Маша Царева - Силиконовые горы

Он уходил от меня незаметно, по капельке. Как песчинки из аптекарских часов.

ГЛАВА 4

В половину седьмого утра медсестра интеллигентно потрясла меня за плечо.

– Пора, – прошептала она.

Сон как рукой сняло, я порывисто вскочила и зачем-то ощупала лицо руками. Неужели это произойдет прямо сейчас? Неужели все пути назад отрезаны? Интересно, а бывает ли так, что пациент меняет решение за час до операции?

Последний вопрос я адресовала медсестре.

– Конечно, бывает, – с улыбкой подтвердила она, – почти всегда. Мы рады пойти навстречу, но проходит пятнадцать минут, и все они передумывают обратно. Так что не волнуйтесь, это совершенно нормально.

– Ладно, – сглотнула я, – и что мне делать?

– Ничего. Давайте померяю вам давление. Надеюсь, вы не ужинали?

Я отрицательно помотала головой. Никогда бы не подумала, что сама мысль об операционной может вызвать такую адреналиновую внутреннюю бурю.

– Вам надо раздеться, я принесла одноразовую хирургическую рубашку. Каталка уже ждет в коридоре.

– А она как же? – я кивнула в сторону мирно спящей Ксении.

– Она идет следующей после вас. Пусть поспит пока.

– Ясно. Как вы думаете, я не делаю глупость? Может быть, мне совсем не нужен новый нос?

Она рассмеялась – ласково и почти беззвучно.

– Знаете, это самый популярный вопрос, все его перед операцией задают. Алиса, я думаю, что вы просто молодец. Не каждая способна решиться на такой шаг.

– Я еще хотела спросить… А что если анестезия не подействует? Я проснусь на хирургическом столе и увижу в отражении лампы свою располосованную физиономию, да?

На этот раз медсестра рассмеялась громче.

– А это второй вопрос в рейтинге популярности. Пойдемте, Алиса, не будем заставлять доктора ждать.

Разбудил меня вопль, доносящийся из коридора: некто визгливым меццо-сопрано требовал у господина Каховича новый нос.

– Вы не понимаете, что у меня нет времени сдавать ваши долбанные анализы? Вы вообще знаете, кто я такая и кем собираюсь стать?! Да у меня конкурс «Мисс Россия» на носу, а вы говорите – флюорография! И плевать мне на то, что у вас очередь. Отмените кого-нибудь, перенесите. У них развлечения, а мне – для дела нужно!

Бархатный голос Каховича спокойно бубнил в ответ:

– У нашей клиники есть правила. Без анализов я не могу принять вас на операцию. Не волнуйтесь, если поторопитесь, то в середине следующей недели…

– Какой к черту следующей недели?! Конкурс через месяц! Я должна выиграть.

Кахович прокашлялся. А мне стало смешно – ну ничего себе, приятное пробуждение!

– Вы хотите сказать, что через месяц собираетесь выйти на сцену с новым носом? – наконец спросил он.

– Ну да! Рада, что до вас дошло! – раздраженно ответила потенциальная «Мисс Россия». – Но еще раньше мне предстоит участвовать в фотосессиях, съемках. В идеале у нас есть всего неделя. Поэтому и прошу: сделайте операцию прямо сейчас. Сегодня.

– А вы когда-нибудь видели, как выглядит лицо пациентки после ринопластики? – после небольшой паузы ласково поинтересовался Кахович.

– Я же не вчера родилась, – надменно фыркнула красавица.

Мне захотелось усилием воли поднять онемевшее тело с койки и выглянуть в коридор, чтобы посмотреть, как она выглядит. Наверняка блондинка.

– Читаю глянцевые журналы, телевизор смотрю. И сто раз видела, как выглядит человек после пластики. Вот Деми Мур, к примеру, выглядит отлично, а ведь ей уже за сорок.

– Я имел в виду через неделю после ринопластики? – мягко поправил Кахович. – Вы никогда не слышали об отеках, шрамах, синяках? Запавших глазах, распухшем кончике носа? Гипсовой повязке, наконец? Хотите, могу устроить вам небольшую экскурсию. У меня тут, в четвертой палате, как раз девушка лежит, еще от наркоза не отошла. Может быть, вы взглянете на нее и передумаете?

Признаюсь, до меня дошло не сразу, что место моего пребывания – как раз та самая четвертая палата и есть. А когда дошло – стало страшно. Даже несмотря на то что Кахович говорил обо всех этих послеоперационных ужасах как о временном явлении.

Черт, жаль, что в моей палате нет зеркал.

Что же это получается – моим внешним видом собираются пугать нервных королев красоты?!

Москва – город безвозрастных девушек. Красавица «слегка за тридцать», жеманно хихикающая в сторону одинокого подвыпившего мачо в каком-нибудь ночном клубе, – тривиальное явление.

Никто не собирается обзаводиться детьми, целлюлитом и несмываемым статусом гранд-дамы. Молодость легко продлевается на беговой дорожке фитнес-клуба, в супермаркете с органическими продуктами, под выпачканной в дорогущем креме ладошкой косметолога.

И только ледяной взгляд (следствие ботокса и сердца, закаленного сотней любовных поединков с адреналиновым счастьем на старте и глухим разочарованием на финише) да более дорогие туфли отличают ее от девушки «слегка за двадцать» с аналогичными взглядами на жизнь.

Глянцевая Москва нового образца заботливо взрастила в своем гламурном инкубаторе первое поколение конкурентоспособных тридцатилетних. Проблема в том, что разухабистая, красивая, очаровательная в своем цинизме «девушка за тридцать» в какой-то неуловимый момент щелчком волшебного переключателя превращается в «бабенку под сорок». С задницей все того же сорок четвертого размера, с дисконт-картами всех более-менее приличных бутиков, но без определенных любовных перспектив.

Вот тогда-то глухая и тухлая депрессия – лучшая подружка целлюлитно-бугрящейся кожи да дряблеющих нарумяненных щечек – и берет стареющую девушку под свое черное пуховое крыло.

Той осенью Татьяне исполнилось тридцать девять лет.

Высокая, как манекенщица, прямоспинная, как балерина, с подсушенными в спортзале бицепсами, трицепсами и квадрицепсами, с ботоксом в переносице и рестилайном в носогубной складке, с нажитым капиталом в виде сорока шести дизайнерских сумочек, Татьяна объективно была женщиной красивой.

Работала в рекламном агентстве, водила «ауди», уверенно брала кредиты на посещение СПА-курортов, злоупотребляла алкогольно-кокаиновым фейерверком московской ночной жизни, спала с кем хотела, вертелась, как могла, и в целом считала себя особой вполне преуспевающей.

Только вот в личной жизни ей – хоть убейте – не везло. Мужчины менялись, как электрички, регулярно будоражащие тишину глухого полустаночка. И что это были за мужчины – не из последних, мягко говоря. Холеные банкиры, безалаберные миллионеры, целеустремленные топ-менеджеры, изредка – сексапильные студенты, которым нравилось хоть ненадолго приобщиться к миру dolce vita.