ей нужно было держать себя в руках и ждать, чем завершится расторжение брака. В результате она теперь жила с мамой и детьми в двухкомнатной квартире почти на окраине города. Когда-то любящий и внимательный отец перестал интересоваться мальчиками. Это Леська переживала тяжелее потери материального благополучия. Лита поражалась тому, как подруга стойко перенесла предательство любимого человека. Природа одарила ее легким, отходчивым характером и оптимизмом. Осталась с двумя детьми, а духом не падает. Виду не подает, что тяжело, и, кажется, снова готова любить. Единственное, чего она не собирается больше делать – еще рожать.
– Даже если мне на блюдечке преподнесут документ, подтверждающий верность до гроба. Не хочу. В конце концов, это напоминает детский сад, в котором собрались дети от любимых мужчин неугомонной мамы. – Она позволяла себе шутить, Леська оставалась самой собой.
Лита вздохнула: вот бы ей так легко расстаться с прошлым и без оглядки окунуться в водоворот новых страстей. Ничего, у нее тоже должно получиться. С таким мужчиной, как Мартов, трудно остаться в проигрыше.
– Ты опять не со мной, – грустно сказал Георгий. Задумчивость Литы не укрылась от него. Они остановились перекусить. Саша, открыв капот, что-то подкручивал, проверял. Мартов расстелил на траве что-то наподобие скатерти и выгружал из сумки съестные припасы.
– Лита, Игорь, Саша, присоединяйтесь. Где Елена? – Георгий уже жевал бутерброд с ветчиной. Лита приняла приглашение, наливая себе кофе из термоса.
– Пикник у обочины, – заметила она, откусывая сыр. Охранники, выпив по стакану минеральной воды, отказались от трапезы, занимаясь каждый своей машиной.
Мартов, извинившись, встал и подошел к «мазде». Елена Васильевна спала на заднем сидении, прикрыв лицо шифоновой косынкой. Она дышала не глубоко и не ровно, тело ее не было достаточно расслаблено. Закрытое лицо довершало догадку Георгия. Она просто не хочет присоединяться к их компании. Кажется, в его стане появился если не враг, то недруг точно. Этого он не потерпит. Если Стеблова не успокоится, то многолетний этап ее работы в их доме будет завершен. Что она так бесится? Уж не собиралась ли она сама править балом? Какая чепуха! Жалко будет расставаться. Бросив последний взгляд на Елену, тихо сказал: «Желаю тебе, Еленочка, проснуться поумневшей».
Лита допила кофе и отошла в сторону, собираясь покурить. Под осуждающим взглядом Мартова она щелкнула зажигалкой. Сигарета была долгожданной. В машине она курить не станет, хотя Георгий прав – с никотином надо завязывать. Не женское это дело, распространять запах пепельницы. От нее должно пахнуть свежестью, чистотой, духами.
– «Ты повернул глаза зрачками в душу,А там одни бычки, бычки.Ах, брошу я последний в лужу —Лежи, отрава, и шипи!» —
продекламировал Георгий.
– Боже мой, отголоски Шекспира смешались с неприкрытой самодеятельностью, – рассмеялась Лита.
– Попрошу без издевок. Шедевр родился только что, а его не оценили, – с наигранным разочарованием сказал Мартов.
– Оч-чень даже оценили, Гера. Не каждый найдет смелость примазаться к славе великого трагика. Да и с лужами на асфальте напряженка, – теперь смеялись оба.
Игорь с Сашей переглядывались без слов. Давно они не видели Мартова в таком настроении, на таком подъеме. Никто прежде не замечал его интереса к длинным ножкам и смазливым личикам. Сейчас Георгий Иванович в их глазах поднялся на недосягаемую высоту. Кажется, без особых трудов он очаровал такую шикарную блондинку с грустными глазами цвета прозрачного неба. На Литу они смотрели с восхищением, ее красота и манера держаться тоже были по достоинству оценены. Почему такие экземпляры редки? Ребята, словно сговорившись, засмеялись. Оказалось, что подумали они об одном и том же. Единственное, непререкаемое условие их успешной работы: охрана всегда должна быть рядом. Саша вспомнил, как вчера из-за этого правила Мартов взмолился.
– Ребята, не позорьте. Хочу с девушкой познакомиться. Что ж мне, как под конвоем идти, что ли? Залягте в прибрежной лесополосе и оттуда глаз с нас не спускайте, а ко мне ни-ни! Это приказ! Ослушаетесь – уволю! – Он говорил строго, но впервые за долгое время глаза его смеялись. Саше с Игорем не оставалось ничего другого, как подчиниться. Скрепя сердце, они буквально замаскировались за ближайшими к пляжу кустами и деревьями. Борясь с желанием закурить, Саша констатировал:
– Попался наш Георгий Иванович. Такой крючок я бы и сам проглотил не раздумывая.
Сейчас, глядя на беззаботно смеющегося хозяина, каждый из них по-своему оценивал происходящее. Хорошее настроение Георгия Ивановича нравилось им гораздо больше его постоянной задумчивости, когда приходилось то и дело возвращать его из другого, далекого мира воспоминаний, сожалений, раскаяния. Сегодняшний Мартов забыл о проблемах, из-за которых пришлось прервать отпуск. Он стал просто влюбленным.
– Ну, будем двигаться дальше? – Лита собрала остатки еды, сложила скатерть.
– Да, теперь можно. – Георгий направился к машине. На ходу решил спросить: – Ты хочешь остановиться у меня? Последнее время я живу в загородном доме. Там просторно, тихо, легко дышится и нет утомляющей суеты. Что скажешь?
– Наверное, я все-таки попрошу отвезти меня домой. Пойми меня правильно. Я должна переварить в одиночестве то, что произошло. Моя суть рвется к тебе, приходится сдерживать. Мы и так достаточно форсировали события.
– Думаешь, так будет правильно? – Садясь вместе с Литой на заднее сиденье «БМВ», он поцеловал ее. – Я уже чувствую себя одиноко перед нашей разлукой. Я как ребенок, которому подарили игрушку, а теперь за провинность грозятся ее отобрать. Не хочу давить на тебя, на чемто настаивать, но больше двух дней я без тебя не выдержу. За это время я улажу формальности в загсе, чтобы нас расписали поскорее, как ты к этому относишься?
